Эта свирепая песня

Она мрачно усмехнулась.

– И что?…

– Ты намерена меня застрелить? – осведомился Слоан.

Он крадучись шагнул вперед, и его красные глаза игриво вспыхнули.

– Я как раз над этим раздумываю, – отчеканила Кейт.

Неожиданно она ощутила тяжесть пистолета и, опустив взгляд, обнаружила, что рука Слоана покоится на стволе.

Кейт стиснула губы. Такие они, малхаи: грациозные и неторопливые, пока не наносят удар.

Слоан прищелкнул языком.

– Дорогая моя Кейт, – промурлыкал он. – Я тебе не враг.

Его пальцы коснулись ее кожи. Они были холодными и скользкими, как у рептилии, и Кейт невольно выпустила пистолет. Слоан аккуратно положил оружие на стол.

– Полагаю, сегодня все обошлось без проблем?

Кейт указала на себя:

– В целости и сохранности.

– А школа?

Он еще ведет светскую беседу!

– Нормально, – буркнула она.

Температура на кухне падала, как будто Слоан высасывал из помещения тепло.

– Ты сегодня рано встал.

– Вампирская шутка. Как оригинально! – проговорил Слоан.

Малхаи никогда не улыбался, но перенял холодный юмор ее отца.

Только корсаи были истинными детьми ночи. Они не переносили дневной свет. Малхаи пили кровь и набирались сил после полуночи, однако не являлись «классическими» вампирами, не бежали от креста и не сгорали в лучах солнца. Впрочем, металлическая пуля вполне могла их утихомирить.

Кейт заметила, что Слоан покосился на груду медальонов и дернулся, после чего демонстративно повернулся к панорамным окнам, за которыми пылал закат.

У Кейт имелась своя теория насчет Слоана. Она считала, что он не просто слуга Харкера, а его собственный малхаи. Результат ужасного преступления, некое последствие – как тот корсаи в просмотренном ею ролике. Монстр, возникший в кильватере Харкера. Но кого он убил, чтобы сотворить Слоана? И как долго малхаи находился рядом с отцом, пока Кейт не было дома?

Кейт отчаянно захотелось вогнать монстру в грудь серебряный кол. Так вроде поступали в прошлом.

Ее взгляд скользнул к клейму на щеке малхаи.

– Слоан, можно тебя кое о чем спросить?

– Да?

– Что тебя заставило стать любимой зверушкой моего папочки?

Малхаи оцепенел, а Кейт продолжала:

– Ты научился особым трюкам за время моего отсутствия? Лежать? Сидеть? Приносить подачку?

– Я владею лишь одним трюком, – отозвался Слоан, воздев костлявую руку над головой Кейт. – Я умею слушать.

Он щелкнул пальцами возле ее оглохшего уха.

Кейт потянулась за пистолетом, но Слоан ее опередил.

– Эй! – предостерегающе произнес он, помахивая оружием. – Давай-ка по-честному.

Кейт вскинула руки и отступила на шаг.

– Полагаю, если ты будешь себя хорошо вести, то Харкер когда-нибудь признает и тебя, – мечтательно пробормотал Слоан. – Как ты думаешь, Кейт?

Август чувствовал себя паршиво.

Когда он плюхнулся на сиденье в вагоне метро и закрыл глаза, все его четыреста восемнадцать отметин зудели. Пульс грохотал в ушах вместе с отдаленным эхом выстрелов. Август никак не мог расслабиться: но это было все равно что не чесаться, когда тело ноет и зудит после бесчисленных комариных укусов.

– Как ты мог?! – крикнула женщина, стоявшая с другой стороны прохода. Она наклонилась к своему спутнику, который уткнулся в планшет.

Мужчина не поднял головы, и тогда она врезала по экрану.

– Лесли!

– Я с ней работаю!

– Ты действительно хочешь выяснять отношения здесь и сейчас? – прорычал мужчина. – Ладно, давай подобьем итоги.

– Урод!

– Значит, Эрик, Гарри и Джо, но мы не считаем тех, кто тебя не хотел…

Женщина влепила ему пощечину – да так, что звук удара разнесся по всему вагону. Август едва не прикрыл себе уши ладонями.

Пассажиры с любопытством уставились на ссорящуюся парочку. Август сглотнул. Его влияние ширилось. Оно исходило от него, будто жар. Неподалеку от Августа какой-то мужчина начал всхлипывать.

– Я виноват, только я один! Но я не собирался поступать подобным образом…

– Стерва!..

– Оно того не стоило…

– Надо мне было уйти.

– Я один виноват…

В вагоне стало шумно. Август вцепился в сиденье побелевшими костяшками пальцев и принялся считать, сколько станций осталось до Линии.

– Ты как? – спросила Пэрис, когда он ввалился в ее квартиру.

Интуиция никогда не подводила Пэрис.

– Жив, – прохрипел Август, меняя блейзер на спецназовскую куртку.

Пэрис погладила его по щеке.

– Ты горячий.

В такие моменты его кости действительно нагревались, а кожа натягивалась чересчур туго.

– Угу.

Лестница была благословенно холодной и темной, и в глубине души Августу захотелось просто лечь на сырой пол и отключиться, однако он продолжал плестись по туннелю. Когда он выбрался наружу, ему еще предстояло преодолеть несколько кварталов на юг, чтобы дойти по раздолбанным улицам до компаунда.

В лифте он увидел свое отражение и постарался пригладить волосы и привести в порядок лицо. Он выглядел осунувшимся, но, к счастью, признаки болезни еще не проявились.

Генри встретил его на пороге.

– Август! – укоризненно воскликнул он. – Почему ты не позвонил? Мог бы послать сообщение!

– Извини, – пробормотал Август.

– Как ты, Август? Как ты себя чувствуешь?

Господи, опять начались ненавистные вопросы!

– Скоро буду в порядке, – буркнул он.

Он не врал. Со временем все обязательно уладится.

Конец ознакомительного фрагмента.