Маркус мрачным призраком бродил по коридорам замка Вольтерры. Изредка встречающиеся на его пути вампиры жались к стенам и про себя сокрушались об отсутствии у них такого полезного дара, как невидимость. Обычно погруженный в себя флегматик Маркус пребывал сейчас в весьма растрепанных чувствах и вполне мог отправить в незапланированный полет до ближайшего достаточно прочного препятствия, прецеденты были. Сам виновник этого безобразия толкнул неожиданно оказавшуюся у него на пути дверь и не менее неожиданно для себя оказался в библиотеке.

Замковая библиотека всегда вызывала у Маркуса самые теплые чувства - запах старой бумаги успокаивал, погружение в мудрость веков избавляло голову от ненужных мыслей, но в эти неспокойные для него дни даже это не спасало. Бездумно просматривая потрепанные временем корешки книг, заодно вспугнув уединившуюся парочку – нашли место!

– вампир в очередной раз прокручивал в памяти вереницу лиц, пытаясь отыскать среди них нужное.

Вот уже почти год, как Вольтури вернулись из своего несколько неудачного похода против Олимпийского клана. Не сказать чтобы эта «неудача» как-то волновала Маркуса, ему было решительно наплевать на полувампиров как явление вообще и на ту девчушку в частности. Хуже было другое – по возвращении в Вольтерру его начало преследовать видение, своей упорностью затмившее даже образ покойной Дейдемы. И если к постоянно маячившему на периферии сознания светлому лику покойной супруги он еще как-то притерпелся за прошедшие века одиночества, то видение двух пылающих яростью и ненавистью черных глаз, обрамленных густыми черными ресницами, ломилось в его сознание с настойчивостью носорога, и спасения от него не находилось.

Бедный вампир уже неоднократно перебрал всех встретившихся на его жизненном пути существ, неважно, женского полу или нет – никто не подходил. А в голове у него продолжали вспышками меняться образы – то смеющиеся и горящие страстью черные глаза Дейдемы, то яростные – незнакомки, почему-то Маркус был уверен в том, что это девушка.

Аро, заинтересовавшийся неожиданно обнаружившейся раздражительностью Маркуса, после рукопожатия и некоторого раскидывания мозгами выдвинул здравое предположение, что поскольку все это началось после того злосчастного похода, то рассматриваемый временной интервал можно сильно сократить, и незнакомку стоит поискать для начала среди их противников. Все бы ничего, вот только не было ее ни среди противников, ни среди союзников, и даже никто из встретившихся по дороге людей не подходил. С каждым прошедшим днем Маркус все отчетливее понимал, что либо он все-таки спятит, либо придется ехать туда, где, по всей видимости, это началось - в Форкс.

Аро, конечно, не был в восторге от такого решения, но и ему совершенно не хотелось иметь дело со спятившим братом, поэтому с бурчанием, что «все дороги ведут в Форкс», Маркус был отпущен на все четыре стороны и на неопределенное время.

И вот, спустя переезд, перелет и перекус по дороге, вампир подъехал к дому Калленов на свежекупленной в Сиэтле машине. Карлайл с семьей, заранее предупрежденные Элис, встретили Вольтури с разной степенью настороженности. После официального знакомства со всеми членами семьи и оборотнем для полного счастья Эдвард, прихватив с собой Карлайла, решительно повел гостя подальше от дома на «поговорить». Не сказать, чтобы Маркус был против – от оборотня ужасно воняло, и это, также как и большое количество народу, деловому разговору явно не способствовало.

– Маркус, не будешь возражать, если я вкратце изложу твою проблему? – осведомился Эдвард, когда они удалились на достаточное расстояние.

Вольтури только пожал плечами, ему самому было интересно услышать, что же смог накопать в его несколько неадекватном мозгу младший Каллен.

– Итак, тебя преследует образ глаз некой девушки, причем, судя по их выражению, девушки очень тебя не любящей. Образ вполне себе реальный и детальный, к тому же знакомый и мне, значит, где-то ты ее видел. Но вспомнить не можешь, то есть ни к одному виденному тобой ранее лицу эти глаза не подходят. И еще маленькая деталь – у Элис последним связанным с тобой видением было видение о твоем приезде и нашем разговоре, дальше – пустота. Выводы? – Эдвард повернулся к отцу.

На лице Карлайла мелькнуло понимание:

– Не подходят к лицу, пропавшее будущее, и мы ее знаем…

– Угу. Что делать-то будем?

У Маркуса как будто свалилась с плеч небольшая такая планетка:

– Вы ее знаете? Где я могу ее найти? Она местная?

Каллены переглянулись, и Карлайл, тяжело вздохнув, похлопал старого знакомого по плечу:

– Мы догадываемся о ком речь, она местная, но лучше будет, если вы встретитесь сами и без нашей помощи. Последствия встречи абсолютно непредсказуемы в любом случае, но так, мне кажется, чуть больше шансов на мирный разговор, чем если мы вас друг другу представим. Остановиться можешь у нас, если тебя устроит почти постоянное пребывание в доме оборотней, да и люди иногда заглядывают. А так - в городе и отель маленький есть, и дом можно снять без особых проблем.

– Лучше отель, - поморщился от воспоминания о запахе оборотня Маркус.
– Незачем разжигать излишнее любопытство у местных жителей.

– Еще очень попрошу уезжать на охоту подальше, хоть в Сиэтл, нам не нужны конфликты с оборотнями, они и так будут не в восторге от гостя на охраняемой ими территории.

– Надо бы границу показать, - усмехнулся Эдвард.
– А то наши братья меньшие с удовольствием избавят мир от еще одного вампира.

– Границу? – растерянно поинтересовался Маркус.

– Граница квилетской резервации, - пояснил Карлайл. – Вообще, оборотни контролируют довольно большую территорию, включающую и наш дом, но если тут они просто следят, чтобы не охотились на людей, то границу, согласно нашему договору, пересекать можно только по личному приглашению их вожака, с нарушителями расправляются без разговоров.

Маркус бежал вслед за Калленами вдоль границы резервации, и в его сердце постепенно загорался огонек надежды о встрече с таинственной незнакомкой. Слова Карлайла он под сомнение не ставил, если тот считает, что лучше их не знакомить, значит ему виднее. «А девушка, похоже, обладает непростым характером», - усмехнулся про себя вампир, и перед его глазами вновь возник образ Дейдемы – вот уж кто не жаловался на недостаток темперамента.

Спустя три месяца Маркус уже не так был убежден в правоте Карлайла. Он тщательно обыскал Форкс, не гнушаясь пробираться по ночам в дома, излазил все окрестные леса – вдруг где сторожка какая попадется, обшарил побережье, неоднократно оббежал границу резервации и даже побывал на электростанции – все тщетно. Обоснованные подозрения вызывала у него закрытая территория индейцев, но он прекрасно понимал, что если даже «травоядных» Калленов туда пускают по большим праздникам и в количестве, не превышающем двух штук, то ему об этом можно и не мечтать.

Естественным результатом его поисков была возросшая активность оборотней – Маркусу казалось, что куда бы он ни шел, за ним из ближайших кустов непременно поглядывали недовольно-насмешливые карие глаз очередного волка. Вампир честно старался все это игнорировать, считая ниже своего достоинства вступать в свару с местными мальчишками, и настолько в этом преуспел, что даже отвратительный запах псины превратился в некий фон, неприятный, но неизбежный.

Пытаясь хоть новыми впечатлениями перебить навязчивые образы в голове, Маркус даже несколько раз присоединился к Калленам на охоте. С Карлайлом все прошло не особенно хорошо – удовольствие от погони за оленем не шло ни в какое сравнение с мерзостью его вкуса, так что пришлось срочно бежать в Порт-Анджелес, чтобы запить эту гадость. С Эдвардом охота сложилась поудачнее – и с хищником поборолся, и вкус пумы оказался на удивление неплох. Младший Каллен сочувственно порекомендовал не отчаиваться и привел собственный пример почти векового ожидания суженой. Маркус так и не понял, было это от чистого, но недалекого сердца, или телепат тонко издевался.

В очередной раз Вольтури отправился на обход побережья. Ему всегда нравилось наблюдать за морем, вечнодвижущейся стихией с вечноменяющейся оправой из скал. И вот, подходя к одному из своих любимых мест, Маркус увидел нечто, заставившее его буквально окаменеть. Прекрасная фигурка обнаженной девушки, раскинувшей руки, как бы приветствуя ледяной октябрьский ветер, замерла на самом краю обрыва. Ветер усиливался с каждой секундой, начинался дождь, волны угрожающе скалились белыми бурунами, но казалось, что незнакомка просто наслаждается всем этим.