Если бы я был вампиром. Дилогия

Тут все задвигались. Будто в замедленной съёмке я увидел, как Колдун растворяется в воздухе. В следующую секунду Вельма бросилась со всех ног к выходу, и три девушки поспешили за ней. Но это всё я увидел лишь мельком. Всё моё внимание было приковано к девяти чёрным фигурам. Удивительно плавно, но при этом невероятно быстро они заскользили по залу, раскидывая спецназовцев как кукол. Застрочили автоматы, и я поспешил залечь на пол. Из этого положения мне не было видно ничего, кроме каменного пола, поэтому мне осталось только молиться… довольно специфической молитвой… Вельхеор! Спасай, сос, хелп! Где ты, предатель?!

Над моею головой ещё некоторое время полетали пули, и вскоре всё стихло. Я, переборов страх, поднял голову и увидел всего лишь в метре перед собой стоящих полукругом сектантов. Капюшоны больше не прикрывали их лица, и на меня смотрели совершенно разные люди, схожие лишь одним — взглядом. У всех у них были чёрные как уголь глаза. В остальном это были люди разного возраста и пола. Три девушки и шесть мужчин. И все смотрели на меня.

— А-а… как дела? — не очень уверенно спросил я, впрочем не ожидая получить ответ на свой вопрос.

Все девять фигур совершенно синхронно склонили головы.

Чего это они? Завод кончился, что ли?

Темнота позади зловещих фигур начала сгущаться и вскоре сгустилась настолько, что превратилась в Колдуна собственной персоной.

Он брезгливо отряхнул руки, будто только что хватал ими что-то гадкое и противное, и неторопливо направился ко мне.

— Чего разлёгся-то? — спросил он, старательно обходя тела спецназовцев.

Интересно, они вообще-то живы? Лучше об этом сейчас не думать, как и о том, буду ли жив я спустя несколько минут.

Отвечать на вопрос Колдуна я, естественно, не собирался.

— Вставай, уж коли жив остался, — кивнул он мне, — встречай смерть как подобает мужчине.

Я, будто получив удар под дых, судорожно вздохнул, но всё же поднялся.

— Так-то лучше, — удовлетворённо сказал Колдун. — Ребята, аккуратненько утихомирьте его.

Услышав эти слова, я, несмотря на то что ноги стали ватными, бросился к выходу. Не успел я сделать и пары шагов, как кто-то схватил меня за шкирку, будто нашкодившего котёнка, и потащил обратно в центр зала. Я отчаянно упирался в меру своих скудных сил, но толку было мало. Если быть точным, то никакого толку не было.

Меня подтащили к Колдуну и поставили перед ним, не забывая придерживать за плечи, чтобы я вновь не попытался смыться.

— Вот что ты всё брыкаешься, а? — Колдун развёл руками. Я, ожидая, что сейчас он жахнет каким-нибудь очередным заклинанием, зажмурился, но оказалось, что это он всего лишь чувства выражает. — Всё время только брыкаешься и брыкаешься. Нет чтобы спокойно умереть и другим жизнь не портить. И ведь важного ничего в тебе нет, просто мешаешься ты. Мелкая букашка, которая портит общую картину. Мелкая, а, поди ж ты, живучая. Так бы и жил себе, никем не замеченный, если бы не случай. И если бы не что-то ещё…

Колдун задумался.

— Вот это самое что-то меня и волнует. Почему ты такой живучий, а? Просто сверхъестественно живучий. Хотя… в моих устах это звучит немного лицемерно, не находишь?

Я философски пожал плечами. Мне уже было всё до фени. Говори теперь сколько хочешь, всё равно ты меня уже не убьёшь. Я уже практически мёртв, скоро начнёт действовать яд. Не знаю почему, но я в этом уверен.

— И ведь когда я тебя наконец убил, я даже пожалел. А вдруг в тебе всё-таки есть что-то, что связывает тебя со мной? Да, да, именно связывает. У нас есть что-то общее, именно поэтому тебя пригласили на Посвящение. Потому что мне показалось, что в тебе есть что-то такое, что есть и во мне. Кого-то ты мне напоминаешь… из моей прошлой жизни.

Чегой-то он такой откровенный? Видимо, уже точно решил, что пора меня убивать.

Я тяжко вздохнул.

— Знаешь… — Колдун посмотрел на меня так, как будто только что увидел что-то новое… во мне, на мне, в общем, что-то он решил со мной сделать такое, что ему очень понравилось. — Я ведь так и не решил, убивать тебя или нет. И всё ещё решал, до этого момента. А теперь решил.

Он сделал паузу, для эффектности. Откуда ему знать, что мне уже всё равно, что он там решил. У меня уже начала кружиться голова, а это явный признак начала действия яда. Если, конечно, это не от той гадости, которую я пил здесь. Но если бы виноват был напиток, то это началось бы сразу. А значит… значит, яд начал действовать.

— Я решил вот что, — провозгласил Колдун. — Если ты и в этот раз выживешь, то я больше не буду пытаться тебя убить. Мне кажется, что это достойная награда за твоё упорство.

Если он ожидал бурю радости с моей стороны, то он явно прогадал. Я едва сдерживался, чтобы не вывернуться наизнанку. В глазах уже всё начало плыть, в ушах звенеть, а в мозгах плавиться. Кстати, уже второй раз меня травят. Сначала Сорняк, теперь Вельма. Какой же я везучий…

— Так что… — у меня закружилась голова и половину я не понял, — …готов. Ребята, гуляйте, а я…

Колдун сказал ещё что-то и вновь начал растворяться в воздухе. Дело-то привычное в общем-то.

Ребята отпустили мои плечи, и я с облегчением бухнулся на пол.

— Добивайте, короче, — приказал полурастворившийся в воздухе Колдун.

Вот незадача-то. Вельхеор! Пиявка-переросток, где ты?! Меня сейчас добивать будут!

Но прежде чем меня начали добивать, со мной произошло то, чего я так боялся все последние часы. Яд начал действовать.

Тело начало скручивать судорогой, и я, лёжа на полу, выгнулся дугой. Боль, скажу я вам, просто адская. Перед глазами всё покраснело. Скорее всего это лопнули капилляры глаз, а пальцы мои невольно начали скрести по каменному полу.

— Чего это он? — озадаченно спросил Колдун, перестав растворяться в воздухе и так и оставшись полу исчезнувшим. Вопрос, надо думать, был риторическим.

Я бы с радостью объяснил, что со мной, но мне было не до того. Мой мозг взорвался множеством самых разнообразных картин, будто желая отвлечь меня от боли. И я действительно немного отвлёкся. Среди всей какофонии замысловатых образов один страшнее другого иногда проявлялись мои воспоминания. В основном те, которые были связаны с событиями последних двух недель. Мне вспомнился мой прыжок из окна морга, после которого у меня были переломаны почти все кости, но боль, если честно, была так себе. Когда в меня стреляли из автомата, я и вовсе ничего почувствовать толком не успел, а сразу провалился в забытье. Вообще, когда я ещё был связан с Вельхеором, боль была будто игрушечной.

Если честно, то мои мысли не были столь чёткими. Они были хаотичны, и лишь изредка мой мозг извергал связные фразы, из которых и составилась общая мысль.

Если бы я был таким, как неделю назад, то этой боли бы не было, — пронеслась нечёткая мысль…

О чудо! Эта мысль стала той соломинкой, которая смогла меня немного вытянуть из агонии.

«Если бы я и сейчас был вампиром», — вновь подумал я, на сей раз сосредоточившись на этой мысли и, если мне не показалось, получил слабый отклик. Не знаю откуда послышался тихий голос, повторяющий мою фразу. И сразу стало легче.