Эта покорная тварь – женщина
Шрифт:
Но так ли это на самом деле? Возможно ли, чтобы женщина, даже восседая на королевском троне, смогла подняться над своей сущностью?
Рассмотрим некоторые штрихи к портрету ЖЕНЩИНЫ-КОТОРАЯ-СТОИТ-НА-ВЕРШИНЕ.
– --------------------------------------------------------------------------------------------
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
«И увидела царица Савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил,
И пищу за столом его, и жилище рабов его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в храме Господнем. И не могла она более удержаться…
И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками».
– ---------------------------------------------------------------------------------------------
Как
Валерия Мессалина, супруга римского императора Клавдия, правившего с 41 по 54 год нашей эры.
Имя этой женщины стало синонимом самого разнузданного разврата, которому Мессалина посвятила практически всю свою сознательную жизнь.
О распущенности Мессалины ходили легенды, ее имя было у всех на устах, от римских сенаторов до уличных нищих, да и сейчас, говоря о какой-либо крайне похотливой и развратной женщине, ее называют не иначе как Мессалиной.
ФАКТЫ:
«Остальные животные имеют чувство меры в совокуплении, человек же — почти никакого. Мессалина, супруга императора Клав- дня, которая победу в этой сфере считала величественно-царской, вступила в состязание с самой известной в то время продажной проституткой и превзошла ее, так как в течение 24 часов имела 25 сношений».
«Мессалина между тем пировала, более развратная в своей роскоши, чем когда-либо. Так как была уже поздняя осень, в доме подражали сбору винограда. Тиски выжимали, чаны текли, а подле них, опоясанные шкурами, плясали женщины, точно приносящие жертвы, или бешеные вакханки. Она сама с развевающимися волосами, размахивая жезлом Вакха, и рядом с ней Силий, в венках, расхаживали на котурнах, откинув назад головы, а вокруг них раздавался веселый хор».
По свидетельствам современников, Мессалина принимала одновременно целые толпы мужчин, независимо от их общественного положения, которые сношали ее в очередь, не удовлетворяя, однако, ненасытной похоти супруги императора.
Во дворце была специально оборудованная «комната для наслаждений», где Мессалина «продавала себя и продавала других знатных женщин, даже в присутствии их мужей», как отмечают историки.
Но и это не удовлетворяло любвеобильную первую леди Римской империи. Она ходила по публичным домам, исполняя там роль самой дешевой и непритязательной проститутки.
– -----------------------------------------------------------------------------------------------
«Послушай, что Клавдий
Претерпевал. Как почует супруга, что муж почивает,
То, дерзнув предпочесть палатинскому ложу рогожку,
И ночной башлык августейшая взявши блудница
Тотчас уходит, с собой одну лишь взявши служанку,
И под светлый парик волоса свои черные спрятав,
Входит она в вертеп, от тряпья устаревшего душный,
И в пустую отдельную клеть. Там она предстояла,
В золоте грудь — нагишом, под именем ложным Лициски,
И казала твою, благородный Британик, утробу;
Тут поцелуями встретя входящих и требуя денег,
Навзничь лежала она и многих вкушала удары.
А когда уже дев своих распускал содержатель,
С грустью она уходила, но что могла, хоть последней
Клеть запирала, ещё горя раздражением страсти
И утомясь от мужчин, уходила еще не насытясь;
С закопченным лицом в дыму нечистом лампады.
Грязь вносила она и запах вертепа в чертоги».
Известна древнегреческая камея, на которой изображена улитка, как символ похоти, окруженная семью мужскими членами, между которыми расположена надпись: «invicta» (Непобедимая), а вверху — имя императрицы-проститутки.
Клавдий долгое время закрывал глаза на скандальное поведение супруги, но в конце концов казнил ее, узнав, что она даже умудрилась вступить в брак с одним из своих постоянных любовников — Гаем Силием, и при свидетелях подписала с ним брачный договор.
Следующая венценосная нимфоманка — грузинская царица Тамара. Страдая вечной сексуальной неудовлетворённостью, по-простому называемой «бешенством матки», царица сбрасывала своих несчастных любовников со скалы. По приблизительным данным, их количество подходило к двум тысячам.
– ---------------------------------------------------------------------------------------------------
– ------------------------------------------------------------------------------------
Ну, разве не была рабой своей похоти всевластная царица?
Интересны психологические характеристики двух королев-соперниц: Марии Стюарти Елизаветы Английской, данные такими выдающимися писателями как Стефан Цвейг и Виктор Гюго, которые сумели рассмотреть за флером политической борьбы, сражений, заговоров и казней, которыми был так богат XV век, женские лица этих двух властительниц.
СТЕФАН ЦВЕЙГ:
«Как женщина Мария Стюарт — женщина до конца, женщина в полном смысле слова; наиболее ответственные ее решения всегда диктовались импульсами, исходившими из глубочайших родников ее женского естества. И не то чтобы она была ненасытно страстной натурой, послушной велениям инстинкта, напротив, что особенно ее характеризует, — это чрезвычайно затянувшаяся женская сдержанность. Проходят годы, прежде чем ее чувства дают о себе знать. Долго видим мы в ней (и такова она на портретах) милую, приветливую, кроткую, ко всему безучастную женщину с чуть томным взглядом, с почти детской улыбкой на устах, нерешительное, пассивное создание, женщину-ребенка. Как и всякая истинно женственная натура, она легко возбудима и подвержена вспышкам волнения, краснеет и бледнеет по любому поводу, глаза ее то и дело увлажняются. Но это мгновенное, поверхностное волнение крови дол гае годы не тревожит глубин ее существа; и как раз потому, что она нормальная, настоящая, подлинная женщина. Мария Стюарт находит себя как сильный характер именно в страстной любви — единственной на всю жизнь. Только тогда чувствуется, как сильна в ней женщина, как она подвластна инстинктам и страстям, как скована цепями пола. Ибо в великий миг экстаза исчезает, словно сорванная налетевшей бурей, ее наружная культурная оснастка; в этой до сих пор спокойной и сдержанной натуре рушатся плотины воспитания, морали, достоинства, и, поставленная перед выбором между честью и страстью, Мария Стюарт, как истинная женщина, избирает не королевское, а женское свое призвание. Царственная мантия ниспадает к ее ногам, и в своей наготе, пылая, она чувствует себя сестрой бесчисленных женщин, что томятся желанием давать и брать любовь; и больше всего возвышает ее в наших глазах то, что ради немногих сполна пережитых мгновений она с презрением отшвырнула от себя власть, достоинство и сан.
Елизавета, напротив, никогда не была способна так беззаветно отдаваться любви — и это по особой, интимной причине. Как выражается Мария Стюарт в своем знаменитом обличительном письме, она физически «не такая, как все женщины». Елизавете было отказано не только в материнстве; очевидно, и тот естественный акт любви, в котором женщина отдается на волю мужчины, был ей недоступен. Не так уж добровольно, как ей хочется представить, осталась она вековечной virgin Queen, королевой-девственницей, и хотя некоторые сообщения современников (вроде приписываемого Бену Джонсону) относительно физического уродства Елизаветы и вызывают сомнения, все же известно, что какое-то физиологическое или душевное торможение нарушало ее интимную женскую жизнь. Подобная ненормальность должна весьма серьезно сказаться на всем существе женщины; и в самом деле, в этой тайне заключены, как в зерне, и другие тайны ее души.