Если желания не сбудутся

– И тебе некого было попросить перевести?

– С датского?!

– Ну, да… – Сима понимающе кивнула. – Это не очень распространенный язык у нас.

– Именно! – энергично подтвердила Таня. – А сказать кому-то… Ну, кому? На работе будут ржать, не поймут, а дома… Отец если узнает, то будет мне такое небо в алмазах, что мало не покажется. Отец у меня строгий.

– Понятно.

– Так научишь?

– Куда же я денусь? – Сима развела руками. – А если сложится? Уедешь?

– Уеду. – Таня нахмурилась. – Конечно, скучать буду, но если сложится… Я же не могу выйти за цыгана и не хочу, собственно.

– Почему не можешь?

– Потому что ни одна цыганская семья не примет меня как невестку. – Таня поморщилась. – Цыгане – очень закрытое сообщество, очень консервативное в определенном смысле, и чужаков к себе, как правило, не пускают.

– Я бы так не сказала.

– Сима, ты пойми, наша семья очень необычная, – возразила Таня. – Отец и братья держат станцию техобслуживания, работают. Моя старшая сестра Злата живет в Торинске, они с мужем сейчас дом строят: Филипп и Дорош, старшие братья, поехали помогать – на кого и положиться, как не на родню? Злата выучилась на бухгалтера, и муж у нее не цыган, что вообще в нашей среде не приветствуется, и его семья до сих пор не общается ни со Златой, ни с ее мужем – не хотели, чтоб женился на цыганке. А вот наша Агнесса, правда, вышла замуж рано, да только не по цыганским меркам рано, а по вашим. Сразу после школы, и учиться дальше не захотела, чем очень расстроила отца. Я оканчиваю юридический. После школы сначала тоже учиться не хотела, пошла на курсы парикмахеров, пыталась даже в салоне работать, ну и приходили ко мне студентки, частенько приходили – сидят, что-то такое обсуждают, как вроде меня и нет, и как-то раз я подумала, что не глупей других, и пошла учиться. А Циноти времени терять не собирается, поступит в медицинский. Она очень умная у нас и очень целеустремленная, она своего добьется, я уверена. Но для цыган такое нетипично, понимаешь? А потому по нашей семье судить нельзя, мы скорее исключение из правила. И ни одна цыганская семья добровольно не примет невестку не цыганку, разве что сын настоит, но жить в одном доме с родственниками они не будут уже. Да и я, признаться, не горю желанием быть приложением к мужу, рожать и готовить. Моих невесток ты видела, настоящие клуши. Братья женились традиционно, хотя сами получили образование, но жен себе нашли из цыганок.

– Мне ваша семья очень понравилась.

– Они замечательные, я знаю. – Таня улыбнулась. – Но в целом цыгане совсем другие. Ты себе даже не представляешь, какие иногда дикие вещи происходят. Знаешь, есть даже касты – те цыгане, что живут очень бедно, и те, что богаче. И эти традиции женить детей в подростковом возрасте, а эти свадебные обычаи с двумя платьями – сначала белое, потом молодые удаляются в спальню, и после всего девушку наряжают в красное, а ее рубашку со следами крови демонстрируют гостям, унижение ужасное и дикость, и многое… В общем, я такого себе никогда не хотела, а уж своим детям и подавно. А в полиции искать кого-то вообще не вариант, там все еще печальней, чем у цыган.

– Как это?

– Как-как… Мужской коллектив, начни с кем-то роман, сплетням конца не будет, мужики – сплетники похлеще баб. А если не выйдет, то что, следующего искать – в той же среде? Там такие слухи будут, что… В общем, не вариант, лучше не связываться вообще. А годы-то идут, мне двадцать четыре уже, пора подумать о семье.

– Понятно.

Сима вздохнула и задумалась.

Она романов предпочитала не заводить. Не то чтобы ей никто не нравился, но вот доверять она никому не могла, и это сводило на нет любые отношения, и в какой-то момент Сима решила, что ей достаточно только Сэмми. И, видит Бог, было достаточно.

– Письмо давай, прочитаем.

– Точно, я и забыла. – Таня полезла в сумочку. – Я его распечатала на принтере.

Сима развернула сложенный вчетверо лист с напечатанным текстом.

– Ты знаешь, это не любовное письмо. – Сима виновато смотрит на Таню, отчего-то чувствуя себя виноватой. – Это проповедь о морали и Иисусе. Сидит такой проповедник и завлекает к себе новых адептов.

– Проповедь?!

– Цитаты из Библии. – Сима вздохнула. – Мир сошел с ума… Мужики, вместо того чтобы ухаживать за женщинами, либо пьют в темную голову, либо ударяются в разные глупости – игры, войнушку, религию… Ты не расстраивайся только.

– Просто я себе уже напридумывала всякого… Ай, да ладно! Черт с ним, пусть сидит, проповедует, кретин! – Таня вдруг подскочила. – Ой, а сегодня же памятник надо забрать! Поехали скорее, Ромка звонил, а я позабыла за болтовней!

Сима рада, что скользкая тема идиотского письма отошла на второй план, ей жаль было разочаровывать Таню, и она рада, что та, похоже, не слишком расстроилась.

* * *

Памятник получился удивительный.

Сима рассматривает кусок зеленоватого камня, на котором Сэмми очень узнаваем. Ну, и даты рождения и смерти, как полагается.

– «Смерть – это начало Пути». – Таня прочитала надпись вслух и уставилась на мастера: – Рома, и что это?

– Не важно. Поехали устанавливать. – Роман взглянул на Симу: – Нравится?

Сима кивнула. Памятник ей нравился, и сама идея установить его казалась ей теперь вполне здравой. Пусть у Сэмми будет памятник, и никто случайно не наступит на песчаный холмик между тополями.

– Загрузим все в твой багажник. – Роман оглянулся. – Подгони машину поближе, мешок с цементом – не самый легкий, и песок тоже…

– Песка мало на берегу?

– Тань, там грязный песок, его просеивать надо. А у меня хороший, чистый. Воду в реке наберем и раствор разведем прямо там, я возьму старый таз, который можно будет сразу выбросить.

– Да как скажешь, я не спорю.

Таня не принимает участия в сборах, она заинтересовалась огромными памятниками в боковой аллее, а Сима осталась у машины – надо же открыть багажник.

У Романа зазвонил телефон, когда он нес полированный камень к машине.

– Сима, достань трубу из кармана и посмотри, кто звонит.

Сима выудила из кармана его комбинезона телефон и взглянула на экран:

– Какой-то Димон.

– Ладно.

Роман аккуратно поставил камень на дорожку и взял у Симы телефон, а она отошла в сторону, чтобы он не думал, что она подслушивает.

– Я уже понял, что ты разболтал. Димон, ты реально дебил!

Голос Романа злой и громкий. Видимо, Димон сделал сейчас что-то совсем глупое.

– Ты дебил, понимаешь? Тупой дебил! Ты знаешь, что ты сделал?! Так, не звони мне больше и не приезжай, мы незнакомы.

Он спрятал телефон в карман и выругался.

– Что-то плохое случилось?

– Типа того. – Роман наклонился и поднял камень. – В салон поставим, я придержу его. Вот, Сима, имей в виду: никогда не делай серьезных дел с идиотом.

– Да я и не…

– Это так, на будущее. Где Татьяна?

– А вон, смотри, сюда идет. А это…

– Сумка с инструментом, давай ее в багажник. – Роман поставил большую темную сумку в багажник. – Тань, где ты ходишь?

– Я люблю гулять по кладбищу. – Таня хихикнула. – Но никогда не доходила туда, где старые захоронения, которым по сто лет.

– Есть и старше, но глядеть там не на что. – Роман плюхнулся на заднее сиденье. – Едем, девки, время не ждет. Дело-то к закату.

– И как ты тут не боишься один…

– А я не один, – хмыкнул Роман. – Сторожа здесь, в крематории дежурный, и бомжей человек семь постоянных есть, вечно туда-сюда шастают. А покуда своей квартиры нет, то и здесь можно пожить. Тут некого бояться, чужие не ходят, а покойники не вылезут.

– А если как в фильме «Возвращение живых мертвецов»?..

– Тань, не начинай. – Роман раздраженно поморщился. – Я этой бодяги наслушался под завязку. Мне хорошая книга интереснее всякого киноговна, и в жизни случались такие вещи, которых ни один сценарист не придумает.