Этический критерий человека

«Личность» отвечает на вопрос «кто это?». Это формальное, образующее вот-бытие в отношении сущности или природы. Это субъект, в своей уникальности ответственный за все свободные переменные, с помощью которых он осуществляется как присутствие или действие. «Природа» отвечает на вопрос «что это?». Или «посредством какого вида или способа?». Это способ, уточняющий бытие или существование индивидуации. Это сущность, посредством которой случается вот-бытие индивидуации. Все эти различия носят исключительно логический характер. В действительности природа и индивидуация всегда происходят вместе и остаются нераздельными.

Среди множества способов природного бытия присутствует и «человеческая природа». Будучи людьми, мы не можем рассуждать об иных природных модусах, не имеем на это права, поскольку существуем в рамках акта бытия, устанавливающего именно нашу специфичность. Мы существуем в человеческой реальности, а не в каких-либо иных реальностях. Человеческая реальность существует на этой планете (мы живем на этой планете), но это не исключает нас из целостности, в которой универсум проживает постоянство схожих форм разума.

Если единственной реальностью для меня является та, где я существую, то, анализируя проблему добра и зла, я должен отталкиваться от себя, от критерия заложенной во мне идентичности, то есть от того, каким я – человек – создан. Я говорю о природной идентичности человека. Действительно, существует природная мораль, мораль личности и социальная мораль. Фундаментальным для них является критерий природной реальности, поскольку прежде существует природа, а потом уже существую я. Это доказывается тем фактом, что сто лет назад меня не было, но до меня существовали другие; кроме того, я знаю, что однажды меня не станет, но на смену мне придут другие люди. Я участвую в неком потоке человеческой природы, и являюсь идентичностью внутри большей реальности. Все то, что выходит за пределы природы, мне неведомо, потому что нереально, не существует для меня. Универсум существует для меня в той мере, в какой со мной соприкасается.

Например, что для нас хорошо, а что плохо употреблять в пищу? Нам известно, что одно мы можем есть, а другое – нет. Данный факт вызван действующим порядком природы, то есть химико-физиологическим законом нашей биологической феноменологии. Желудок представляет собой перерабатывающий механизм, преобразующий внешнюю химию с помощью внутренней химии, это переводчик, исполняющий функцию химического посредничества. Естественно, он является не универсальным посредником, а скорее специфическим, служащим конкретной цели – живому существу, устроенному в соответствии с неким проектом. Желудок – это перерабатывающий механизм, призванный содействовать существованию определенного субъекта. Желудок выполняет точные функции, соответствующие заданной цели, каковой является поддержание живущего организма. Следовательно, он подчиняется закону, не им установленному. Субъект свободен и может употреблять в пищу все, что ему заблагорассудится, даже яд. Но если он хочет жить хорошо и быть удовлетворенным состоянием своего органического здоровья, он должен употреблять в пищу определенные продукты в некотором приблизительно заданном количестве. Имеет место некий гибкий порядок с жесткими рамками. В органической структуре уже присутствует этический критерий: добро и зло или же полезная пища и пища вредная оказываются таковыми не сами по себе, но по отношению к организму.

Этика – это не дискреционный критерий, она не является действием, которое по своему усмотрению можно либо исполнить, либо не исполнить, либо отменить. Законы жизни представляют собой отношения, точность которых превосходит математическую. Критерий в отношении пригодности пищи применим исходя из характеристик желудка, связанного со всем организмом. То, что соответствует специфической биологической идентичности, является здоровым, а то, что не подходит ей является плохим. Плоха не сама по себе пища, а та, которая может нанести субъекту вред, уничтожить его или же вызвать болезнь. Объект без каких-либо последствий для себя способен нанести вред взаимодействующему с ним субъекту. Субъект задает критерий в отношении добра и зла, поскольку именно он является тем, кто зарабатывает или теряет. Человеческая природа обладает «изо» [19] , полагающим себя перед лицом всей возможной реальности. Равное мне способствует моему существованию, а неравное – разрушает меня. «Изо» становится мерой вложений субъекта. Природа обладает базовой конституцией, характеризующейся гибкими переменными, и существует, если обладает функциями, совпадающими с ее специфичностью.

19

От греч. “isos” – равный, подобный, одинаковый. – Прим. пер.

3.2

Идентичность исторической природы устанавливает критерий реальности действия. Мы можем выделить критерий добра и зла исходя из тотальной идентичности природы. Этика человеческого поведения познается из того, как устроена человеческая природа. Поначалу это рассуждение может показаться солипсизмом экзистенциального субъективного толка, но следует принять во внимание, что моя субъективность есть не что иное, как средоточие природы, присутствующей здесь и сейчас. Не я сам себя сотворил, я обнаружил себя уже созданным. Точное прочтение своей природной идентичности дает мне вектор исторического и экзистенциального поведения человеческого вида: знание о том, что соответствует человеку, а что нет. Я не могу выйти за рамки исторического человека. Я обладаю очевидностью своего здесь-бытия, и моя конституция является универсальной истиной. Ясно, что кто-то или что-то меня установило, но это уже другой вопрос. Я не могу проигнорировать идентичность, в которой существую как вот-бытие. Разговаривая с человеком – не важно, с человеком этой планеты или другой галактики, с пигмеем, жителем Антарктиды или Нью-Йорка, – я идентифицирую его по тому, что как конституция он есть, и что ситуация феноменизирует или формирует его. Моя сила заключается в знании его сущностной природы, явленной в ситуации. В контакте с ним я также знаю, что для меня благоприятно, что усиливает мое могущество и ослабляет его силу. Это аналитическое прочтение его экзистенциального факта, если он – человек, равный моей сущности. Даже если бы передо мной оказалось внеземное существо с десятью руками и огромной головой, для контакта с ним было бы достаточно учесть «изо» природы (общий код существующего вида) и контекст (я нахожусь на его планете, или он на моей). То же самое происходит во время психотерапии: клиент говорит, но его слова не имеют для меня большого значения, потому что я вижу его сущность, то, чем он является, а значит, и то, что ему необходимо. Моя уверенность основывается на очевидности его природной идентичности в исторических обстоятельствах. В рассуждениях о добре и зле критерием реальности выступает природная идентичность. Но этот критерий сохраняется и в исторической версии, иными словами бытие сообразуется и становится единообразным с существованием. Вода есть определенное «изо», но затем это «изо» можно идентифицировать, будь то капля, река или облако. Значение «исторического» задает отличительные черты для определения морали, которая также соразмеряет и само бытие, если речь идет о человеке. Следовательно, критерий должен выражаться идентичностью природы и идентичностью личности, которыми является именно вот-бытие природы. Если на основе устройства природной идентичности («кто» есть и «как» есть) закладывается элементарная предпосылка этики (функциональная полезность для действующего), то что добавляет и определяет этический критерий в историческом плане? «Исторический» означает момент-событие, характеризующий возможность или соответствие двух или нескольких индивидуаций, находящихся в различных или даже противоположных ситуациях, но в которых и один и другой, только в этот момент-событие, являются комплементарными. Эта комплементарность необходима и непреложна. Если она не реализуется, то это ведет к искажению потенциального проекта природной идентичности. «Исторический» – это решение, или волюнтаризм априорного «Я» в отношении быть или не быть. Это все то, что определяет переменную идентичности. В сущности, «историческое» представляет собой формальную идентичность, воплощаемую во времени и пространстве в ходе аутоктиза онто Ин-се, в синергии с многочисленным вариациям других индивидуаций. Это означает, что ни один человек не является островом, и что любое событие одного или нескольких человек, является инициативной и творческой переменной целого. И в добре и в зле, каждый человек является со-творцом и ограничивающим фактором как в отношении себя, так и в отношении других. Для операторов бытия – это простое объединение «святых», иными словами, акционеров существования и бытия [20] .

20

См. Менегетти А. Тезаурус. Словарь онтопсихологических терминов. Указ. соч.

Глава четвертая Рациональный критерий: целостное рассмотрение природной идентичности, ее функциональности и отношенческого аспекта

Необходимо восстановить критерий точной рациональности, способный стать функцией и устанавливать отношения в используемых нами языках (экономика, политика, право и т. д.) таким образом, чтобы отдельные части всегда были бы пропорциональными проекциями целого. «Точная рациональность» означает соразмерение целого с частями. Точная рациональность должна соразмерять окружающую среду, историю, общество, человека исходя из целостного, тотального, рассмотрения природной идентичности. Онто Ин-се есть образующий элемент, определяющий любую феноменологию человека. В своей самости оно является формой, уточняющей вселенную по своему образу и подобию.

Любой из нас, какой бы ни была его культура и история, является человеком. Это неопровержимая данность. Итак, в самости человека мы устанавливаем критерий, задающий различия на уровне ценностей, ума, власти, потому что человек – познанный или непознанный – действует синхронно с законами нашего универсума. Если мы понимаем их, нам сопутствует успех; но незнание этих законов вовсе их не отменяет.

Мы должны: 1) понять идентичность человеческой природы; 2) приспособить этот критерий для применения в различных областях многообразных отношений субъектов, как индивидов и как общества; 3) осуществить это приспособление с точной рациональностью.

Обратимся к критике Гёделя. Сегодня нет такой науки, обоснование которой содержалось бы в ней самой. Все науки исходят из некой допущенной предпосылки, которая затем проверяется. С помощью открытого мною критерия, мы применяем идентичный принцип ко всем историческим диалектическим ситуациям человеческого существования.

Единственная природа, очевидная и конкретная для меня, это человеческая природа, мое бытие как человека. Этот критерий дает мне полномочия для того, чтобы контролировать и зарабатывать пространство своей жизни, потому что я исполняю принцип, который делает меня синхронным и совпадающим с законами реальности. Человеческая природа меня образует и выступает для меня мерой всех вещей. Нет никакого скачка, это постоянство целого: быть, знать и делать – это различные модусы единичности этой природной идентичности.

Восстановив знание природной идентичности во всей ее целостности, необходимо проводить постоянную проверку наличия этой идентичности, и это задача точной рациональности, которая должна задействовать диалектику, силлогизмы для соединения вещей таким образом, чтобы они всегда совпадали с исходной точкой. Существует множество способов соединить вещи. Например, в нашем организме собрано большое количество химических аспектов, но затем из них получается целый организм: множественные образования, по сути противоположные, приведены в соответствие в унисон с «изо», благодаря которому я существую.

Точная рациональность остается априорной (то есть предваряет занятия политикой, сексом, психологией и т. д.) и должна быть формализована а) в себе самой, б) в функциональности, в) в отношении.

а) «В себе самой» – это онто Ин-се. Тот, кто понимает онто Ин-се [21] , обладает природной идентичностью. Онто Ин-се является перводвигателем индивидуализированной природы (человек).

б) Человек обладает различными типами «функциональности»: биологической, психологической, трансцендентной.

21

См. гл. ‘Что такое онто Ин-се’ в Менегетти А. Ин-се человека. Указ. соч.