Если бы я был вампиром

* * *

В это же время, но совершенно в другом месте в огромном зале, иссеченном множеством непонятных обычному обывателю знаков, на полу сидели тринадцать укутанных в черные балахоны фигур. По стенам свисали непонятные полотна с множеством рун и рисунков всех оттенков и размеров. С колонн, коих в зале было ровно тринадцать, светили факелы. По залу распространялся гул. Гул голосов, читающих заклинания на давно уже умерших языках. Впрочем, может быть, этих языков никогда и не было. Кто знает?

– И веа истиус аинт сан...

Голоса звучали ровно, распространяясь по залу волной злобы. Каждая песчинка на полу, каждая руна, каждое слово, звучащее здесь, были наполнены невероятной злобой. Воздух вибрировал от напряжения, созданного повышенной концентрацией зла на кубический сантиметр. И если бы существовал прибор для измерения зла, то его бы зашкалило за километр до этого места.

– И веа! Син омикос доэ си. Камэ, камэ веа!.

Но вот голоса достигли апогея и неожиданно стихли. В полной тишине потухли все факелы, как будто их затушило легкое дуновение ветерка. В зале воцарилась полная темнота. Казалось, что она вибрирует под только ей одной известный ритм. Но вот в темноте загорелась красная точка, а следом еще одна и еще... Через пару секунд в темноте светилось десять красных точек, образуя круг. В центре сидели три фигуры, едва освещаемые светом этих точек. Красные точки начали движение по кругу, постепенно ускоряясь. Вскоре они слились в одно сплошное красное кольцо, опоясывающее тройку темных фигур, сидящих без движения в центре. Неожиданно все три фигуры вскинули головы и заговорили монотонным голосом, одним на троих:

– И веа! Я вижу, грядет приход повелителя, он восстанет из праха и покарает своих врагов! А пока он даст нам силы, чтобы противостоять им. Да будет так! И веа!

Красное кольцо вновь распалось на десять точек. Они медленно остановились и начали блекнуть, постепенно уступая место в круге мраку. Едва темнота поглотила тройку фигур, загорелись люстры и осветили зал, который тут же перестал казаться столь жутким.

– Ну что ж, сегодня обряд нам дался легче, чем в прошлый раз, – произнес один из тройки, скинув капюшон. Под капюшоном оказалось лицо отставного военного с характерным непробиваемым выражением лица.

– Да, и сил он дал нам намного больше, – ответила другая фигура, откинув капюшон, закрывавший красивое женское лицо.

– Неужели нам нужна вся эта показуха? – устало спросил третий, так и не снявший своего капюшона.

Во время разговора остальные десять фигур, закутанных в балахоны, удалились, не проронив ни слова.

Женщина брезгливо проводила взглядом последнего вышедшего из зала человека и со злобой спросила:

– Когда же мы сможем наконец обходиться без этих... – Она молча кивнула в сторону закрывающейся двери. – Ладно, мы сейчас не об этом.

– Да, не об этом, – согласился человек, так и не открывший своего лица. Он повернулся к военному. – Вот объясни нам с Вельмой еще раз, почему ты выбрал в качестве тринадцатого именно того парня? Кто он тебе?

– Да, да, объясни нам, Константин. Объясни, а мы попробуем поверить, – скривила губы в кривой усмешке девушка.

Константин глубоко вздохнул:

– Я вам уже не один раз объяснял, что его лицо кажется мне очень знакомым, как будто я его знал когда-то. Когда я встретил его в метро...мне показалось, что я что-то вспомнил. Как будто я знал его в прошлой жизни.

Девушка усмехнулась:

– Это мы уже слышали не раз. Ты пытаешься нас уверить, что ты выбрал его только потому, что он показался тебе знакомым? Никаких проверок, никаких испытаний и никаких привязок кровью ты не делал. Если бы я не надела на него перстень, он вообще мог бы исчезнуть бесследно где-нибудь в Европе.

Человек в капюшоне захохотал.

– Если бы ты не надела на него перстень, то он бы не смог надавать по шее Константину и перебить все наши искусственные сущности.

– Не забывайся! – тихо, но отчетливо произнес Константин. – Ты забыл, что произошло с последним человеком, который посмел зубоскалить надо мной?

Человек в капюшоне тут же перестал смеяться.

– Да я над Вельмой смеюсь, – поспешил он оправдаться.

– Смотри у меня, – Константин повернулся к девушке: – А что касается тебя, то никто перед тобой оправдываться не собирается. Мала ты еще, чтобы перед тобой оправдываться.

На этот раз девушка не рискнула спорить. Она знала, что, когда Константин в таком настроении, лучше ему под руку не попадаться. Пока. А если все, что она запланировала, пройдет успешно, вот тогда она будет говорить с Константином уже в другом тоне.

– Что там с этим их Агентством? – спросил Константин. Название конторы прозвучало в его устах более чем пренебрежительно.

– Мои девочки три дня назад наведались на их склады и конфисковали все перстни, как ты просил. Уж не знаю зачем, ведь они все равно ничего толком с ними сделать не могут.

– Не хочу, чтобы мое добро хапали какие-то госструктуры, – скривился Константин. – Не для них я создавал эти перстни.

«И не для вас», – добавил он уже про себя.

– Они не госструктура, – напомнил человек в капюшоне.

– Не важно, – зло сказал Константин. – Что слышно о тринадцатом?

Девушка прикусила губу:

– После того как мы провели изгнание души и оставили его в квартире? Ничего. Его пока не нашли. Да скоро и незачем будет, еще денек – и его тело умрет. А если и нет, то тело все равно без души.

– Надеюсь, я поступил правильно, – тихо произнес Константин. – Если чего-то не понимаешь, то лучше избавиться от этого.

– Конечно, – одновременно сказали девушка и человек в капюшоне.

«Тогда почему все мое существо говорит, что я ошибся? Почему мне кажется, что я иду не по тому пути? Почему?! – думал про себя Константин, невольно сжав кулаки. – Вот уже почти три сотни лет я куда-то иду, что-то ищу. Но что? Что я делаю не так? Я пробовал помогать людям, но получал не благодарность, а лишь презрение. Я пробовал жить как все, но это невозможно. Секты стали моей очередной ошибкой. Еще пара лет, я не выдержу и брошу все это. Скучно и гнусно все это выглядит. Нет. Все-таки я сделал огромную ошибку. Я слишком заигрался в свои игры. Я же видел в этом человеке силу. Но почему-то посчитал его врагом, а не союзником. Почему? Во что я превратился за эти три сотни лет? Во что?!»

* * *

– Долго еще? – наконец спросил я спустя почти час.

Я уже начал от скуки пухнуть. Девушки какие-то неправильные. Не проронили ни слова за все время. Девушки! Ведь странно же.

– Нет, – чуть ли не хором сказали они.

Во дела. И почему они мне зомби напоминают? Странно.

– Давайте пообщаемся, что ли, неужели у нас не найдется общих тем для разговора?

– Нет, – так же коротко ответили девушки. Я так и не понял, кто из них это сказал. Ну и ладно.