"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

В принципе в том, что среди сотрудников учебных заведений было много людей, разделявших взгляды оппозиции и желавших поиграть в большую политику, не было ничего исключительного. «Интеллигентам» вообще свойственно стремление примкнуть к перспективному лидеру, в надежде на гарантии для обустройства собственного благополучия. Но еще больше «полководцев», озабоченных своей карьерой, было среди политических руководителей — в рядах комиссарского корпуса, где выдвиженцы Гамарника заняли главенствующее положение.

Начав свое восхождение на этажи власти еще с Гражданской войны, они считали вправе подняться на ступень выше, чем занимали. Как и гражданских государственных и партийных чиновников, в первую очередь их тоже волновали интересы собственной карьеры; возможность обрести более престижные посты в служебной иерархии. Но их личные позиции далеко не всегда были на стороне Сталина и его окружения.

Тем более что они не могли не заметить тенденцию, при которой основными фигурантами нашумевших процессов стали люди одной с ними национальности. Не решаясь говорить об этом публично, в узком кругу сослуживцев и людей, близких им по менталитету, они актив­но обсуждали такие темы, не скрывая своих убеждений. Как и того, что при возможности они готовы примкнуть к любому заговору, отвечавшему их собственным интересам. Зачем иметь убеждения, если о них нельзя даже «почесать языком»?

Однако человеческая натура такова, что после того как гром прогремел, когда повеяло запахом арестантских ка­мер и расстрельных подвалов, большинству стало уже не до идеологических убеждений и национальных приорите­тов. На воре горит шапка, а напуганный еретик стремится показать себя «большим католиком, чем римский папа». Рассчитывая получить «индульгенцию», теперь политра­ботники спешили сдавать своих коллег, не стесняясь при этом доносить и на своих «единородцев».

Так, корпусные комиссары-евреи — заместитель на­чальника политуправления ЛВО И. М. Гринберг и член того же политуправления И. Ф. Немерзелли — сообщали наркому обороны о ряде фактов, «подозрительных действиях и связях с разоблаченными врагами народа — начальника Управления ВУЗа И. Е. Славина». В письме от 5 июня 1937 года Немерзелли писал, что Славин «был теснейшим образом связан узами личной дружбы с врагами народа Гамарником, Тухачевским, Фельдманом, Яки- ром, Гарькавым. Славин сам часто хвастался дружбой и своими связями»[146].

Однако на донос чиновников политуправления Ворошилов не отреагировал, и арест армейского комиссара 2-го ранга Славина (настоящая фамилия — Бас) состоялся по другим причинам. Только спустя три месяца — 5 октября, когда в НКВД на него уже появились показа­ния большой группы подследственных. В том числе:

— заместителей начальника ПУРККА армейских комиссаров 2-го ранга А. С. Булина и Г. А. Осепяна, ответственного редактора газеты «Красная звезда» — М. М. Ланда; комкоров командующего войсками САВО — И. К. Грязнова и заместителя начальника Генерального штаба — С. А. Меженинова;

— корпусных комиссаров: начальника политуправления СКВО И. Г. Неронова, члена Военного Совета АОН И. М. Гринберга, члена Военного Совета МВО — Б. У. Троянкера, заместителя начальника политуправления КВО — М. Л. Хороша;

— командира 2-го стрелкового корпуса — комдива Я. И. Зюзь-Яковенко; начальника политотдела Краснознаменной Амурской флотилии, бывшего начальника отдела кадров ПУРККА — дивизионного комиссара В. С. Винокурова; начальника политотдела 32-й механизированной бригады — бригадного комиссара И. И. Андреева; заместителя начальника агитационно-пропагандистского отдела ПУРККА — полкового комиссара В. М. Берлина.

 Некий парадокс и в том, что дело Славина, содержащегося в Лефортовской тюрьме, тоже вели следователи одной с ним национальности: комиссар ГБ Николаев- Журид, Агас и Листенгурт. Возможно, поэтому в собственноручно написанных показаниях Иосиф Еремеевич признался, что «в антисоветский заговор был завербован Гамарником в 1934 году»[147]. Но можно ли подозревать, что эти признания были «выбиты» у подследственного? Нет, такого просто не может быть!

 Причем Славин в своих показаниях сообщил, что помимо застрелившегося Гамарника «в военно-политический центр» также входили: «армейские комиссары 2-го ранга Осепян, Булин, Ланда и корпусной комиссар Троянкер. Близко к нему стояли такие видные политработники РККА, как армейский комиссар 2-го ранга Б. М. Иппо — начальник Военно-политической академии имени Н. Г. Толмачева и Г. Е. Писманик — заместитель начальника политуправления БВО».

Среди лиц, завербованных в заговор лично им, Славин назвал еще четырех евреев: Я. Ф. Генина — помполита Артиллерийской академии, М. И. Арша — начальника политотдела 20-й стрелковой дивизии, З. К. Цейтлина — начпо- дива 10-й стрелковой, Л. И. Идельсона — начподива 16-й стрелковой, И. М. Гринберга — зам. нач. Политуправления Ленинградского военного округа. А также своего бывшего заместителя по авиации в ЛВО Н. Ф. Артеменко — заместителя начальника УВУЗа и М. Ф. Березкина — помощника начальника ВВС РККА по политчасти[148].

О собственных методах вербовки в заговор Славин по­казал: «Указывая Аршу и Цейтлину на то, что мне известно об их участии в троцкистско-зиновьевской оппозиции, я говорил им о трудном положении бывших оппозиционеров в партии, о недоверии к ним со стороны парторганизаций, подчеркивая, что все это является результатом неправильной политики ЦК партии.

Убедившись, что они являются старыми троцкистами и что они пойдут на вербовку, я ставил перед каждым из них вопрос о необходимости борьбы с руководством пар­тии, а затем рассказал им о существовании антисоветского военного заговора. Получив их согласие на вступление в военно-политическую организацию, я сказал им, что не только сохраню их на занимаемых должностях, но и про­двину на высшие должности в интересах заговора...»[149]

Можно ли не верить таким вполне логичным признаниям? Однако получается довольно любопытная ситуация: евреи дают показания на евреев, а их следственные дела ведут люди одной с ними нации. Суд над бывшим комиссаром состоялся 15 марта 1938 года. В ходе судебно­го заседания Иосиф Еремеевич «виновным себя признал и подтвердил свои показания, данные им на предварительном следствии». Бригада Военной коллегии в составе Ульриха, Жадна, Кандыбина приговорила Славина к расстрелу, с конфискацией имущества и лишением присвоенного ему воинского звания[150].

Как уже говорилось, утверждая, будто бы накануне войны Сталин «обезглавил армию», антисталинисты используют «бесфамильную» статистику. Примером такого сравнения престижных званий и безликих «цифр» является бездумное повторение, что в 1937–1938 годах: «из 2 армейских комиссаров 1-го ранга (равно генералу армии. — К. Р.) расстреляно 2; из 15 армейских комиссаров 2-го ранга (генерал-полковник) — 15; из 36 бригадных комиссаров (между генерал-майором и полковником) — 34».

Что это: пренебрежение к «жертвам репрессий»? Или отсутствие информации? Но, похоже, — проблема в другом. Как пишет Арон Шнеер, «среди расстрелянных в годы репрессий политработников в звании от бригадного до армейского комиссара оказалось 84 еврея. И это не считая полковых и батальонных комиссаров»[151]. То есть лукавство состояло в том, что официальная пропаганда старалась не афишировать национальную особенность чистки.

И лишь недавно появилась информация, позволяющая посмотреть на случившееся без цензурной подоплеки. Так, ссылаясь на материалы книги Ф. Д. Свердлова «Евреи — генералы вооруженных сил СССР...», Шнеер пишет: «В годы террора погибли 180 евреев из числа тех, кто мог получить генеральские звания, введенные в мае 1940 г. Среди них были: командарм 1-го ранга, армейский комиссар 1-го ранга, 5 армейских комиссаров II-го ранга, 4 комкора, 9 корпусных комиссаров, 2 корвоенюриста, 9 комдивов, 26 дивизионных комиссаров, 2 дивинтен- данта, 1 дивврач, 4 диввоенюриста, 22 комбрига, 43 бригадных комиссара, 7 бригинженеров, 5 бригинтендантов, 2 инженер-флагмана II-го ранга, 8 бригврачей, 18 бригвоенюристов плюс 11 человек уже не находившихся к моменту расправы в кадрах РККА».