Есть ли жизнь после льда?

— Лика тебя проводит в школу, — добавила меня мама.

— Что? Мне что ли пять лет? Что значит проводит? — возмутилась я.

— На улице скользко, тебе нужен сопровождающий, — улыбнулась мама.

— Ты просто боишься, что я никуда не пойду, — нахмурилась я.

— И это тоже, — звонко рассмеялась мама и поцеловала меня в щеку.

Я отодвинулась от нее.

— Я побежала на работу. Удачи тебе сегодня, — сообщила мама и упорхнула за дверь, накинув свое любимое коричневое пальто.

Я все ещё не могла поверить в происходящее. Я делаю сейчас самую обычную вещь на свете — собираюсь в школу, но при этом чувствую, как все внутри противится этому. Я не должна быть там, но…

— Ты готова? — спросила меня сестра, при этом широко зевнув.

Я не услышала, как она вышла в коридор, потому что была занята разглядыванием своего отражения в зеркале, а еще, конечно, самобичеванием. Мое любимое занятие вот уже пару месяцев как!

— Лика… Я не хочу идти, — попыталась призвать к жалости сестру, состроив жалобное выражение лица.

— Сбежать с уроков, я тебе помогать не буду. Давай, натягивай колготки, и будем выходить. Лучше пораньше прийти. Осмотришься, привыкнешь, — борясь со сном, пробормотала Лика.

— Лучше вообще никуда не идти, — пробурчала я.

— Все мы в школе были и не умерли, Алёнка, — ответила Лика, улыбаясь, — знаешь, каждый день ходили.

Пока я одевалась, размышляла. Действительно, из всех сестер только я на домашнем обучении. Если честно, будучи самой младшей, я даже не особо интересовалась тем, как проходили школьные годы у сестёр. Наверное, зря. Сейчас мне бы эта информация пригодилась. Хотя большую часть времени я проводила на сборах. А ещё в больницах.

— Пуховик или шуба? — спросила меня Лика.

— Пуховик, — уныло ответила я.

Лика ловко помогла мне накинуть его, и мы пошли в мой новый персональный ад. Стоять все ещё было больно. Поэтому я была благодарна, когда Лика взяла меня за руку и, невзирая на мои протесты, подала трость.

Учеба начиналась в 8.15. Мы вышли в половину восьмого, но дошли только к началу урока, потому что я шла медленно, вернее ковыляла. А ещё на улице было скользко. Февраль радовал погодой — падал снег и таял, а потом подмораживало, и это все превращалось в один сплошной каток. Но не тот, который мне был нужен.

— Девчонки, привет, а тут занято? — спросила Лика, указывая на первую парту третьего ряда, который ближе всего к выходу.

— Да, там Егор и Дима сидят, — ответила одна из девчонок, внимательно, рассматривая меня с сестрой.

Так хотелось крикнуть, что я вам не мартышка! Но я промолчала. Вместо этого я молча села на первую парту, указанную Ликой. Свою трость поставила около стены.

— У Алёны немного болит нога, поэтому мальчикам придется пересесть, — обворожительно улыбнулась Лика.

Так как делает это она, не умеет никто из нашей семьи. С ее милым личиком это получается так по-детски искренне. Даже наши родители на все проказы Лики не могли ее пожурить, как следует. Вот и сейчас одноклассницы дружно кивают, а я ухмыляюсь про себя. Боже, я даже не знаю, как их зовут. Кажется, вон ту темненькую Настя или Катя? Черт.

Как только Лика ушла, сразу прозвенел звонок, оповещающий учеников и учителей о начале первого урока.

Я достала чистую тетрадь и ручку. Это все, что взяла сегодня с собой. У меня даже расписания уроков нет. Смешно и грустно. В классе стоял шум, пока не зашла учительница.

Я внимательно смотрела на нее. Немолодая женщина около пятидесяти лет, с пучком на голове, легким макияжем и классическом костюме с юбкой. Она не была толстой, но и худой ее назвать нельзя. На шее красовалась большое ожерелье. Я не могла понять, приятная она или нет.

— Ребята, все вы знаете, что с нами в классе учится Алёна Сафронова. До сегодняшнего дня она была на домашнем обучении. Теперь она будет посещать уроки вместе с вами. Будьте к ней добры и покажите, как тут и что у нас устроено. Алёна, добро пожаловать!

Голос у нее был ласковый.

— Спасибо, — выдавила тихо я.

Я решила, что учительница была доброжелательной всё же. С ней периодически я контактировала, когда тренировалась, так что хотя бы знала ее имя. Наталья Александровна была учителем русского языка и литературы, а также по совместительству нашим классным руководителем.

Парта была не удобной, стул твердым, а нога продолжала ныть, хоть я и считала эту боль фоновой,но дискомфорт ощущала. Поэтому я больше пыталась принять наиболее удобную позу, чем слушала учителя. Ни на кого не смотрела. Мысли по-прежнему были где-то далеко. Я голове я была на льду.

Когда прошло примерно половина урока, в дверь постучали и тут же ее открыли двое пацанов, буквально завалившиеся в кабинет.

— Наталья Санновна, можно зайти? — сказали хором оба парня, коверкая отчество учителя.

Я непроизвольно поморщилась. Мой отец филолог, поэтому говорить правильно и красиво нас (меня и сестер) учили с самого детства, считая, что любовь к русскому языку нужно прививать с пеленок. Видимо, их подход сработал, хотя раньше за собой я этого не замечала.

— Заходите, разгильдяи, — ответила им Наталья Александровна и продолжила рассказывать очередное правило русского языка.

Только тогда они обернулись и посмотрели на меня. Так же синхронно. Прямо двое из ларца! Правда, не одинаковы с лица. На их физиономиях было написано сначала удивление, а потом некая неприязнь. Один плюхнулся на соседний стул, а второй продолжил стоять и сверлить меня взглядом.

Дыру хочет сделать во мне, что ли?

— Это мое место, — прошептал он сквозь зубы, но попытался улыбнуться, хотя улыбка его была больше похожа на оскал.

Я откинулась на спинку деревянного стула и внимательно на него смотрела, прищурив глаза. Странно, но я желала конфликта. Моей скопившейся злобе нужен был выход. Я лишь приподняла бровь и улыбнулась одним уголком губ. Но говорить ничего не стала. Я же на уроке в конце концов, а меня не спрашивали.

— Егор, ты так и будешь стоять? Садись на свободное место, — сказала громко Наталья Владимировна.

Егор. Понятно. Значит, рядом со мной сидит Дима.

— Но это мое место! — не унимался блондин.

— Теперь там будет сидеть Алёна, а тебе придётся найти другое место.

Егор зло посмотрел на меня и сдвинулся с места. Я усмехнулась.

— Ты идешь? — спросил он тихо у Димы.

— Нет, я, пожалуй, останусь тут, — подмигнул Дима другу.

Хоть я и не смотрела на них, но видела боковым зрением, как улыбнулся Егор в ответ. Война? Отлично! Тем быстрее мои предки заберут меня от сюда. Ой, то есть родители.Ожидая подвоха все время, я держала ухо востро, но Дима сидел вальяжно, даже что-то записывал, не обращая на меня внимания.