Если бы я был учителем

А Исупов Лёша шагал в самом конце цепочки, думал о своём и не замечал ни леса, ни осени… «Что же делать? – отчаянно думал Исупов. – Что мне делать?.. Виталя маленький, глупый, он не поможет, я один…» Ночь была, никто не видел несчастное Лёшино лицо, а утром оно стало уже обычным: он придумал.

Он бегал со всеми на тренировку, чистил речку, заготавливал дрова. Никто не знал, что с завтрашнего дня ученик шестого «Б» Лёша Исупов начинает новую жизнь…

День прошёл быстро, как всё хорошее. И как всё хорошее, кончился он плохо: опоздали на электричку. Перед самым отходом дежурный Толик Адыев отправился мыть посуду и непостижимым для себя образом вместе с котелками и кружками ушёл в соседний лес. Искали долго, а следующая электричка шла только через полтора часа… Дома всем попало. А больше всех, конечно, Сане.

Даже мама сказала ему:

– Ты меня в гроб вгоняешь!

А уж про Арсения Александровича и говорить нечего.

– Александр! Ты поднял на ноги всю школу! Мне оборвали телефон: где ты? Где дети? Что случилось? И я не знал, что отвечать, Александр! Александр! Это возмутительно!

Кончилось тем, что Арсений Александрович проклял сына и его педагогическую деятельность.

Саня обиделся и ушёл спать – ему с утра надо было на уроки, а, кроме того, завтра ведь предстоял малоприятный разговор с директором школы, надо было копить силы…

– Что показывает барометр? – поинтересовался он, входя в родной шестой «Б».

– Штормит! – жизнерадостно отозвался шестой «Б».

– Дома сильно попало?

– Сан Сенич, а я на стоянке одеяло забыл!

– Молодец! – похвалил Александр Арсеньевич рассеянного. – К уроку готовы?

– Сан Сенич, – сразу зашумел шестой «Б», – а куда сегодня поплывём?

– Тихо! Сегодня будем открывать Америку.

– Ур-ра!

– Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан – на пол… Кто будет держать небо?

На этот вопрос шестой «Б» реагировал без восторга: скучное это было занятие – держать над океаном карту звёздного неба…

– Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов…

– Я в прошлый раз держал! – возмутился Васильев.

– Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько.

«Атланты» нехотя побрели за картой.

– Девочки почему-то никогда не держат! – попенял один из них.

– Не почему-то, а потому, что они девочки, – объяснил Александр Арсеньевич. – А тяжёлой работой должны заниматься мужчины.

Шестой «Б», толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг «океана».

– Выходим из Лиссабона, – сказал Александр Арсеньевич, оглядывая свою юную команду. – Дежурный штурман, где астролябия? Компасы спрячьте, их ещё не изобрели… Экипаж, по местам!

– Стойте! – с отчаянием закричал штурман. – Они опять небо не так держат!

– Всем четверым сейчас двойки поставлю! – грозно пообещал Александр Арсеньевич. – Шутники!

«Атланты», ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов…

И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загудел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти… Шестой «Б» ушёл в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей ещё не открытые материки…

Поэтому, когда на перемене вошёл в класс маленький величественный человек, он увидел только сгромождённые парты, за ними, в пустом пространстве, четырёх учеников, держащих над головой небесный свод, а откуда-то снизу, из-за парт, неслось сосредоточенное сопение…

– Так… А остальные где изволят быть? – грозно спросил он.

– Да здесь мы, – донёсся откуда-то снизу голос учителя географии.

– Александр Арсеньевич, отпустите учеников, уже давно был звонок на перемену, – сурово сказал Арсений Александрович, а это был именно он. – И после уроков зайдите ко мне…

– Хорошо, – отозвался Александр Арсеньевич без особой, надо сказать, радости.

Если кто-то решил, что Арсения Александровича вызвали в школу из-за плохого поведения Александра Арсеньевича, то это неверно. Тут придётся кое-что разъяснить, чтоб не возникло путаницы.

Всем известно о существовании многочисленных трудовых династий. Есть у нас в стране потомственные хлеборобы, и потомственные сталевары есть. А Саня (Александр Арсеньевич то есть) был потомственным учителем…

Вообще-то в детстве он мечтал стать путешественником, но отец (учитель истории) и мама (учитель литературы и русского языка) считали эту Санину мечту совершенно несерьёзной. Они считали, что сын должен пойти по их стопам.

Когда Саня закончил школу, его несерьёзная мечта, естественно, пришла в столкновение с серьёзной и выношенной мечтой родителей. Саня упрямился и твердил, что в учителя не хочет. Родители тоже упрямились. По этому поводу был созван семейный совет, который уместнее будет назвать просто педсоветом, ибо, кроме отца и мамы, на нём присутствовали: дядя Вася (учитель химии), тётя Таня (учитель младших классов) и Аристотель (так во все времена, из поколения в поколение, звали Матвея Ивановича ученики; Аристотель был старинным, ещё со студенческой скамьи, другом отца и соратником).

Отец разъяснил Сане, что в наше время, когда на карте совсем не осталось белых пятен, быть путешественником просто глупо. Мама сообщила Сане, что труд учителя самый благородный (она и представить себе не могла, как это её единственный, ненаглядный сын, такой слабенький, такой домашний, будет бродить где-то там, от неё далеко, голодный, холодный, неухоженный!.. Заблудится, свалится в пропасть или дикие звери его задерут! Нет уж! Никаких этих ужасных путешествий! Сын должен быть дома, с мамой).

– На геодезический он пойдёт! – со свойственной ему прямотой сказал дядя Вася. – А в армию так не хочешь?

– Василий! – грозно оборвала брата Елена Николаевна. – Перестань говорить глупости. У мальчика месяц назад было сотрясение мозга!

– Вот в армии ему его мозги и вправили бы! – тонко пошутил дядя Вася.

– А может, и правда не надо… – жалостливо сказала тётя Таня. – За что мальчику мучиться?..

Тётя Таня знала, что говорила: сама она мучилась в школе вот уже двадцать лет.

– Дети – они ведь такие… – со вздохом продолжала она. – Непослушные… А Санечка – мальчик тихий, домашний. Разве он справится?..

– Не хочу учителем! – с отчаянием повторял Саня. Это был его первый в жизни спор с родителями, он действительно был мальчик тихий и послушный. Даже в сложный период переходного возраста не проявлял агрессивности и на авторитеты не посягал: ни тебе драк с ровесниками, ни битых стёкол, ни поздних приходов домой… Чудо-мальчик, образцово-показательный ребёнок, каких теперь и в кино не увидишь…