Естественный отбор

Оглянувшись назад и убедившись, что «семерка» с Засечным и казаками следует за ним, Скиф направил машину в сторону торчавших в ночном небе зубьев Нового Арбата.

Увидев подкатившую машину, двое мужчин вывели под руки третьего, еле стоящего на ногах.

— Командир, доставь хорошего человека в Олимпийскую деревню, а то на нас телки повисли, — сказал один из них, открывая дверцу машины.

— «Зеленые» вперед.

— Фирма веников не вяжет! — одобрительно кивнул тот, протягивая купюры.

Пьяный, бормоча что-то нечленораздельное, сразу уткнулся лбом в переднюю панель. Промелькнул Киевский вокзал. Не доезжая «Мосфильма», остановившись на красный свет, Скиф услышал сбоку тихий, совершенно трезвый голос пьяного:

— Хубасти? Как дела?

— Как сажа бела! — буркнул Скиф, пытаясь в темноте салона рассмотреть лицо клиента.

— Тогда сверни в переулок и выбери двор потемнее — поговорить есть за что, как говорят в Одессе, — белозубо улыбнулся тот.

— Блин, как же вы меня нынче достали! — вырвалось у Скифа. — Ну, что еще-то от меня?

— Хочу поставить тебя в известность, что в сельской церквушке под Псковом одна старушка который год ставит свечки за православного воина Скифа и просит Бога уберечь его от пули злой, от хворостей душевных и телесных, от зависти черной подлючьей.

— Какая еще старушка?..

— Родной матушкой приходится мне та старушка, Скиф.

— Чего-то я лица твоего не припомню. Постой-постой — майор-особист, что ли?

— Теперь уже полковник.

— А-а…

Над горами торжественно плыл яркий серп полумесяца, неумолчно трещали в сухой траве цикады, из недалекого ущелья доносился истерический хохот и захлебывающийся плач шакалов. В душной афганской ночи, готовой в любую минуту взорваться воем мин и трассирующими очередями, к ущелью крались с приглушенными синими фарами три БТРа, под завязку набитые десантурой. Некоторым солдатам пришлось поместиться наверху, на броне.

Вглядевшись в темноту из люка первой машины, Скиф скомандовал в ларингофон:

— «Лягушки», стоп! Дальше километра два пехом… Десантура быстро выгрузила из бронированных коробок оружие и снаряжение. Чуть в сторонке за солдатами наблюдал майор в ладно подогнанном пятнистом комбинезоне.

— Принесло на нашу голову этого особиста! — чертыхнулся Скиф. — Если с ним что случится, полковник Павлов взгреет нас — мало не покажется.

— Мы дорожку протопаем, а он во второй заход, — предложил лейтенант Василько. — Так меньше риска для него.

— Майор, здесь с солдатами должен остаться офицер, пока мы переносим туда груз и окапываемся, — сказал, подойдя к особисту, Скиф.

— Нет вопросов, я остаюсь, — с готовностью откликнулся тот.

— Вот вам рация — держите меня в курсе, если что…

— А что, «если что»?

— Вроде бы не должно, но, бывает, и овца волком завоет.

— Учту, капитан! — согласился особист, принимая рацию…

Пригибали солдатские плечи тяжеленные рюкзаки, позвякивали болтающиеся на ремнях каски, оружие и саперные лопатки, сливался в единый монотонный шорох мерный шаг натруженных ног вперемежку с сопением, кряхтением и солдатским матерком…

Дойдя до горловины ущелья, Скиф, сбросив на камень рюкзак, прохрипел лейтенанту:

— Здесь ждем караван духов!.. Мимо не пройдут. Виноградов, Сафонов, ставьте «сигналки». Саперы — мины. Лейтенант, уточни позиции гранатометчикам.

Уже стал склоняться к зубцам дальних вершин полумесяц в небе, а десантура все продолжала углубляться в каменистый склон. Шакалий вой перекрывал глухие удары заступов и саперных лопаток, надсадный кашель и запаленный хрип солдатских ртов.

Из лежащего на бруствере шлемофона долетал писк. Поднеся его к уху, Скиф чертыхнулся:

— Черт, особист с двумя солдатами идет к нам!

— Приключений на задницу ищет! — бросил Василько и обложил особиста заковыристым матом.

— Ладно, ждем полчаса, а там посмотрим, — недовольно проговорил Скиф.

И снова хрипят солдатские рты, вдыхая спертый воздух душной афганской ночи, глухо стучат о спекшуюся от жары землю заступы и саперные лопаты. Вот уже и полумесяц вплотную приблизился к зубцам уходящих в небо вершин…

— Полчаса прошло с гаком, — напомнил Скифу лейтенант.

— Майор, ответь Скифу!.. Ответь Скифу! — прорычал тот в шлемофон и со злостью бросил его на бруствер. — Молчит, мать его!.. Полчаса молчит, козел!..

— Аккумуляторы на его рацию я новые поставил, — подал из окопа голос радист Земсков. — Сесть не могли.

Скиф поймал тревожный взгляд Василько и сказал решительно:

— Ты вместо меня командуешь. Снайперы Прасол и Багнюков идут со мной.

Скрылся за зубцами вершин полумесяц, черной шалью легла темнота на склон, по которому бесшумно скользили три фигуры, временами замирая и прислушиваясь к звукам ночи: вскрикам птиц, шорохам змей и какому-то непонятному бормотанию со стороны ущелья. Основная тропа скатилась под уклон, от нее в сторону черных скалистых разломов отделилась тропка.

— Запросто мог в темноте уйти по тропинке в горы, — сказал вполголоса крепыш Прасол.

— Мог, — согласился Скиф и свернул на нее.

Тропка привела их к подножию скалы. Идущий впереди Багнюков предостерегающе поднял одну руку, другой показал на камни. Скиф приник к оптическому прибору ночного видения — у камней притулилась драная палатка, перед пологом которой расхаживал часовой и дремал лохматый волкодав.

— Заходим с подветренной стороны, — шепнул снайперам Скиф.

Те кивнули и молча сняли с плеч винтовки с глушителями.

Два глухих шлепка, неслышимые из-за воя шакалов и стрекота цикад, для волкодава и часового перед палаткой оказались роковыми…

Трое пожилых «духов» с кривыми кинжалами-бабурами по кивку сидящего на ковре главаря вплотную подступили к трем связанным вместе шурави, когда раздался насмешливый голос Скифа, появившегося в проеме полога:

— Хубасти? [3]

Кинжалы выпали из рук «духов», и они, не сводя глаз с направленных на них стволов, подняли их вверх.

3

Как дела (дари).

Скиф взял один кинжал и, потрогав пальцем его лезвие, перерезал на пленниках веревки. Те тут же схватили лежавшее у полога свое оружие и направили его на «духов».

— Спасибо! — с чувством сказал майор-особист Скифу и неожиданно для него выбил ногой «маузер» из руки опомнившегося главаря.

— Пошли на пастуший колокольчик и вот напоролись на этих, — виновато пояснил майор.

— Считай, второй раз родились, — хмуро сказал Скиф. Майор с готовностью кивнул.

— Давай на «ты», — предложил он.