Эстафета с пистолетом

Майор Мажаров скончался на месте. Труп был обнаружен практически сразу же, несмотря на довольно позднее время: половина первого ночи. Нашел его выходивший из подъезда жилец того же дома и сообщил в полицию. Собака взяла было след, но потеряла его уже в тридцати метрах от дома, где дорога расходилась в три стороны. Никаких улик киллер не оставил.

Откуда возвращался Мажаров в ту ночь и с кем встречался перед смертью, установить не удалось. Интересным обстоятельством являлось то, что в квартире майора Мажарова царил погром. То есть кто-то побывал там в отсутствие хозяина и все перерыл. По всей видимости, неизвестный искал что-то. Тот ли это был человек, что застрелил Мажарова, или другой, а также удалось ли ему отыскать нужную вещь, осталось невыясненным.

— Можете, конечно, побеседовать с кем-нибудь из наших, — добавил Селедцов, — но это вряд ли что-то даст. Мажаров работал в ОБЭПе. Там народ скрытный…

— Я уже понял, — усмехнулся Гуров. — А вам хоть как-то удалось продвинуться?

— Смотря что считать продвижением, — пожал плечами Селедцов. — К примеру, у всех троих подрядчиков на момент убийства есть алиби. Но было бы странно, если б его не было. К тому же понятно, что лично никто из них в Мажарова не стрелял. Что касается самого киллера, то стрелок он явно неважный, так как с первого раза промахнулся. Да и оружие нехарактерное для киллеров — обычно в ход идут «ТТ», «беретта», иногда «ПМ»… А тут, по всей вероятности, «вальтер». Но это предположительно, заключая из пули. Самого-то ствола нет. Но вот что удалось выяснить. Этот ствол уже применялся при убийстве, правда, давно, около двадцати лет назад. Был у нас такой главарь банды Михаил Крутов по кличке Миша Крутой. Во время перестрелки с представителями другой группировки убили двоих человек и как раз из этого самого пистолета. К сожалению, или к счастью, никого из крутовских не осталось. Да и самого его в живых нет.

— Интересный факт. А внутренняя проверка проводилась? На предмет личности?

— Ну вы же знаете, что киллеры — народ кочевой… У меня, естественно, нет данных, что в нашем городке проживает некий человек по фамилии такой-то, официальный род занятий которого — киллер, — с иронией проговорил следователь.

— Это понятно, — спокойно кивнул Гуров. — Меня интересуют неофициальные сведения.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то из местных подался в киллеры, — тоже посерьезнел Селедцов. — Мелкий бандитизм, грабежи, разбой — это да. Киллер — это несколько иное.

— Но вы же сами говорите, что стрелял не профессионал, — настаивал Гуров, у которого уже оформлялась версия. — Кочевой народ — да. Но давайте посмотрим на ситуацию глазами заказчика. Ему нужно устранить Мажарова, который успел собрать на него изобличающие материалы. Где ему искать исполнителя? Выхода на профессиональных киллеров у него нет, иначе он не воспользовался бы услугами дилетанта. А где искать этого дилетанта? Ну, конечно же, поблизости, то есть в местной криминальной среде! Вот поэтому я и интересуюсь криминальным или околокриминальным миром Приморского.

— Да, это мне как-то в голову не приходило… — пробормотал Селедцов, потерев чисто выбритый подбородок. — А местных стоило бы проверить…

— Вот вы, пожалуйста, этим и займитесь, — сказал Гуров. — Выделите для этой работы сотрудников, давно живущих в Приморском и хорошо знакомых с местным контингентом, нравами и окрестностями. Мне подобную работу будет провести куда сложнее.

— Единственный плюс — вас здесь никто не знает, — заметил Селедцов.

— Это ненадолго, — отрезвил его полковник. — В вашем городке вести разносятся, думаю, со скоростью звука. Так что уже завтра половина Приморского, а то и больше, будет знать, что вот этот высокий стройный мужчина с благородной сединой на висках есть не кто иной, как полковник МВД из Москвы.

— Да, пожалуй, тут вы тоже правы, — склонил голову Селедцов. — Ладно, займемся сами. Значит, продолжаю насчет Мажарова… Первым делом мы отработали личности подрядчиков. И тут всплыл один интереснейший факт. Один из них, а точнее — Рожков Анатолий Валентинович, бесследно исчез. Причем вместе с ним с его счета исчезли и несколько миллионов, перечисленных на строительство гостиничного комплекса.

— Вот как? — вскинул брови Лев. — Факт действительно любопытнейший. И что же дала проверка?

— Проверка показала, что на счетах Рожкова средств практически нет. Но это нормально, поскольку переводимые раньше деньги снимались и использовались на закупку стройматериалов и оплату сотрудников. Это все отражено в бухгалтерских документах, с этим порядок. Но вот последний перевод… Понимаете, Рожков получил деньги на счет и собирался на следующий день их обналичить. Так он и объявил своим сотрудникам и соучредителям. Собрал их подписи и исчез.

— А что говорят в банке? — нахмурив брови, забарабанил пальцами по столу Гуров. — Рожков действительно снимал деньги?

— В том-то и дело, что нет. Скорее всего, он продумал эту схему заранее. Просто перевел деньги с одного счета на другой, после чего уже спокойно обналичил их совсем в другом месте, возможно, что под другим именем. И в свете этого совершенно непонятно, где его искать.

— А что же остальные сотрудники?

— А что им оставалось делать? Фирма разорена, генеральный директор сбежал… Ну и они разбрелись кто куда.

— Они все из Приморского?

— Да, все живут здесь, — подтвердил Селедцов. — После того как их кинул Рожков, они пока толком не определились с дальнейшими планами. В это предприятие были вложены и их личные средства, так что теперь все оказались на мели.

— Так, с Рожковым более-менее ясно, а остальные подрядчики?

— Остальных двое — Владимир Григорьевич Фоменко и Павел Петрович Гришечкин. У обоих солидные фирмы, у Фоменко покруче. Оба в один голос кричат, что чисты как слеза младенца, о майоре Мажарове никогда слыхом не слыхивали, а в фирмах у них идеальный порядок. По документам, кстати, так и выходит.

— А на деле? — быстро спросил Гуров.

— Я ведь работаю в убойном отделе, — вздохнув, пояснил Селедцов. — Экономические преступления — не моя специфика. Здесь гораздо лучше разобрался бы ОБЭП, но это такая мутная контора, что… — Он вдруг спохватился и прикусил язык. Затем взъерошил было руками свои волосы, но они были столь коротко и аккуратно подстрижены, что и ерошить оказалось нечего, и медленно произнес: — Словом, я их в определенном смысле понимаю. Мажаров работал в их ведомстве… И до поры до времени они не хотят слухов и кривотолков, бросающих тень на их отдел. Вот будут факты — другой разговор. И если они есть, мы их обязательно найдем, — и тут же перешел к следующему вопросу: — Значит, по подрядчикам я вам предварительно изложил, все подробности зафиксированы в документах. Но я не стал зацикливаться на одной версии убийства Мажарова, то есть на подрядчиках, и поинтересовался личностью Мажарова в более широком аспекте. Ничего заслуживающего внимания мне не попалось. Мажаров жил один, с женой развелся около трех лет назад, и она с дочерью уехала из Приморского. По выясненным данным, они не общались. О каких-то личных врагах ничего не известно.

— А он уроженец Приморского?

— Нет, он приехал из Пятигорска. Его восемь лет назад перевели из тамошнего ОБЭПа.

— Старые счеты? — прищурился Гуров, глядя на Селедцова.

— Я посылал запрос в Пятигорск, — покачал тот головой. — По их сведениям, в прошлом Мажарова ничего такого не было, из-за чего с ним сейчас стали бы сводить счеты. И сам он в Пятигорске не был давным-давно. Если вам интересно мое мнение, то ноги у этой истории растут здесь, в Приморском.

— Хорошо, — кивнул Лев, складывая документы, приготовленные Селедцовым. — Будем копать глубже — тогда и узнаем, откуда они растут на самом деле. У меня к вам пока еще только один вопрос, Денис Аркадьевич. Вам белая «Ауди», номерной знак «АА5878», не знакома?

— Никогда не попадалась. Ни по документам, ни в поле зрения.

— Судя по всему, она в вашем городе недавно, — задумчиво сказал Гуров.

— Выяснить местонахождение? Проследить? — деловито спросил Селедцов.

— Не стоит, это мои проблемы, — отмахнулся Лев и поднялся.

Они с Селедцовым обменялись номерами телефонов, и он покинул здание, в котором располагался убойный отдел.

Миша Рыбин дожидался Гурова на улице. Он сидел на своем месте в той же позе, подставив весеннему солнцу веснушчатое лицо, и, кажется, дремал. Однако едва Гуров появился на улице, Миша сразу же открыл глаза и заулыбался: