Есть такой фронт

— Может, и тебе, сынок, уже хватит. Находился, наездился. Может, пересидишь на чердаке эту метелицу? А там… что людям будет, то и тебе…

Владимир нахмурился, стал словно взрослее.

— Этого, мама, я от вас не ожидал. Остановиться на полпути? Забыть об отце? Сами писали, что он верил в мое возвращение, гордился мной…

— А разве я не верю? Грудью своей прикрою, все сделаю для тебя… — сказала и начала собираться в дорогу.

Шли молча. Каждый думал о своем. Неожиданно за оврагом, будто из-под земли, вынырнул человек.

— Говорят, удача будет, если встретится в пути мужчина… — обронила мать и ласково взглянула на сынов.

— Всякое бывает… — Владимир завернул за куст бузины. — Вы, не оглядываясь, идите дальше, а я присяду. — И повторил: — Всякое может случиться.

«Удача», приблизившись, сразу же придралась:

— Где третий или третья? Я хорошо видел…

— Вон там, — оглянулась Анна Дмитриевна. — Ногу совсем растер… Переобувается…

— А вы, — свирепо глянул на женщину парубок в крагах и мазепинке, — большевистскую заразу разносите! — заложил пистолет за кожаный пояс, стал потрошить узелок с домашними пожитками.

— Где там, — вытряхивала и снова все укладывала Анна Дмитриевна. Укладывала, а сама незаметно посматривала в сторону, где притаился Владик. «Чего он ждет? Может, боится, чтобы нас пуля не задела? А что, если этот бандит выстрелит первым?»

Материнская тревога передалась сыну. Тот выждал, пока бандит, вывернувший карманы Андрейкиных штанов и пиджака, сделал несколько шагов в направлении куста, и разрядил в него автомат. Мать и Андрейка припали к земле раньше, чем свалился простреленный бандит. Тот уже мертвым сделал еще шаг в сторону куста, тяжело пошатнулся и рухнул.

Так открыл счет мести боец истребительного отряда Владимир Иванюк.

— Вы, мамо, правду сказали, что будет удача… — Владик поднял пистолет, выпавший из-за пояса бандита, старательно вытер его об полу куртки и передал брату. — Теперь нас двое вооруженных. Целый отряд…

*

Настоящий боевой отряд «ястребков» сформировался немного позднее, где-то в начале сорок шестого года, когда бывшие школьные товарищи Григорий Гаврылив и два брата — Василий и Дмитрий Болюбаши выяснили отношения с Владимиром.

— Не так страшен черт, как его малюют! — философствовал Григорий Гаврылив. — Я уже не одному рога скрутил. Увидят нас вместе — десятой дорогой будут обходить Трудовач. Но мы найдем их, подлецов, и на краю света.

Искали и находили.

На протяжении зимы в Метулинцах уничтожили Чалого, под Новоселкой был убит Барабан, под Вильшаницей — «ястребки» живьем захватили Волка.

Как-то из Золочева позвонили в Красне. Сообщили, что группа самообороны вспугнула шайку бандитов, которые собрались в селе Червоне на свою очередную черную раду.

— Встретьте их как следует! Мы ведем преследование.

— Есть встретить должным образом! — ответили из Красного.

Петр Васильевич Земляной знал, что милиция в полном составе выехала на «расчистку» Белокаменского леса; Гологоровскую группу чекистов срывать не решился — бандиты могут поджечь колхозную ферму, куда только что согнали весь общественный скот. «Поеду сам», — решил он. Через полчаса, преодолев на «газике» двадцатикилометровое расстояние до Трудовача, прихватил «ястребков» (ребята всегда были в боевой готовности) и поехал в направлении Золочева.

— Стоп! — приказал он шоферу недалеко от Буды Хливецкой. — Машину сдай вправо в кусты. Остальным окопаться и ждать команды!

«Ястребки» без единого звука принялись за работу. Они не спрашивали командира, почему тот решил именно здесь сделать засаду. Знает ли он, сколько врагов движется в их сторону? В конце концов, они рассчитывали только на свои силы.

— Гляди, как в лес торопятся «друзи проводники», — первым нестройную цепь беглецов обнаружил Иванюк. — Много их, видно, из всех «самостийных» дыр повылезало.

«Нас только пятеро», — подумал Земляной, а вслух сурово приказал:

— Не будем вести подсчеты! Приготовиться! Огонь открывать только по моей команде!..

Передний из бандитов увидел в перелеске машину, круто взял влево. За ним, запыхавшись, торопились остальные, прямо на «ястребков». Оставалось пятьдесят, сорок, двадцать шагов…

— По изменникам Родины — огонь!

Семь бандитов упали замертво. Остальные залегли. Перестрелка продолжалась несколько часов.

— Собрать оружие! — приказал Земляной и показал туда, где валялись трупы.

Какой он суровый и решительный, товарищ Земляной. Запыленный, с мокрым чубом, Петр Васильевич совершенно не походил на того секретаря райкома, который искренне и сердечно умел беседовать с крестьянами, присаживаясь вместе с ними под копной в поле или на завалинке возле хаты. По давней привычке он сжимает руками колени, наклоняет голову. Секретарь никого не поучает, не читает нотаций, он всегда советуется, на людях сверяет свои думы.

Вот и сейчас, собрав «ястребков» на обочине, Петр Васильевич перевоплотился из военного в сугубо штатского. И разговор никак не походил на разбор боевой операции, скорее напоминал совет старшего товарища.

— Ты, Григорий, — обратился он к Гаврыливу, — слишком торопишься. Во время боя нужно думать не только о себе, но и о товарищах. Всегда чувствовать локоть товарища… А ты, товарищ Иванюк, рвешься поперед батька в пекло. Жизнь надо ценить и беречь, в будущем у нас еще очень много дел… А вообще, — это уже касалось всех, — действовали здорово! Молодцы! Только будьте осторожны!..

Об этом наставлении Иванюк совершенно забыл, когда в своем же селе напал на след Черногоры.

— Стой, негодяй, стой!..

Тот бежал, прижимаясь к забору, пытаясь скрыться в огородах.

— Стой, говорю тебе! — Володя остановился, выстрелил.

На усадьбе Михаила Рудника, куда успел заскочить раненый бандит, Иванюк устроил ему допрос. Он знал, что Черногора — главарь первой величины, что «проводникам» такой категории не разрешено появляться в селе без провожатых, да еще среди бела дня. Но мог ли думать в этот момент о собственной безопасности «ястребок», растревоженное, израненное сердце которого не находило покоя?