Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Очень интересная мысль!
– Ты просто не понимаешь! Так получилось! Ты зайди и выслушай меня!
– Зачем? Я тебя слушал, я делал для тебя все, что мог в тех обстоятельствах. В чем ты нуждалась? Ты была материально обеспечена и у тебя было достаточно всего, чтобы выносить здорового ребенка и его родить. Я никогда не отказывался от вас. Я просил подождать! О существовании жениха в армии я не знал. А вот ты про мою жену знала. Я ничего от тебя не скрывал. Но ты забрала моего ребенка, лишила меня возможности видеть его, воспитывать его, любить в конце концов. А в результате он оказался тебе не нужен и ты выбросила его из своей жизни! А твоя мать, считает, что он слишком живучий. Это ее слова
– Значит, я тварь?
– Тварь!
– Да, то что ты говоришь звучит здраво и по твоему ты прав! Но ты когда-нибудь пытался войти в мое положение и понять меня? Ты можешь посмотреть на все моими глазами?
– Зачем? есть факты! Ты собираешься оспаривать факты?
– Нет, я прошу тебя посмотреть на те же самые факты по другому, с моей позиции. Может тогда ты сможешь хотя бы простить меня!
– Хорошо, я тебя выслушаю. Потом ты позвонишь своему мужу и мы уладим вопрос передачи мне моего ребенка.
– Я люблю Костю. Я каждый день молю бога, чтобы с ним все было хорошо. Но Семен просто возненавидел его. Он обижал мальчика и я решила, что у мамы ему будет лучше. А как я могу оставить Костика дома с Семеном, если не доверяю ему. А я еще забеременела сразу, Косте всего полгода было. А потом двойня. Я ходила так тяжело, потом лежала на сохранении, мама решила помочь и забрала сына. Стало легче, отношения с мужем немного потеплели. Я доносила их и родила. Вот их он любит, а меня нет. Я чувствую. Я пытаюсь его любить, но оно все не то. Костя, мама говорила как делать и я делала. Она думала, что ты уйдешь от своей старухи, что дед с бабкой купят тебе квартиру, что мы с тобой заживем, как люди. Как при отце моем. Она меня ругала, пилила. А когда мы узнали, что твоя старуха ребенка ждет, отчаялись совсем. Значит ты не вернешься ко мне и отцом не будешь. А тут Семен из армии вернулся. Мама поговорила с ним, денег дала и сказала, что надо чтобы все по закону. Вот я с ним и зарегистрировалась. Он обещал Костика любить. Я думала, что так всем лучше будет. Но он не любил, ни меня ни моего сына. Я жить не хочу, но у меня дети. Вот и живу ради них.
– И что? Я тебя пожалеть должен? Потому что твой муж тебя не любит? Так ты за него сама замуж пошла и мне ты давно безразлична. У меня даже ненависти к тебе нет. Звони ему. Давайте обсудим каким образом вы отдадите мне моего ребенка.
– Я не отдам своего Костю твоей жене!
– У тебя дети проснулись, покорми, помой их. Хочешь помогу.
Он надел памперс на мальчика и передал его матери.
– У меня сын. Мама занимается им почти все время, а я работаю. Но я делаю для него все, что могу. Хотелось бы больше, но надо делать карьеру, надо учиться и я учусь. Я уже не заштатный хирург, я много оперирую и мне уже доверяют.
– Мама? почему мама? А твоя жена?
– Она умерла, до того, как родила сына.
– Нет, я не один. У меня есть девушка, она знает обо мне все.
– ты собираешься жениться на ней?
– Со временем. С ней хочется жить. Она любит моего сына и он любит ее. Это очень трогательно смотреть, как они общаются. Она немножко придет в себя после всего, что с ней случилось и мы будем вместе. Я уверен. Пожалуй она единственная женщина в которой я уверен. Я наверно доверяю ей даже больше, чем себе.
– Она старше тебя?
– Нет, она еще студентка, но очень сильный и добрый человечек.
– Но вы же можете иметь общих детей.
– Да, можем, и я уверен, что у нас будут общие дети, но моих сыновей она будет любить не меньше.
Костя гнал машину домой. Единственно чего он хотел, так поскорее очутиться в Москве. После сегодняшней, нет уже вчерашней, встречи с Настей он полностью осознал, что его жизнь делиться на до и теперь. Так все, что было с женой и Настей осталось в До, и не
имело никакого значения, больше не имело никакого значения. И из этого прошлого он брал с собой в теперь только двух своих сыновей. Только миновав МКАД возбужденные нервы стали понемногу приходить в порядок. Его главной целью стала Лия. Он чувствовал, что она есть и будет его спасательным кругом. Она и именно она никогда не даст упасть и потерять себя. Вспомнив, о Лие, он понял, что так и не позвонил ей и даже больше не послал ни одного сообщения. А ведь она наверняка волнуется! Боже, как он привык быть один и не перед кем не отвечать. Даже перед родителями он давно перестал отчитываться, а вот перед ней хотелось. Ему казалось, что машина сама покатилась к ее дому. И даже нашлось место во дворе чтобы припарковать. Код от домофона он помнил и спокойно вошел в подъезд. И только, несмотря, на длинный продолжительный звонок двери никто не открывал. Но она должна была быть дома, дежурила только вчера. Наконец двери открыл заспанный Денис.– Костя! привет! Ты что так поздно?
– Скорее рано. Дениска уже почти четыре, уже утро. Сестра дома?
– Проходи, Дон Жуан. Она ревела вчера весь вечер, а потом и всю ночь. Глаз не видно.
– Ты иди Диня, спать. А я к ней.
– Опять обниматься будете?
– Будем, а что нельзя?
– Тебе можно, ты хороший.
– Тогда не подглядывай – он потрепал мальчика по голове и отправил спать, а сам вошел в комнату Лии. Костя разделся, сел на краюшек кровати и поцеловав ее в висок спросил.
– И что моя девочка плакала?
В ответ прозвучал лишь душераздирающий крик. Лия вскочила и села на кровати. В комнату вбежал Денис.
– Да что тут у Вас? Что он тебе сделал?
Он обнял ее и притянул к себе.
– Я приехал, к тебе, сразу, никуда не заезжая. Диня, оставь нас, пожалуйста. Я слишком ее люблю, чтобы обидеть.
– Ты не писал и не звонил.
– Писал, как туда добрался. А потом торопился к тебе. А почему у тебя вместо глаз щелочки?
Она плотно-плотно прижалась к нему и куда-то в плечо прошептала.
– Потому, что боялась, что ты не вернешься. Что с ней останешься. А ты сказал, что любишь. Это ты правду сказал?
– Кривду. И ты ревела, что я не вернусь? Куда денусь? С ней останусь, это как, третьим?
– Да что ты шутишь! Кончай уже!
– Да я вроде еще не начинал. Скорая ты какая!
Она уже смеялась и целовала его.
– Ты мне все расскажешь?
– Да.
– Слово в слово?
– Насколько помню.
– Так, все все?
– Да.
– А что ты меня все целуешь, а не рассказываешь?
– Так я соскучился, а ты прямым текстом попросила, так что не болтай, а лучше ...
Утром в комнату вошел Денис.
– Вы вставать будете. засони.? Лийка. ты в институт идешь? Костя ты в отпуске?
– Я чайник вскипятил, заварил, кашу овсяную сварил геркулесовую, а вы тут все обнимаетесь!
– Да спим мы, Диня. Ну раз ты все сделал, то встаем.
Прошло два года. Костя забрал обоих сыновей из детского сада, усадил в детские автокресла и пристегнул. “Теперь домой”- подумал он. Сегодня он немного задержался и мальчиков забрал последним. Дома ждала жена и маленькая полугодовалая дочка. Мальчишки болтали о чем-то о своем. Пока ехал вспоминал деда. К сожалению теперь он мог его только вспоминать...
Он хорошо помнил, как дед возился с ним маленьким, как он любил гулять с ним по лесу, на даче. Как они говорили. Он и не догадывался тогда, что его дед академик, что перед ним склоняют голову маститые ученные. Для него он просто был дедом. А потом когда вырос и понял кто есть кто, то предпочел сбежать, обосновывая это как самоопределение и отказ от помощи именитой родни. Он гордился собой тогда. Но гордится было нечем, он сам не понимал, что лишь ревновал, хотел быть единственным сыном и единственным внуком. И просто упустил время. А время фактор движущийся только вперед. И того что надо было сделать потом уже не сделать и что надо было сказать, потом уже не скажешь. Потому что время то ушло и стало поздно, потому что некому. И теперь он мог лишь прокручивать в голове тот последний разговор с дедом...