Естественное убийство – 2. Подозреваемые

Анечка Толоконникова прилежно тянула ручку, лукаво глядя Северному прямо в глаза.

– Я знаю, Анна Сергеевна, что у вас есть что нам сказать по данному вопросу. И уверен, что любому из здесь присутствующих есть что сказать, но, увы, у нас нет времени на дискуссию. И, говоря совсем уж откровенно, у меня нет ни малейшего желания дискутировать со столь неподготовленной аудиторией на столь бессмысленную тему. Мысли и речи о бессмысленном – прерогатива исключительно образованных взрослых людей. Потому, Анна Сергеевна, не тяните зря вашу милую ручку. Спасибо.

Девочка надула губки. Северный, порывшись в коробочке, извлёк следующую бумажку:

– «Судмедэксперт он какой врач? Вот наша соседка она ухогорлонос. И лечит уши горла и носы». Хороший вопрос, хотя почерк препоганый и стиль тот ещё, – констатировал Всеволод Алексеевич. – Судмедэксперт – он врач-универсал. Как хороший надёжный джип. Судебно-медицинский эксперт набит знаниями, как голова вашего, дети, Петра Петровича Еремеева – мечтами. Судебно-медицинский эксперт умён, как отменный кардиолог, ловок и силён, как отличный травматолог, хитёр, как психиатр. Он манипулирует людьми, как толковый педиатр – детьми. А уж что судмедэксперт может проделать с ушами, горлами и носами – так то ни одному оториноларингологу в страшных снах не может присниться. Судмедэксперт хладнокровен, как патологоанатом, и нежен, как пластический хирург. Судмедэксперт проницателен, как отменная гадалка, и красноречиво остроумен, как виртуозный софист. Для судмедэксперта нет тайн не только медицинских, но и юридических. Потому как хороший судмедэксперт знает назубок не только Большую медицинскую энциклопедию, но и Уголовный кодекс Российской Федерации. Равно как и Гражданский. Судмедэксперт – умный врач. И чтобы стать судебно-медицинским экспертом, необходимо много учиться. Много. Много-много-много. И никогда-никогда судебно-медицинскому эксперту не стать олигархом. Так что, Еремеев, вам не стоит и начинать.

– А чего сразу Еремеев?! – обиделся парнишка.

– Цыц!

– А чего сразу «цыц»?! Я вам тоже, между прочим, написал очень важный для меня вопрос, а вы цыкаете.

– Если тебе повезёт – и на твой вопрос отвечу. Заодно проверим твою удачу. Удача для мечтающего стать олигархом – самое оно, поверь.

– Сами спросили, а сами издеваетесь! – Еремеев даже отвернулся, так обиделся.

– А ты думал?! Во все времена, Еремеев, люди страдали за правду. И от правды. Поэтому умные люди врут. А мудрые – помалкивают.

Анечка Толоконникова снова начала тянуть руку. И даже ею трясти.

– Ну? – строго посмотрел на неё Северный.

– А почему ему можно говорить без руки, а мне нельзя?!

– Потому что он – расхлябанный и нелюбознательный мальчишка. А вы, Анна Сергеевна, – красивая и послушная девочка. Чем выгодно от Петра Петровича отличаетесь.

Тут вдруг поднял руку Дарий Соколов. Хотя отец и заставил его дать клятву на картинке обещанного ему нового мобильного телефона, что он не будет мешать дяде Севе и вообще не признается, что с ним знаком. Мало ли…

– Да, Дарий Семёнович, прошу вас. В конце концов, для чего ещё нужен блат и прочее кумовство?

– Дядя Се… Всеволод Алексеевич, если вы вдруг не вытащите мой вопрос, то ответьте мне сразу и сейчас: вы отрубали трупам головы?

– Вот, Еремеев, учись! Ждать удачи может каждый. А нагло вырвать у жизни первую очередь – на это способны немногие. Но – буду справедлив. И не отвечу Дарию на его вопрос. Как минимум для того, чтобы избежать хаоса. Ответь я сейчас этому маленькому неуклюжему хитрецу вне очереди – на меня обрушится шквал вопросов, и наши интересные упорядоченные посиделки накроет волной выкриков с места. Садитесь, Дарий Семёнович. А в наказание за неуместный внеочередной выпад я не отвечу на ваш вопрос, даже если он мне попадётся. Хуже нетерпения может быть только наглое нетерпение.

– И чем же мне помог блат и это… кумовство? – возмущённо воскликнул Дарий.

– В том-то и дело, брат Дарий Семёнович, что ничем. Они вам не только не помогли, но даже помешали. Но, признайтесь, ваш вопрос, правду говоря, ужасно глуп. Садитесь!

Дарий сел и расстроенно посмотрел на папу. Соколов делал вид, что не замечает взглядов наследника. Но про себя поклялся на сей раз наказать клятвопреступника и не покупать ему новый мобильный телефон. Ни за что!

Северный извлёк на свет очередную бумажку:

– «А какая разница между судебно-медицинским экспертом и патологоанатомом?» Вот! – наигранно-радостно воскликнул Всеволод Алексеевич. – Наконец-то умный вопрос. Наверное, его задала девушка, – он пристально осмотрел девиц подросткового возраста. Одна из них выглядела смущённой. – И наверняка, – произнёс Северный, обращаясь уже только к зардевшейся, – эта умная девушка хочет стать врачом. Похвально, похвально! Отвечаю. Патологоанатом и судмедэксперт – профессии смежные, не путать со «схожими». Патологоанатом работает с трупами людей, умерших в больнице. Патологоанатому проще – у него на руках какой-никакой диагноз, история болезни и прочий вспомогательный материал. Перед тем, как приступить к вскрытию, патологоанатом все эти документы детально изучает. И хотя бы в первом приближении представляет себе, что его ожидает. Для судебно-медицинского эксперта труп – это задачка со слишком многими неизвестными. Ребус. Загадка. Иногда – ловушка. И при этом судмедэксперт, как и патологоанатом, обязан установить причину смерти. Что легче? Патологоанатому во всём легче. – Северный вздохнул. – Патологоанатом не освидетельствует живых людей. Чего никак не может избежать судмедэксперт. Патологоанатом куда меньше общается с представителями органов юстиции, а также с людьми, которыми органы юстиции активно интересуются. В общем, женщине профессия патологоанатома подходит куда больше профессии судмедэксперта. Хотя и куда меньше, например, терапевта. Толковый терапевт никогда без куска хлеба не останется, – Всеволод Алексеевич ещё раз посмотрел на девушку-подростка.

– «А бывало, что вы вскрывали живых людей? Вот на вид он такой мёртвый-мёртвый, мертвее не бывает, а тут вы его ножом так – раз! – а он такой: «А-а-а!!!» – вопрошала следующая бумажка.

– Ни разу за четверть века практики. Это кто-то из вас фильмов насмотрелся. Кто-то, судя по почерку и грамотности, уже достаточно взрослый. Но недостаточно для того, чтобы понять, что комичные, как правило, киношные сцены ничего общего с жизнью не имеют. Их суть – фарс. Цель – развлечение публики. А в действительности, – Северный изобразил «страшные глаза», – если я кого такого ножом – раз! – то он, такой, уже ничего не закричит. Даже если до того и был жив… Ну, что там ещё? – Северный достал бумажку, замотанную в цветную резинку для волос.

– Это мой вопрос! – счастливо взвизгнула маленькая Анечка Толоконникова.

– Анна Сергеевна, вы лишили себя анонимности, а это против правил. Потому на ваш вопрос я отвечу после, – Северный положил Анину записку в карман брюк. И достал из симпатичной коробочки следующий вопрос.

– «Как легче убить себя? То есть я хотел спросить, как небольнее всего себя убить? Из пистолета не так больно, как повеситься? Или легче всего ядом? А если под рукой нет пистолета и яда, а верёвкой пользоваться не умеешь, тогда что?» Так… – Всеволод Алексеевич внезапно сменил свой вечно немного ироничный высокомерно-дружеский тон на очень серьёзный – и внимательно осмотрел класс. Примерно тридцать детишек. Примерно треть из тридцати как раз вошли в тот возраст, когда впервые режут вены из-за неразделённой любви, из-за неосторожно брошенного в сердцах родителями и из-за прочей подобной чепухи. Увы, иногда кое-кому из таких удаётся добраться до секционного стола.

Северный ещё раз очень пристально всмотрелся в лица именно подростков. Почерк, скорее всего, мальчишеский. Ломаный, отрывистый, нервный… Да и род: «…я хотел…»

Он подошёл к флипчарту, имевшемуся в этом «презентационном зале», взял маркер и разделил поле листа на несколько колонок. Вверху провёл горизонтальную линию. Чётким каллиграфическим почерком он подписал первый из образовавшихся столбцов.

«Фантомасы»

И обернулся к аудитории. Ни искорки веселья не было у него во взгляде. Ни тени иронии.

– Так называют работники морга тех, кто застрелился, – ткнул он маркером в колонку. – Выстрел в голову не похож на то, что показывают в кино. От выстрела в упор голова раскалывается, как спелый арбуз. Сносит полчерепа, отрывается челюсть, вышибает глаза, – всё сказанное Северный аккуратно и разборчиво записал в столбик. – Для приличия и за большие бабки санитары будут набивать череп «самострельца» ватой, конструировать голову из проволоки, подстраивать недостающее. Делать посмертную маску. Поэтому простим им их незатейливый юморок. Как ещё таких назвать, как не «фантомасами». Улавливаете?