Если бы я знал

Слишком потрясающее, молодое и, чёрт побери, практически

ЕГО.

Снова поцелуй. Джой помнил, что Ники любит целоваться, так зачем лишать кайфа и его, и себя? Притом пакетик

презерватива открыть можно в любой момент, как и опустить

ладонь на твёрдый член, лаская нежную кожу. Смазку, кажется, Ники тоже уже вытащил из тумбочки…

– Готов?
– шепнул он Ники, надрывая фольгу.

– А сам не чувствуешь?

О, он чувствовал. И когда надевал Ники презерватив, и

когда брал с матраса тюбик со смазкой, и когда медленно

опускался на возбуждённый член, слыша приглушённый стон и

стараясь не кончить раньше времени. Чёрт, голос Никиты до сих

пор действовал на него неадекватно. Охренительно!

Впрочем, взгляд глаза в глаза был тоже чем-то слишком

интимным и важным. И руки на его теле. Поцелуи, медленные

движения, постепенно набирающие темп. Джой ощущал себя

мальчишкой в самых первых в жизни отношениях. С Ники для

него было потрясающим всё: полноценный секс, минет, ласки, прикосновения. Даже просто его горячая ладонь, касающаяся

живота, его губы на шее - это всё было слишком остро, слишком ярко и слишком невероятно.

Ники сам был его фантазией. В костюме или без.

Когда после очередного сильного толчка, оргазм с головой

накрыл Ники, Джой просто подался вперёд, прижимаясь членом

к его животу, а губами - к шее. Накрывая поцелуем горло, чтобы ощутить потрясающую вибрацию стона, проносящуюся

по телу. Она была даже круче самого голоса, звуковая отдача

его наслаждения. Такая сильная, что Джоя и самого охватило

волной оргазма.

– Нет, никому я этот костюм не отдам, - пробормотал

Ники, пытаясь отдышаться.

Джой только улыбнулся, продолжая касаться губами его

горла и ловя вибрации слов. Кто бы ему позволил куда-нибудь

деть этот костюм. Кто бы позволил…

Экстра 3 - Он любит рыбный пирог и твоего сына

Они пытались решить этот вопрос уже несколько часов, но

добиться согласия Никиты у Джоя просто-напросто не

получалось. Господи, три года прошло. Три! Даже больше. А он

до сих пор встаёт в позу и отказывается признаваться

родителям.

– То есть привести меня в дом и познакомить со всеми

тебе было по кайфу, а признаться моей маме стыдно, даже когда

Димке жизненно нужна наша помощь?

Да, именно. Родителям Джоя.

Никита, чтоб его налево, отказывался признаться матушке

Дериглазовых, что это именно он - парень её старшего сына.

Три года! Сначала это было мило, потом начало попахивать

маразмом, особенно когда Ники уже месяца через два их

совместной жизни затащил Джоя в родительский дом и заставил

познакомиться с отцом - с отцом! - а теперь откровенно

бесило. Джой упорно отбивался от волнения мамы, убеждал, что

«этот мальчик его точно не бросит», «нет, девочку никто не

найдёт», ни он, ни таинственный парень, и вообще Джой с этим

человеком счастлив, что ещё нужно?

Нужно было, чтобы мама знала «этого человека» в лицо, так сказать. Иначе она не могла успокоиться. Старшему сыну

перевалило за двадцать восемь, выглядел он всё ещё как

крашеный подросток, и доверия, а тем более уверенности в его

дальнейшем счастье, это не вызывало. Особенно когда

избранника от родительницы прятали с упорством самурая.

– Какая ещё ему нужна помощь, когда он сам идиот?
–

взорвался Ник в ответ. - Я и так написал ему почти весь

диплом и работаю над практикой, Саш. Я зашиваюсь.

– Знаю - вздохнул Джой. - Знаю, ты многое делаешь

для моего брата, но… чёрт, Ники, его нельзя оставлять одного, а

я не перееду к предкам без тебя.

– Может, просто скажем, что я волнуюсь за друга, а

потому тоже хочу пожить в гостевой комнате?

Взгляды схлестнулись. Упрямые, готовые испепелить. За

столько лет они научились разговаривать, научились не ругаться

по пустякам и все конфликты решать спокойно. Ники вообще

познал дзен: повзрослел, научился быть главным и, видимо, по

старой памяти о собственных глупостях, терпеть не мог Веру

Вероцкую, которая всеми силами мотала нервы младшему

братцу Джоя.

Джой мог поклясться, что время шло, а он влюблялся в

Ники с каждым годом всё больше и больше. Не мог не просто

без него жить, но даже существовать. Но вот упрямства у

Никиты определённо прибавилось, особенно когда дело

касалось родителей Дериглазовых. Видите ли, стыдно ему было

признаваться. Он же друг Димки, мама их в нём души не чает: всегда напоит, накормит, спать уложит. И почему-то Ники

искренне верил, что отношение к нему родительницы

Дериглазовых после открытия правды обязательно изменится в

худшую сторону.

И сколько бы Джой ни уверял его в обратном, добиться

своего не получалось. Так что выбор был прост: либо Ники, которого из души уже не вырвать, либо признание родителям, которые и так знали, что у Джоя был парень. Постоянный. Разве

этого мало?

– Ладно, - сдался Джой. - Хорошо, твоя взяла. Давай

попробуем так.

Он сгрёб с дивана все приготовленные вещи в сумку, и

добавил:

– Я сообщу маме, что друг Димки тоже не может оставить

братца одного. Приготовит тебе надувной матрас. -

Усмехнулся, поймав удивлённый взгляд.
– Что? Спать будем в

разных комнатах, ты же не мой парень, а Димкин друг, так что

наслаждайся матрасом.

– Ну, я и твой друг… - пробормотал Ники, резко