Если бы я был вампиром

– С удовольствием. – Капюшон утвердительно кивнул. Интересно, а почему он вообще не снимает при нас капюшона? Неужели такой страшный?

– Начнем со смысла Искусства...

Кей поудобнее устроился в кресле, а я придвинулся -поближе, потому что голос Наставника звучал достаточно тихо, а пропустить что-либо я не хотел.

– Искусство, в отличие от Ремесла, оперирует исключительно внутренней энергией, а внешние источники использует только для ее восполнения. Соответственно, адепт Искусства единовременно может использовать только то количество энергии, которое способен накопить в себе. В Ремесле же человек является лишь проводником, то есть может" использовать внешнюю энергию достаточно быстро в зависимости от подготовки и природных способностей. А вот в Искусстве, за счет того, что не требуется связь с внешними источниками, использование энергии происходит просто мгновенно. Количество накопленной энергии зависит от все тех же природных способностей и упорства в тренировках. Но работа с энергией не основное отличие Искусства от Ремесла. Основным отличием является управление этой энергией. А точнее, характер управления. Если Ремесленник управляет исключительно силой мысли, вербальным способом, языком жестов, использованием фетишей и склонностями людей к разным стихиям, то все Искусство сводится к тренировке импульсов, рефлексов, реакций. Искусник большинство энергетических воздействий производит так же просто, как вдыхает и выдыхает воздух. Для него перепрыгнуть шестиметровый забор – как перешагнуть через камешек на дороге. И мышцы он напрягает так же, как при перешагивании этого самого камешка. Хотя физической форме мы тоже уделяем немалое внимание, основной смысл Искусства в рефлексивном использовании энергии. Если Ремесленнику, чтобы взлететь, нужно сплести мысленные приложения сил, то Искусник высокого уровня Посвящения может взлететь в воздух моментально. Если Ремесленнику нужно несколько секунд или минут на сплетение заклинания, то Искусник среагирует в сотую доли секунды, ведь, как известно, условный рефлекс куда быстрее мысли. Однако достичь такого уровня развития, чтобы накопить энергию, достаточную для полета, может далеко не каждый Искусник. Даже не каждый Мастер.

– А вы можете? – неожиданно перебил Кей.

Я просто-таки подпрыгнул в кресле от его бестактности.

– Я – отдельный случай, – уклонился от ответа Наставник и продолжил: – В Ремесле есть школы стихий: воды, огня, земли, воздуха, а Искусство, я бы сказал, ближе к стихиям смерти и жизни. Это умение сохранить свою жизнь в любой ситуации или забрать чужую жизнь при необходимости.

Наступило молчание. Я переваривал полученные сведения и пытался их совместить с тем, что происходило со мной в последние две недели. Наставник почему-то держал паузу, а Кей... Кей долго молчать не мог.

– Первый раз слышу такую интерпретацию Искусства, – улыбнулся он. – Сферы жизни и смерти... Хм-м... Оригинально. А что же с его Посвящением? – Он небрежно кивнул в мою сторону.

Наставник странно помотал головой, как будто избавляясь от ненужных мыслей, и продолжил:

– Посвящение – это начальный этап обучения в Школе Искусств. Как вам наверняка известно, знание – это медленно строящийся дом: главное – фундамент, и чем он прочнее, тем лучше и крепче будет стоять дом. Так вот Посвящение можно назвать таким фундаментом для Искусства.

– И, как я понял, фундамент у него хреновый, – сделал вывод Кей.

– Я бы согласился, но все же есть одно «но», – покачал головой Наставник. – Грубо говоря, странный, частично построенный дом поставлен на этот кривой фундамент.

Наставник свел перед собой совершенно белые руки и сомкнул пальцы в замок.

– Попробую объяснить. Представьте себе целый, допустим трехэтажный, дом. А теперь начните вырывать из него куски, причем если опора для какой-либо части вырвана, то эта часть продолжает висеть в воздухе. Если вы вырвете девяносто процентов постройки, то останутся отдельные, висящие в воздухе куски, которые будут едва-едва напоминать очертания здания. А теперь все это попробуйте положить на новый корявый фундамент.

– Ужас какой... – пробормотал я.

– Бедный ребенок, – покосился на меня Кей. – Кто же это его так?

– Хороший вопрос, – кивнул Наставник. – И еще интереснее, где его так? И кто же вы такой, Виктор или Вельхеор?

Кей от удивления открыл рот, потом закрыл, а потом и вовсе закусил губу. По всей видимости, он уже прикидывал, что с ним сделает Ромиус или, что еще хуже, Зикер.

А я и вовсе запутался. Если он узнал мое имя (а я, как это ни неприлично, ему не представился), то почему он спрашивает, откуда я взялся?

– С чего вы это взяли? – слегка сорвавшимся голосом спросил Кей. – Виктор его зовут. А Вельхеор, знаете, живет в провинции Кельхеора в своем родовом замке.

– Да? – с издевкой спросил Наставник. – А почему тогда у этого... Виктора аура Вельхеора, тело Вельхеора и от души несет запашком этого засранца?

– Как это вы так четко ауру определили? – спросил Кей, закинув ногу на ногу. – И уж тем более сделали слепок души?

– Совершенно свободно, – произнес Наставник. – Пока я объяснял суть Искусства, я успел провести полный анализ ауры, сделать слепок души, провести тест тела. Причем у обоих. Даже мысли успел у него прочитать.

Кей вскочил с кресла.

– Чтение мыслей запрещено Императором!

– Запреты не касаются зданий Школ Искусств и Академии, вы забыли? Тем более единственное, что дало мне чтение его мыслей, – это головная боль.

Я слегка опешил. Кей, похоже, тоже ничего не понял, потому что опять сел в кресло, решив все же дослушать.

– В его голове царит такая тарабарщина, что просто диву даюсь, как он может казаться психологически нормальным человеком.

Тут уж вскочил я.

– Я пошел отсюда.

– Останьтесь... – тихо произнес Наставник, и я неожиданно вновь оказался в кресле. Кей продолжал спокойно сидеть.

– Я не закончил, – продолжил Наставник, – так что придется вам немного подождать.

Я покосился на Кея, надеясь, что он не станет этого терпеть, но он спокойно сидел в кресле с отсутствующим видом.

– Однако слепок души говорит, что вы совершенно нормальны, а значит, дело в чем-то другом. Видимо, вы мыслите на непонятном мне языке. Что весьма странно, если учесть, что я знаю все языки этого мира.

– Так уж и все? – наконец подал голос Кей.

– Все, – пожал плечами Наставник. – Благо, времени на их изучение у меня было более чем достаточно.

Почему у него было столько времени, чтобы выучить все языки мира, мы с Кеем спросить конечно же собирались, но нас отвлекли, а потом уже стало и вовсе не до этого, потому что в комнате раздался хлопок и в кресле рядом со мной появилась фигура в красном одеянии. Я не сразу узнал в ней Ромиуса. Лицо у него было, мягко говоря, усталое.

– Что здесь происходит? – громко спросил рыжий Ремесленник, обведя взглядом маленькую компанию в лице меня, Наставника и Кея. – Кей, зачем ты меня выдернул с Ассамблеи?

– Мастер, я ничего не говорил ему, честное слово, и мысленный щит у меня всегда стоит четвертой степени. Но он как-то узнал о связи Виктора с Вельхеором. Он говорит, что провел полный анализ Виктора, но за столь короткое время это невозможно. А поскольку вы приказали строго сохранять тайну, я вызвал вас, – отчеканил Кей, видимо, уже заранее заготовленный отчет.

– Правда? – поднял бровь Ромиус и повернулся к фигуре в капюшоне. – Вы провели анализ?

– Пришлось, Ромиус, ведь твой ученик ничего не хотел мне рассказывать.

– Ну что ж, я все равно собирался обратиться к вам за помощью, ведь Ассамблея Ремесленников все еще заседает, а время хоть и медленно, но идет.

– Сколько же вы уже заседаете? – спросил Наставник.

– Три месяца.

– Сколько?! – не сдержал возгласа удивления я. – Ведь еще даже дня не прошло, как мы приехали! Вы шутите?

– Это здесь день, – наставительным тоном произнес Кей, – а в Зале Ассамблеи время течет иначе.

– Однако, – выдохнул я.

Я-то думал, что на меня наплевали, а, оказывается, они уже три месяца пытались решить, как мне помочь. Верится, конечно, с трудом, но стоит посмотреть на усталое лицо Ромиуса, и все сомнения исчезают. Круги под глазами, запущенная борода и общая помятость говорили о длительной напряженной работе.