Если кольцо подойдет

— Никакой реакции? — спросил он.

Она посмотрела на выступающие соски.

— Я бы так не сказала.

— Налью-ка себе вина, — тихо произнес он. — А ты себе налила?

— У меня шампанское. — Рэйчел посмотрела на закупоренную бутылку.

— Ты прямо удивляешь меня.

— Я не пью. Я даже еще не открыла.

— Тебе объяснить, как это делать? — спросил Тони.

— Я еще не решила, буду пить или нет. Не очень люблю шампанское.

— Не любишь? Зачем же тогда купила?

— Хотела отметить.

— А, точно. Свободу, — прошептал он.

Еще несколько недель назад Рэйчел бы с этим не согласилась. Но сейчас она думала иначе. Она избавилась от Мэла, стерла границы, сдерживавшие ее. Теперь сердце и желание будут руководить. Но шампанское Рэйчел купила еще по одной причине.

— Я много размышляла о своем будущем в плане работы дизайнером украшений. У меня накопилось столько идей, которые я откладывала, потому что не чувствовала себя свободной.

— Теперь все в твоих руках. Без ограничений. Я хочу тебя, carina. Не сомневайся. Но я честно сказал, что одно совсем не связано с другим. Наши личные и профессиональные отношения не будут зависеть друг от друга. Давай я налью себе вина и выпьем вместе.

— Я, наверное, не буду шампанское. Я плохо переношу алкоголь.

— Многие плохо переносят, — ответил он. — К сожалению, это не мешает им злоупотреблять.

— Пара глотков, и я вся горю.

— Могу представить, — напряженно произнес он. — Что же ты делаешь с шампанским, если не пьешь его?

— Не знаю. Может, в джакузи добавлю, — не думая, ответила она.

— Тебе нравится мучить меня, — хмыкнул он.

Она улыбнулась:

— Может быть, чуть-чуть.

— Как вода?

— Теплая. И в ней замечательно. Ты сейчас сам мучаешь себя. Тони.

— Ты, видимо, пробуждаешь мои мазохистские наклонности, о которых я и не подозревал. Открой бутылку прямо сейчас. Побалуешь меня?

— Извини. Я забыла бокал.

— Он тебе нужен?

— Ты хочешь, чтобы я пила прямо из горла?

— Нет. Я думал, ты будешь купаться в нем. Мне нравится эта идея. Хочу знать, какие возникают ощущения от пузырьков по коже. Ты мне опишешь. Подробно.

— Ты неисправим, — засмеялась она. Сердце ее бешено колотилось.

В этот миг неисправима была и она. Рэйчел понимала, что этот разговор — прелюдия, пусть и по телефону. Но вскоре она снова увидит Тони. Надо помнить об этом и воздержаться от нежелательных сигналов, а то при следующей встрече ей будет неловко.

Рэйчел нравился Тони, их влечение, безусловно, было взаимным, но следовало действовать с осторожностью.

— Я лучше повешу трубку.

— Наверное, так будет лучше, — медленно согласился он.

— Спокойной ночи, Тони.

— Виопа notte.

Он отключился, однако понимал, что теперь не уснет. Не сейчас. Тони взъерошил волосы и простонал. Он представил Рэйчел в ванной, представил себя в горячей воде рядом с ней. Их тела переплетались, кожа скользила по коже партнера. Он закрыл глаза и выругался, когда картина не только не пропала, а стала еще более яркой.

Уже не первый раз Тони мечтал о Рэйчел. Он был неравнодушен к этой женщине и мучился от нового ощущения. А что, если на этот раз он влюбился по-настоящему?

Глава 7

Не прошло и часа, как снова раздался звонок. Тони надеялся, что это снова Рэйчел.

— У тебя в доме женщина! — раздался в трубке возмущенный голос матери.

Лючия произнесла еще полдюжины итальянских слов, давая понять, что думает о незнакомке, поселившейся под крышей дома ее единственного сына.

Он сел:

— Мама, мама, успокойся. Это не то, что ты думаешь.

— Ты хочешь сказать, что у вас нет отношений? Она у тебя дома, Тони. Вот в эту самую минуту. С кучей своих вещей. Ты живешь с этой женщиной!

Тони представил, как мама размахивает руками. При других обстоятельствах он бы усмехнулся, но Лючия шутить не любит.

— Ее зовут Рэйчел Палмер.

— Я знаю ее имя. Она разведена? — Голос матери поднялся на несколько октав.

— Да. Это не преступление, мама. Каждый второй брак заканчивается разводом.

— Такое происходит, если не давать клятву всерьез, — ответила Лючия. — Она католичка?

— Ох… — Он не хотел заводить разговор о клятвах, обещаниях и религии. — Без понятия.

— Ты не знаешь?

— Мы никогда с ней не говорили о религии, у нас сугубо деловые отношения, — подчеркнул Тони.

Ему стало немного стыдно. Если бы мама знала об их предшествующем разговоре с Рэйчел, она бы выругала его за ложь.

Лючия произнесла быструю молитву Блаженной Деве и запричитала:

— Ох, Тони! Если она католичка, ты живешь в грехе с разведенной женщиной. Это то же самое, что супружеская измена.

Сейчас она, скорее всего, перекрестилась.

— Мама, я не живу с Рэйчел, — терпеливо начал он. — Я в Риме. Она остановилась временно у меня дома. Ты увидишь, что коробки стоят в комнате для гостей. Она только гость.

Опять стало стыдно. Но, по крайней мере, Лючия стала говорить немного мягче:

— Я не заметила, что коробки стоят в комнате для гостей.

— То есть ты понимаешь? — Он расслабился.

— Я не дура, Тони. Ее коробки в гостиной, а сама она в ванной! Она была там, когда я пришла. Абсолютно голая! — зачем-то добавила Лючия.

Он сдержался, чтобы не застонать:

— Ей надо было сидеть в купальнике?

— Не остри, Антонио Рафаэль! — Мать никогда не терпела нахальства.

— Прости, мама. Я только хотел сказать, что обычно в ванне люди сидят голыми.

— Но если она твой гость, почему она в твоей ванной? А? Объясни мне.

— Потому что она лучше. И больше. И там есть камин и музыка, — терпеливо произнес он.

— У тебя на все готов ответ, — проворчала Лючия. — Ты не изменился. Всегда умел вывернуться. — Она вздохнула, уступая.

— Где Рэйчел сейчас?

— Откуда мне знать? Я оставила ее.

— Но ты у меня дома?

— Да. Внизу. Я на твоей неубранной кухне, пытаюсь воспользоваться этой модной плитой. Хочу приготовить соус маринара. Нашла там у тебя несколько почти испорченных помидоров. И вытащила твою машинку для приготовления пасты. Пришлось вытереть пыль, но, думаю, она заработает.