Если женщина хочет...

Сэм подняла глаза и увидела, что Фелисити стала такой же ро­зовой, как вино в бутылке, которую она несла. Сэм знала только одного человека, который оказывал такое же влияние на хозяйку ресторана. Оглянувшись, она увидела Моргана, который стоял в проходе между столиками и смотрел прямо на нее. Сердце Сэм заколотилось, как у марафонца на финишной прямой. Морган загорел и казался отдохнувшим, как будто только что сошел с са­молета, прилетевшего из жарких стран. На нем были всегдашние потрепанные джинсы и тонкая голубая рубашка, обнажавшая часть мускулистой груди, которую Сэм иногда видела во сне. Во­лосы были короче, чем обычно, но назвать его стрижку модной не решился бы никто. А вот лицо осталось прежним. Крючкова­тый нос придавал ему сходство со средневековым конкистадо­ром; узкие, темные, как патока, глаза смотрели на нее в упор. Сэм нисколько не удивилась бы, если бы он превратился в конную статую крестоносца с мечом в руке. – Можно сесть?

Она только слабо махнула рукой. Это не было грубостью; про­сто Сэм не могла найти слов. Наконец голос вернулся к ней.

– Как вы поживали? – спросила Сэм, зная, что говорит ба­нальность. Но она была слишком ошеломлена его появлением, чтобы придумать что-то оригинальное.

– Плохо, – заявил он. – Чертовски плохо. И все из-за вас. Пара, сидевшая за соседним столиком, обернулась. Сэм мол­чала, как немая.

– За этим я и пришел сюда. Чтобы рассчитаться с вами, мисс Смит. – С этими словами он внезапно опустился на колени. Те­перь на него уставились все. В наши дни мужчины не так часто становятся перед женщинами на колени – а если и становятся, то уж никак не в ресторане.

У потрясенной Сэм расширились глаза.

– Понимаете, она виновата кругом! – громко обратился Мор­ган к публике, которая перестал» притворяться, что ест, и с лю­бопытством следила за происходящим. – Она постоянно подка­лывает меня, командует мной и считает, что я отвратительно оде­ваюсь. Но несмотря на все перечисленное, а также на то, что она, кажется, считает меня самым коварным соблазнителем со времен Казаковы и ревнует к каждому столбу, я все же схожу по ней с ума.

Сэм окончательно потеряла дар речи и даже не делала попы­ток прекратить это нелепое представление.

– Вы меня поняли? – спросил Морган пару за соседним сто­ликом.

– О да! – с восторгом воскликнула женщина. – У нее власт­ный характер, и все равно она вам нравится.

– Не то чтобы очень, – задумчиво сказал Морган, – но я люб­лю ее. Так что попробую как-нибудь справиться с ее недостатками.

– Ах! – разнеслось по всему ресторану.

– Но пусть не слишком командует! – упрямо сказал мужчина за соседним столиком.

– Пусть, – согласился Морган. – Только чуть-чуть, чтобы мы могли побороться и решить, кто из нас главный. Естественно, это я, потому что я мужчина. А потом… – он посмотрел на Сэм пламенным взглядом, который мог бы спалить все скатерти в ресторане, – мы сможем помириться. И это будет замечательнее всего! Примирение – самая приятная вещь на свете, правда? – спросил Морган, придвигаясь к ней. – Староват я для таких ве­щей, – добавил он, услышав хруст собственных коленок. – Сус­тавы не выдерживают.

– От суставов очень помогает жир из печени трески, – посо­ветовала женщина из-за столика с другой стороны.

– Вы хотите помириться? – спросил Морган.

Он был так близко, что Сэм ощутила мятный запах его дыха­ния и тут же вспомнила их первую встречу.

– Извините меня за то, что я приревновала вас к Мэгги, – прошептала она.

– Мэгги чудесная девушка, но искренне считает, что можно влюбиться в своего отчима. Что лично для меня очень неудобно и совершенно неприемлемо, поскольку этим отчимом являюсь я сам, – сказал Морган. – Она делает это, чтобы позлить Вэл. А вы вошли в самый неподходящий момент.

– Извините… – снова пролепетала Сэм.

– Перестаньте извиняться, – велел Морган. – Я к этому не привык.

Потом он наклонился и поцеловал ее так крепко, что каждый дюйм тела Сэм затрепетал от желания. Они оторвались друг от друга только тогда, когда услышали аплодисменты.

– Представление окончено, – сказал Морган, с трудом под­нимаясь на ноги. Взяв Сэм за руку, он заставил встать и ее. – Мы идем домой мириться.

– И не возвращайтесь, пока не поженитесь! – крикнул какой-то пожилой мужчина.

Морган распахнул дверь, и они вышли на улицу, сопровождае­мые аплодисментами и криками «браво!».

– Зачем вы это сделали? – пробормотала Сэм, чувствуя, что сердце ее колотится как сумасшедшее.

– Чтобы с помощью шока заставить вас кое-что понять. Если бы я встретил вас на улице, вы держались бы чопорно и офици­ально, как подобает образцовому директору-распорядителю.

– Нет, не держалась бы, – возразила она.

– Непременно держались бы. – Морган сделал глубокий вдох. – Конечно, мне следовало сказать о своих чувствах гораздо рань­ше, но я все никак не мог решиться, хотя меня влекло к вам с пер­вой встречи. Вы ворвались в мою жизнь, как разъяренная фурия, маленькая белокурая динамо-машина, которая вырвала из розет­ки штепсель моей стереосистемы и оставила на моей голени си­няк размером с дыню. – Он приподнял штанину и продемон­стрировал пострадавшее место.

– Врун, – проворчала Сэм. – На мне были эспадрильи, и мне было больнее, чем вам.

– Так вам и надо!

Морган обнял ее плечи, и Сэм не оставалось ничего другого, кроме как прислониться к нему.

– Вы не похожи ни на одну из женщин, с которыми мне при­ходилось встречаться, – сказал Морган.

– Это хорошо или плохо?

– Хорошо, – ответил он.

Они перешли улицу и остановились у дома Сэм, рядом с быв­шим домом Моргана.

– Не могу поверить, что вы его продали, – вздохнула она.

– Я его не продал. Снял с торгов. Решил поселиться здесь. Ес­ли сумею найти подходящего человека, который жил бы со мной.

По спине Сэм побежали мурашки.

– Я нашел ваше письмо с извинениями, – добавил Бенсон. – Кто-то сунул его в ящик стола. Думаю увеличить его и вставить в рамку.

Сэм засмеялась.

– Знаете, мисс Смит, для деловой женщины, которая должна быть хладнокровной и принимать взвешенные решения, вы слиш­ком вспыльчивы, – продолжил Морган. – Когда в тот день вы явились на вечеринку Мэгги, то сильно поторопились с вывода­ми. Решили, что я старый волокита, хотя я всего лишь предоста­вил дом своей падчерице.

– Но вы ведь так и не сказали мне правду, – возразила Сэм. – Если бы я знала факты, все было бы по-другому.

– Тогда я только что развелся и несколько месяцев излагал суду факты, – пожал плечами Морган. – Мне это надоело. Я решил стать мистером Икс и держаться от женщин на расстоянии пушеч­ного выстрела. Что я и делал, пока в мой дом не ворвалась злю­щая соседка, которая не оставила от моего плана камня на камне.

Сэм чувствовала, что на ее лице расцветает идиотская улыбка. И знала, что лучится от счастья.

– Но Мэгги… Сэм, как вы могли допустить такую ошибку? Не­ужели вы и впрямь думали, что такое возможно? Она же ребенок!

– Знаю, – пробормотала Сэм. – Но я начинала думать, что вы никогда не сделаете первого шага. Я была подавлена тем, что мне уже сорок, и… – У нее сорвался голос. Она поняла, что до сих пор не признавалась в этом ни одному человеку. Но Моргану мож­но было сказать все.

Бенсон повел ее по дорожке к своему дому.

– Рискну утверждать, что я единственный человек на всем белом свете, который знает, что за этой внешностью железной леди скрывается домашняя кошечка с нежной душой.