Если бы знать

– Выполнил домашнее задание.

– Иными словами, шпионил и разнюхивал?

Ник включил радио и крутил ручку настройки, пока не нашел музыкальную станцию, передающую мягкий рок. Кабину заполнили звуки старой песенки Билли Джоэла.

– Называй как хочешь. Я просто стараюсь понять, что здесь происходит.

– Я тоже, – призналась Марла, хоть и неприятно было сознавать, что Ник знает о ее жизни больше ее самой. – Ты уверен насчет завещания?

– Абсолютно. На меня работает частный сыщик. У него есть связи – по крайней мере, так он говорит. Содержание завещания в общих чертах таково: основной капитал отходит внуку, прочие родственники получают символические суммы.

– Боже мой, но почему?

– Очевидно, твой отец хочет передать свое имя наследнику-мужчине. Рори на эту роль не подходит – он безнадежно болен. Вот почему на твои плечи легла обязанность родить сына. Продолжателя рода.

– Но ведь его фамилия будет уже не Эмхерст!

– Он Джеймс Эмхерст Кейхилл.

– Поверить не могу! Дикость какая-то! Продолжатель рода. Словно в Средние века.

Однако, вспомнив человека, которого считала своим отцом, Марла не могла не признать, что такое решение вполне в его стиле.

– Это его деньги. Он вправе делать с ними все, что хочет, – заметил Ник.

Над Заливом пролетел самолет, расчертив синее небо белой полосой.

– Но Джеймсу всего девять недель от роду!

– Этому ребенку повезло родиться мальчиком.

– Ты уверен, что это везение, а не проклятие? Марла не могла забыть ужас, охвативший ее при виде отца – полутрупа, живого скелета, переполненного злобой и подозрительностью. Где же любящий отец, что покупал ей драгоценности и машины, как другие отцы покупают детям конфеты? Где человек, что вырастил ее, воспитал, с нетерпением ждал от нее внуков?

– Кто такая Кайли? – спросил вдруг Ник.

– Если бы я знала! Кажется, я слышала это имя прежде, только не могу вспомнить, где и когда.

Ник задумался, рассеянно барабаня пальцами по рулю.

– Может быть, у тебя есть сестра? – заговорил он немного погодя. – Сводная?

– Об этом я уже думала, – откликнулась она. – Но почему о ней никто ничего не знает?

– Постыдная семейная тайна. Может быть, в мозгах у Конрада все перепуталось, и он принял тебя за нее.

– Может быть, – согласилась Марла, хотя такое объяснение показалось ей натянутым. Но почему еще он мог назвать ее чужим именем? – А может, я и есть Кайли? – усмехнулась она, приподняв бровь. – Откуда мне знать?

– Тогда где Марла и как случилось, что все приняли тебя за любимую дочурку Конрада?

– Не все, – откликнулась она, глядя в окно, где мелькали вдоль узкоколейки поля, придорожные столбы и редкие коттеджи. – Сисси меня не узнает. И Конрад тоже. Да я и сама себя не узнаю. А ты? – Она повернула голову, чтобы смотреть прямо на него. – Ты меня когда-то знал. И, судя по всему, знал очень близко. Ник молчал, крепко сжимая руль.

– Как ты считаешь, я – Марла? – спросила она напрямик.

– Да. – Губы его плотно сжались. Загорелая кожа резко обтянула скулы.

– Почему? Мое лицо сильно изменилось после операции. Ты не видел меня... сколько – больше двенадцати лет?

Костяшки его пальцев побелели. На тыльных сторонах кистей вздулись и запульсировали вены.

– Это верно.

– Тогда откуда ты знаешь?

Он молчал. Марла коснулась его руки.

– Откуда, Ник?

– Черт побери, да потому, как я реагирую на тебя! – Он бросил на нее пристальный взгляд. – Вспомни хотя бы прошлую ночь.

– Д-да, – прошептала она, уронив руку.

– Обычно, Марла, – сухо проговорил Ник, – я не веду себя как озабоченный подросток. Это не мой стиль.

Взгляд его, синий, пронзительный, острый, проникал в душу, как нож. Марле захотелось сжаться в комок, но она выпрямилась и взглянула ему прямо в глаза.

– Такое со мной было только однажды. Много лет назад. – Губы его скривились в горькой усмешке, полной презрения к себе. – Какая жалость, что ты этого не помнишь.

– Мне тоже очень жаль, – ответила она. – Не то, чтобы меня волновали наши с тобой отношения, а просто я хочу все вспомнить.

– Отлично сказано, леди. А я вот хотел бы забыть, да не могу. И будь я проклят, если когда-нибудь снова соглашусь пройти через этот ад.

Ник отвернулся и нажал на газ. Пикап рванулся вперед.

Марла откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Она уже не знала, хочет ли вспоминать прошлое: отношения с Ником, бурные, болезненные и опасные, пугали ее до смерти.

– Надо найти эту Кайли.

– Если она существует, – бросил Ник.

Снова наступило молчание. Пикап мчался по проселочной дороге; а Марла размышляла, скрестив руки на груди и нервно постукивая ногой. Кто для нее Ник? Единственный союзник или злейший враг? Может быть, она поторопилась одарить его своим доверием? Ведь у него есть повод для мести, личная причина желать ей зла.

– Я хочу кое-что тебе показать, – объявил Ник, когда «Додж» подъехал к дорожной развязке.

Вместо Сан-Франциско Ник свернул в сторону Cocaлито – идиллического пригорода на берегу моря, пригорода с симпатичными одноэтажными домиками, зелеными лужайками и разноцветными клумбами.

– Что показать? Куда мы едем?

– К дому Памелы Делакруа. Попробуем пробудить твою память, – ответил Ник. – Согласна?

– Стоит попробовать.

Ник въехал в гавань залива Ричардсона и припарковался на автостоянке.

– Она жила в плавучем доме? – удивленно спросила Марла, глядя на ряды барж и старых катеров, доживающих свой век на якоре в тихом заливе.

– Да, после развода.

Ник указал на выцветшую от солнца дверь, ведущую в двухэтажный плавучий домик. Марла молча смотрела на нее – смотрела так, словно увидела привидение. Она пыталась представить, как та женщина с фотографий жила здесь день за днем, покупала еду в магазинах по соседству, звонила дочери, строила планы по торговле недвижимостью... нет, ничего не вспоминалось.

Преисполненная решимости вспомнить хоть что-нибудь, Марла вышла из машины и постучала в дверь. День был солнечный и ясный, не считая легких перистых облачков в вышине, но Марла чувствовала себя так, словно пряталась в тени, скрываясь от любопытных взоров соседей. Дул холодный, пронзительный ноябрьский ветер. Ник подошел к парадной двери с глазком и надписью: «Добро пожаловать!» и заколотил в нее. Никто не открыл ему дверь. Никто не откликнулся на стук. Ник прильнул к щели между ставнями, пытаясь что-нибудь разглядеть в полутьме опустевшего дома.