Если это любовь
Шрифт:
Нет, они хорошо жили. Восемь месяцев уже. Но мысль о том, что Павел вот-вот опомнится, одумается, нет-нет, да и лезла в голову. А теперь еще эта дача, будь она неладна! Ей бы хоть слово понять, что они там между собой говорить будут! Папаша-профессор, мамаша – дочь композитора, Паша… Паша – солнце на ее жизненном небосклоне!
Лизка улыбнулась и, надеясь, что ее голос звучит достаточно беззаботно, ответила:
– Ну і шо ми будемо робити?
– Мы… - Горский обнял Лизу крепче и
В этот момент поезд скрипнул тормозами в последний раз, дернулся и встал, как вкопанный.
– Вот и приехали!
– улыбнулся Павел.
– Ой, мамо, - пробормотала Лизка и схватилась за сумку.
– Мама наверняка уже здесь.
Он забрал у Лизы сумку, взял чемодан и уверенно пошел к выходу, заметив краем глаза родителей, спешащих по перрону.
Когда они показались на подножке вагона, отец расплылся в улыбке и махнул детям рукой. Лиза стояла за спиной Павла. В сдержанном бежевом платье с белым воротничком и неожиданно подстриженная почти точно, как ее свекровь. Может, только чуть-чуть длиннее. От завивки, произведшей впечатление на свадьбе, не осталось и следа. Он повернул голову к супруге и сказал:
– Видишь, не все так плохо!
– Вот это и подозрительно, - отозвалась Изольда Игнатьевна, любезно улыбаясь детям.
– Привет, родители! – весело сказал Павел. Поцеловал мать, пожал руку отцу и притянул поближе жену.
– Здрастуйте, мамо, тату! – выпалила Лизка, жизнерадостно улыбаясь родителям, и затараторила: - А ми якось насилу доїхали. Та й в поїзді так жарко, прям пекло було. А ви тута як? Я вам варення везу! Клубніка. Паша сказав, ви любите. Я б і огурці взяла, та з цього урожаю іще нічого не закрили. Ну то може ви самі приїдете до нас осінню, га?
– Лучше вы к нам… - вымолвила «мамо», удерживая на лице улыбку и усиленно обмахиваясь веером. – Вот на следующий год приедете – и привезете.
– Та на той год вони вже несвіжі будуть! Всю зиму простоять!
– Ну… настоятся, выдержатся… или что там. Лиза! Неважно все это на самом деле. Мы и без них, без огурцов вам… рады.
– Правда? – не веря своим ушам, спросила Лизка.
– Правда! – громогласно заявил профессор Горский. – Паш, машина у вокзала, пошли.
… о пользе образования и моральном облике секретаря комсомольской ячейки
Павел Николаевич Горский в первый же час пребывания под родительским кровом умудрился потерять собственную жену. Дело было в том, что вернувшись из душа, он не нашел ее в комнате, где она собиралась распаковать вещи. Впрочем, свежая рубашка и брюки висели на спинке стула.
Павел отправился
на поиски. Во дворе и на веранде Лизы не было. Он тихонько заглянул в гостиную и улыбнулся привычной картине: мама что-то наигрывала на фортепиано, отец сосредоточенно смотрел на шахматную доску. Они были только вдвоем.Пропажа обнаружилась спустя еще пять минут на кухне.
– Ну Ольга Степанівна, тьоть Оль, ну шо ви все сама да сама! – увещевала Лизка домработницу. – Я ж допоможу! Може, порізати чогось? Га? Чи в мене рук нема?
– Лиза, - позвал Горский, - у нашей Ольги Степановны на кухне абсолютная монархия. Давай не будем ей мешать, - он протянул жене руку. – Идем к родителям.
– А ми будемо строїть комунізм. Да, тьоть Оль? – упрямо спросила Лизка. – Ну їх, тих буржуїв!
– Спасибо, Лизавета… - Ольга Степановна, женщина преклонного возраста, в опрятном переднике и шишом седых волос на затылке, вопросительно глянула на Лизу.
– Петровна, - подсказал Павел.
– Лизавета Петровна, - кивнула домработница и неопределенно махнула рукой: - Вы уж коммунизм стройте там. А мы здесь по старинке, по-привычному.
Лиза обреченно вздохнула. Все, что угодно, лишь бы подольше не показываться на глаза Горским-старшим. Но тут даже домработница против нее!
– Ну… як хочете, - сказала она и снова широко улыбнулась. – Як заморитесь, зовіть!
– Идем! – повторил Павел, щекотнул подошедшую Лизу за бок и шепнул: - Признавайся, родителей боишься?
– Ще чого! – возмутилась Лизка, убирая в сторону его руку – еще не хватало при посторонних. – Пошли!
И с этими словами она решительно двинулась в гостиную.
Так они и зашли – воинственная Лиза впереди, улыбающийся Павел сзади. Изольда Игнатьевна на минуту прервала пассаж и взглянула на детей.
– Как вам дом, Лиза? – спросила она с нотками дружелюбия в голосе.
– Красіво! Дуже! – искренно ответила Лизка. Справедливости ради, дача Горских была едва ли не больше того дома, где сама Лизка выросла. Да и наличие фортепиано впечатляло. Пожалуй, больше всего остального. – З таким домом ніяка квартіра не нужна! Можно жить, якщо ще огород є. Ви мені потім покажете ваші грядки?
Ответом ей послужили странный горловой звук, приоткрытый рот свекрови и голос Павла:
– Я обязательно покажу тебе клумбы, которые здесь имеются. Завтра днем.
Сообразив, что сказала что-то не то, Лизка, вздернув подбородок, чтобы никто ни за что не догадался, что она растеряна, направилась к креслу возле свекра.
– К слову, я таки не прочь заиметь пару грядок с огурцами, - подал голос Николай Васильевич, по всей видимости, обращаясь к супруге и не отрывая взгляда от шахматной доски. – А вы, Лиза, что-нибудь в них понимаете?