Если что-то случится

На платформе стоял наряд одноглазых. Они проводили меня внимательными взглядами сквозь приборы ночного видения. Интересно, как я выгляжу в инфракрасном диапазоне?

В вагонном сумраке покачивался лес темных голов. Я проехал до «Китай-города».

На выходе подошел к таксофонам.

–  Господина Смирягу, пожалуйста!

В трубке заиграла та же мелодия, что сопровождает все рекламные ролики «Технопарка».

–  Слушаю.
– Голос был не грубым, скорее, матерым.

–  Господин Смиряга?
– спросил я, закрыв шарфом трубку.
– Андрей Тягаев попросил меня встретиться с вами и передать один предмет. Вы свободны сегодня?

–  Подъезжайте, - сказал собеседник.

–  Не-е, мы так не договаривались!
– капризно ответил я.
– Андрей совсем, что ли, очумел? Не можете сами приехать, так пришлите кого-нибудь.

–  Где встретимся?
– спросил Смиряга, начальник отдела безопасности центра, где работали Дрюха и Карен.

–  Сегодня в одиннадцать, в клубе «Вечная тьма» на Таганке. Я забронирую столик на ваше имя.

Не дожидаясь ответа, я нажал на рычаг. И сразу набрал второй номер. Там не играла музыка. Трубку сняли с невнятным «алло».

–  Карен Саарян кое-что для вас приготовил, - сказал я.
– Вы еще заинтересованы?

–  Да, - сухо ответил ничем не примечательный голос.
– С кем имею честь?

–  После одиннадцати вечера из клуба «Вечная тьма» выйдет человек по фамилии Смиряга. Можете попросить у него то, что вы ищете.

–  Вы меня с кем-то путаете, - поскучнел собеседник.

–  Значит, файл «Фотогорение» возвращается домой. Несколько секунд в трубке был слышен только шорох статики.

–  Что хотите за информацию?

–  Если все получится, тогда и обсудим, - сказал я.

–  Разумно.

Я повесил трубку и быстро ушел от автомата, то и дело оглядываясь. Паранойе только дай волю!

Турбюро, где работал Миха Никольский, занимало целый этаж в офисном здании на Покровке. К Механику я приезжал по два-три раза в месяц. Здесь ничего не изменилось - в меру бестолковые, но предупредительные девчонки-менеджеры опять попытались отправить меня за рубеж. Или у меня внешность такая незапоминаю-щаяся?

Механик вышел из недр офиса и увел меня за собой. Он отпустил длинные волосы и вид имел слегка потусторонний. В расстегнутом вороте побрякивали висящие на тонкой цепочке крестик, полумесяц, звезда Давида и какая-то тантрическая штучка.

–  Потрясающая новость!
– сразу решил поделиться он.
– Только, чур, не смеяться! Ты слышал, что старообрядцы вообще отказались от искусственного освещения?

–  Это от какого - от искусственного?
– не понял я.
– От ламп дневного света, что ли?

–  От любого рукотворного, - наставительно сказал Механик.
– Свет - от Бога, и не нам за Божьи дела браться! Они молятся, и у них светло!

Я постарался не смеяться, потому что пообещал. Тут его позвали к телефону.

Молчаливый сын Механика, которого тот частенько забирал с продленки к себе на работу, сидел за столом у окна и никак не реагировал на нашу болтовню. Вытянув губы трубочкой, он склонился над альбомом, куда перерисовывал с календаря турецкий отель. Го-родушки из кубиков выглядели вполне законченными, и мальчишка уже взялся за небо. Выбрал из большого набора коротенький серый карандаш, оставил в углу свободный кружок солнца, и начал не слишком умело заштриховывать все вокруг.

–  Давай покажу, как…

Механёнок охотно отдал карандаш мне.

–  Смотри, закрашиваем равномерно все небо…

–  А солнце?
– возмутился мальчишка.

–  Не спеши!
– я закончил и взял ластик.

– А теперь - вот так, только слегка, не нажимая…

В относительно ровном сером небе появилась круглая светлая проплешина.

–  Ух ты!
– детскому восторгу не было предела.
– Как настоящее!

Вернулся Механик, озабоченно глядя на часы.

–  Извини, - сказал я.
– Давай… и я побегу.

–  А подождать можешь?
– спросил он, думая о чем-то своем.
– Или лучше - пойдем со мной. А то уже без одной минуты!

Он завел меня в пустой кабинет, задернул шторы, не включив света, и достал из шкафа молельный коврик. Что-то новое.

–  Сейчас ты увидишь простой, но веский довод, - заявил Механик.

–  В пользу чего?
– спросил я, но он не ответил.

Механик ослабил узел галстука, расстегнул пиджак и опустился на колени, повернувшись лицом к окну.

–  Дева Мария, несущая нам благость и успокоение! Иисус, сын ее, принявший наши грехи! Аллах, великий и всемогущий! Изида и Один, Ра и Кетцалькоатль! Не оставьте нас во тьме, детей ваших грешных!

Я понял, что для закупки реактивов и фотобумаги мне пора подбирать другого дилера.

Механик не прерывал своей страстной молитвы. Он плотно прошелся по греческому и северному пантеону, надолго застрял в Индии, поблуждал в Латинской Америке, и все это представление выглядело бы не только смешным, но и противным, если бы Механик не начал светиться. С каждым новым словом, с каждым искренним обращением темная комната становилась чуточку светлее. Он просил за себя и близких, за друзей и врагов, за страну и мир. Яхве и Иштар, Перун и Инти внимали его призыву. Свет струился из его рук, лепестками разлетался по комнате, отбрасывая случайные блики, меняя цвет от розового и золотого до голубого и фиолетового.

Я жил, не задумываясь, почему любые храмы чуть светлее остальных зданий. Почему заряженные амулеты - «светики», которые в киосках можно было взять на сдачу с пива, - могли на несколько минут осветить небольшое пространство вокруг себя. Почему во всех крупных фирмах обязательно присутствовал мелкий служка какой угодно конфессии, проводя время в молитвах и поддерживая «субъективный фактор». Всё это мне казалось естественным, я не помнил другого.

И, наверное, не так важно было, к кому обращался Механик, коли его искренность притягивала свет.

Когда он замолчал, комната приняла обычный вид. Механик поднялся, свернул коврик и открыл дверь в коридор. Мы вернулись к его рабочему месту. Первое, что бросилось в глаза, это сияющие экраны мониторов. Я любил яркие цвета, которых так не хватало в обычной жизни под вечно серым небом.

Никто из коллег Механика не выказывал удивления - видимо, к подобным экзерсисам все уже привыкли.

–  Держи!

Он достал из стола непрозрачный пакет. Внутри зашуршали мешочки дорогущего проявителя.

–  Слушай, Мих!
– после увиденного мой вопрос казался неуместным, но я не мог не задать его.
– Ходят слухи, скоро появятся новые биолампы, с постоянной светимостью и долговечные. Какой-то принцип, обратный фотосинтезу. Что скажешь, это реально?

Он посмотрел на меня как на больного. Я ждал очередной отповеди, но Механик был крайне конкретен:

–  Савва, ты меня удивляешь! Если такая штука возможна, то твои лампы будут выжигать кислород, разменивая его на люминофорное свечение материала…