Если я полюблю

— Моя жена Филиппа буквально очарована Сарой, — заметил сэр Маркус. — Ей нравится оказывать дружескую поддержку юным леди, может быть, все оттого, что у нас растут одни лишь сыновья.

У сэра Маркуса было несколько отличительных особенностей, прежде всего очень высокий рост, потом очки и безукоризненно вежливые манеры. Выглядел он молодо, несоответственно своему высокому положению, но седина на висках и морщины в углах глаз разрушали создаваемое первое впечатление.

Он сразу понравился Джеку.

Зато его жена нравилась Джеку… меньше.

Впрочем, это было не совсем верно. Джек неприязненно относился к каждому, кто входил в круг ближайших друзей Сары. Разве можно было отрицать, что леди Филиппа — очень приятная дама, особенно если об этом приходилось судить с точки зрения самой Филиппы? Поскольку Джек был другом Форрестеров, совершенно согласных с оценкой, которую давала себе леди Филиппа, ему тоже приходилось соглашаться с подобной оценкой! Но с другими поклонникам и льстецами все было сложнее. У прежней Сары они скорее вызвали бы раздражение и неприязнь, а после раздумья и насмешку. Однако один человек резко выделялся на их общем фоне, потому что он тоже имел своих собственных льстецов и почитателей, Это был граф де Лебон.

Невольно Джек обвел глазами зал. Рядом с Сарой среди кучки ее поклонников, как он и ожидал, стоял граф.

— Итак, лейтенант Флетчер, если я вас правильно понял, «Амората» получила ряд тяжелых повреждений, когда огибала мыс Доброй Надежды, — веско произнес лорд Филдстоун.

— А-а? — рассеянно протянул Джек, с усилием возвращаясь к теме беседы. — Да, да. К нашему немалому огорчению. Надеюсь, что министерство благосклонно отнесется к «Аморате», и она скоро опять отправиться в плавание.

— Да, надежды никогда не стоит терять, — усмехнулся лорд Филдстоун. — Тем более сейчас, когда любой моряк, оставшийся без корабля, даже с такой безупречной репутацией, как ваша, имеет крайне мало шансов попасть на другое судно.

Джек плотно сжал губы и невольно нахмурился. Но глава военного министерства, очень добродушный человек, понял свой промах, слегка покраснел и поспешил переменить тему разговора:

— Кхм, кхм, Форрестер, не расскажете ли о приобретенном вами Гольбейне?

Форрестер и Филдстоун принялись обсуждать достоинства полотна известного живописца. Теперь пришла очередь сэру Маркусу поддерживать беседу с Флетчером.

— Вы ведь плавали вдоль побережья Индии, не так ли?

Джек согласно кивнул.

— В таком случае вы, наверное, наслышаны о нем.

Сэр Маркус кивнул в сторону группы поклонников, окруживших Сару, но Джек сразу понял о ком идет речь.

Разумеется, он слышал кое-что о графе де Лебоне в Индии, но гораздо больше он услышал о нем именно в Англии, и особенно за последнее время. В лондонском свете вот уже на протяжении нескольких месяцев очень много говорили о графе де Лебоне, который привез в Лондон свою сводную сестру, чтобы ввести ее в свет.

Мисс Джорджина Томпсон, застенчивая и скромная, была полной противоположностью брату. Граф, участвовавший в ряде научных экспедиций по горным хребтам Бенгалии и обожавший выставлять себя героем, опирался на сестру как на свидетеля своих похождений.

Граф, француз по происхождению, попал в Британскую Индию, будучи совсем юным человеком. Прожив на Востоке почти всю свою сознательную жизнь, граф выучил местный язык, а также хорошо познакомился с восточной культурой и обычаями. Впоследствии он сумел извлечь немалую выгоду из своих обширных знаний.

Джек познакомился с графом на рауте в доме Форрестеров. Граф, с улыбкой смотревший на собравшихся вокруг него женщин, рассказывал свою любимую историю:

— Потом, когда я заболел, впрочем, пощадим дам и не будем вдаваться в подробности этой восточной болезни.

Многие из дам не без внутреннего волнения взирали на графа, очарованные его обаятельной улыбкой.

— Итак, я заболел, а экспедиция отправилась дальше. Через несколько дней я оправился от болезни и бросился вдогонку, но, не имея надежных проводников, заплутал и оказался по другую сторону границы, в Бирме.

Правители Бирмы, обуреваемые идеей экспансионизма, искоса посматривали на своих соседей-англичан в Британской Индии и нередко вступали с ними в конфликт. Граф был европейцем, и поэтому его задержали. Выяснив, что он не англичанин, а француз, местные власти перевели его в Рангун.

— Вот так я оказался в заточении, в маленькой тюремной камере. От нечего делать я начал изучать бирманский язык. Вдруг меня извещают, что меня желает видеть король Бирмы.

В этот момент с интересом слушавшие графа дамы начинали взволнованно ахать и охать. Точно так же все происходило и сейчас на балу у Уитфорда.

Джеку, уже слышавшему историю графа, вся она казалась какой-то надуманной и скучной. Если бы он захотел примкнуть к группе вокруг Сары, то, конечно, опять услышал бы, как король после свидания решил казнить пленника на следующий день, как графу удалось бежать из тюрьмы с помощью другого узника. С тех пор мистер Ашин Пха, высокий, мрачный и смуглый, все время находился рядом с графом. Вот и сейчас в европейском наряде, в котором ему было явно неудобно, он стоял недалеко от графа. Как говорил сам граф, Ашин Пха будет сопровождать его до тех пор, пока де Лебон не расплатится с ним за оказанную услугу, а может быть, граф просто водил с собой Ашина Пха как свидетеля своих похождений.

История графа попала в газеты, достигла парламента и вскоре распространилась по всему городу. После чего граф и его спутник стали невероятно популярными, их приглашали на светские рауты и вечера, с графом встречались политики, видные лица и дамы из высшего общества. Благодаря своей популярности граф познакомился с Золотой Леди — Сарой Форрестер. Вот и теперь граф разговаривал с ней, взяв ее под руку.

Гости заметили их близость, и многие с любопытством посматривали в их сторону.

— Я знаком с графом, — ответил Джек, искоса поглядывая на графа де Лебона.

Сара благоволила графу, выделяя его среди всех своих обожателей, ей, очевидно льстило, что за ней ухаживает самый популярный светский человек в этом сезоне.

— Мне кажется, он слишком быстро оправился от болезни, от всех перенесенных им лишений, — вскользь заметил Джек.

Сдержанный тон Флетчера заставил сэра Маркуса улыбнуться.

— Как видно, в отличие от всего Лондона вы не считаете его героем.

— Думаю, в его рассказах больше вымысла, чем правды. Наверное, ему повезло, и он изображает из себя героя.