Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

– Да зачем нам эти ножики! От кого обороняться-то сейчас?!

– Ты преступно много размышляешь. Разбуди меня в шесть ноль ноль.

Внезапным грохотом раскатился в ночи по крепостному дворику басовитый рык мужского храпа.

Глеб буркнул.

– Этот голландец хуже карасину!

Облечённый вахтенным доверием Бориска попытался спросить его ещё о чём-то стратегическом.

– Всё, всё, проехали. Будем считать, что меня ранили коварные враги. Прямо в грудь, – Глеб ткнул пальцем в мокрого себя. – И я упал, изнемогая.

С грациозностью великого утомления он прилёг на расстеленный спальник.

Не доверяя некоторым своим чувствам, Бориска осторожно прикоснулся к телу неподвижного командира.

Но капитан Глеб Никитин уже спал, глубоко и уверенно вдыхая свежий морской воздух.

День 5. Четверг Траур, паруса над водой и нежелание мыть грязную посуду

Огромный чёрный пистолет был тяжёл, рука немела, тренькали жилки под локтём, поднять оружие не было никакой возможности, но настойчивый мужской голос всё громче и твёрже приказывал сделать это.

– Эй…! Эй! Товарищ боец! Подъём!

В раннем палаточном сумраке Бориска не сразу и сообразил, кто так сурово и одновременно нежно дотрагивается до его обнажённого плеча.

– Вставай и быстро на воздух. Без потягушек.

Капитан Глеб Никитин вышел из помещения, аккуратно прикрыв за собой входное полотнище.

Время было всего половина шестого, выспался же Бориска замечательно, да и песок на улице под ногами был внезапно холодным и влажным. Так что проснулся он быстро, но со штанинами и рукавами у него всё-таки произошла небольшая путаная заминка.

Солнце ещё не перевалило восточную крепостную стену и поэтому в дальних закоулках внутреннего дворика продолжали таиться неопределённые рассветные тени.

Тёплый Бориска радостно и счастливо потянулся, широко вздохнул с поднятыми к небу руками.

– Жив?

– Конечно! Красиво-то здесь как! Я так рано в этой крепости ещё не бывал! Осенью темно, а зимой мы только на лыжах сюда с классом в поход ходили.

– Ладно, слушай…

Глаза Глеба непривычно блестели в тёмных полукружьях бледного лица.

– Давай-ка ты просыпайся окончательно, смотри за обстановкой. Я пройдусь до берега, немного искупаюсь. Поставь маленький чайник на костёр с краю, огонь там я уже развёл.

– Ладно, только ты недолго…

– Да я здесь, за стеной буду плескаться, не беспокойся.

Потом они сели за стол, на прохладные росистые брёвна.

Капитан Глеб вытирал голову большим лохматым полотенцем и с удовольствием ел холодный рыбный бульон. Говорили вполголоса.

– …Вещи мои лишние возьми в свой рюкзак, я доберусь до посёлка налегке. С ребятами-экскурсоводами поговори, чтобы они на автобусе по городу небольшой кружок сделали, время в запасе у тебя будет, а утренние красоты мужикам стоит увидеть. Налей кипятку мне, пожалуйста.

С не совсем осознанным удивлением Бориска смотрел на своего командира. Он привык к тому, что в жизненных разговорах взрослые люди обычно жаловались на страшную головную боль с утра после попоек, на жажду холодной воды и рассола. Да и его отец обычно отказывался от завтрака на следующий за семейными застольями день.

Глеб же кушал вкусно, помешивал густой сладкий чай, роскошными белыми зубами откусывал крупные куски бутерброда и часто звенел ложкой в глубине миски с ухой.

Бориска был уверен, что водки вчера капитан Глеб выпил много, просто неприлично много – ближе к полуночи вдрызг пьяные немцы даже стали настаивать, чтобы избрать его своим Королём Стеклянного Стакана, но не успели, полегли бедолаги один за другим. Потом рухнул в редкие подорожники, едва избежав лобового столкновения с гранитным валуном, Бадди, затем сполз под стол могучий Николас. Итальянский трезвенник О'Салливан ушёл в темноте в палатку самостоятельно, немного понаблюдав на прощанье за яркими звёздами.

«И не болеет он, вроде, ни капельки….».

Неумытый с утра Бориска устроился за столом напротив Глеба, внимательно слушал его поручения и пытался осторожно наблюдать за командиром.

– Чего разглядываешь? Удивляешься, что я остался жив после вчерашних злоупотреблений? Ничего особенного – ещё и не то люди совершают ради дружбы народов, взять, к примеру, уважаемого Махатму Ганди….

– А ты чего чай не пьёшь?

Глеб обвёл взглядом Бориску и пустые тарелки.

– Слушай, если ты не против, то я ещё немного ушицы рубану, а? Ты не хочешь со мной за компанию?

Бориска отрицательно покачал головой.

– Общий подъём устраивай ровно в семь. Кричи, стучи в кастрюлю. Раскрывай палатки, шуми в каждой. Будут ругаться – не обращай внимания, делай своё чёрное дело. Через полчаса после подъёма устрой им завтрак. Водки не давай.

– А ведь они же все…

– Ящик с пивом и минералка спрятаны на берегу, в камнях. Выйдешь из крепостных ворот – направо, шагов двадцать по берегу, за красным валуном. Я проверил сейчас – напитки на месте, в воде за ночь охладились как следует.

– Про водку. Напомни всем, что сегодня их ждёт авиационное путешествие, так что если кто из самых настойчивых алкашей испачкает вертолёт, то свои рвотные массы будет убирать самостоятельно, вручную. Я серьёзно. К восьми подъедет человек от лесника, останется здесь, подежурит, постережёт наше богатство. Если кто из иностранцев будет сильно болеть – оставь в лагере, не неволь полётом.

В раскрытый на краю стола замечательный Борискин рюкзак капитан Глеб начал перекладывать свои вещи.

– Похороны в двенадцать. На все остальные мероприятия я в посёлке не останусь, так что к часу ждите меня здесь. Если по каким-то причинам вовремя не появлюсь и не смогу дозвониться, то выдвигайтесь после вертолета в лес самостоятельно. Справишься?

– Не сомневайся. Твои дела сегодня важнее.

Не выпуская из рук маленького блокнота, Бориска почесал карандашом макушку.

– Ты что-нибудь про убийство Виктора Никифоровича уже узнал?

Капитан Глеб Никитин застыл над рюкзаками, поднимая медленный взгляд на помощника.

– А какое твоё шпионское дело?

– Ну, это я так, просто… Нужно же, чтобы найти, убийцу-то…

– Не бери в голову. Занимайся живыми людьми, остальное мы с тобой после обсудим.

– Всё, лови!

Глеб подкинул над головой Бориски туго набитый рюкзак.

– Мой брось в машину, а я пока посуду ополосну.

Мокрый ночной песок прилипал к подошвам, оставляя под ногами разляпистые сухие проплешины. Около микроавтобуса Бориска присел и принялся восхищённо рассматривать сквозь низкие крепостные проломы сияющее вдалеке рассветное море.