Этиловый захват

Ты способен победить в любой драке, если выдержал первый удар, гласил он. Тысячи примеров опровергали эту теорию, но все они произошли с кем-то другим. Сейчас здоровяк снова справился с первым ударом. Незнакомец хорошо замахнулся, правильно поставил руку, учтя, что проигрывал Паше целую голову в росте. Но не учёл, что вошедший как будто случайно человек и как будто совсем не врач зарядился ещё больше.

Карточным разменом посыпались удары. Паша поймал очередной из них челюстью. Чувствительно. Но в ответ сложил руки в замок и ударил сверху, что от удара заболели пальцы. Как же больно! Как можно было так сглупить? Стоило надеяться, что получившему по голове досталось не меньше. И похоже на то. Боевой запал незнакомца схлынул. Сначала он опустил кулаки, потом схватился за голову. Однако Паше того не хватило. Корявый удар прилетел одновременно в глаз и нос, незнакомец снова устоял. Жаль, что Паша не был бойцом, умевшим нокаутировать людей с одного удара.

– Где твой нож, ублюдок?! – взорвался защитник, но блефовал. Он не верил, что незнакомец мог всех зарезать, однако за угрозу должен был ответить.

Два боковых удара смазались о руки незнакомца, но накопительный эффект проявил себя. Зачинщик, оскорбитель и возможный мясник подался назад. В секунду, когда Паша перестал ощущать опасность, тот совершил последнюю атаку. У него всё же нашёлся нож, который он побоялся или забыл использовать раньше. Оружие с красной рукоятью подходило для резки бумаги или гипсокартона, но не человеческой кожи. Движением дирижёра махнул снизу вверх и самым краем лезвия коснулся левой щеки Паши. И упал. Не как падали люди, потерявшие сознание, а скорее, как пьяница – с парой подшагиваний и хаотичными движениями рук, в суете которых он и смог махнуть ножом.

Паша, схватившийся за щеку и почувствовавший тёплую кровь, оцепенел. Совершенно не был готов к реальной поножовщине. Незнакомец уже упал, но в голове здоровяка драка продолжалась ещё некоторое время. И снова на настоящее наслоилась история убийства фельдшера и других. И он едва не стал одной из таких историй, которую бы потом могли рассказывать друг другу испуганные врачи. Как же много коллег погибло в эпоху, когда об этом легко рассказать.

– Я не позволю тебе никого зарезать! – крик, которым в худшие моменты жизни хотели кричать люди, смешанный с токсичностью, напугал и самого Пашу. Как же было страшно затаившим дыхание администраторам.

Точно представив на месте головы таракана, здоровяк ударил пяткой. Почти прыгнул. И только теперь незнакомец отключился, расслабил пальцы. Нож неуверенно скатился и свистнул от встречи с плиткой.

Паша почувствовал себя плохо: закололо в груди, загорелось лицо, затряслись ноги. Он наклонился, уперев одну ладонь в колено, но легче не стало. Дыхание сбоило.

– Полицию вызвали? – пробубнил он, подняв голову и поглядев на девчат за стеклом. Его слова сминались из-за придавленной щеки. Их округлённые глаза прыгали между ним и незнакомцем. И только через пару таких циклов одна смогла утвердительно ответить.

Волшебным образом время изменило свою скорость. Уже через секунду приехали полицейские, хотя часы упорно твердили, что прошло пятнадцать минут. Первое настоящее волшебство, с которым Паша столкнулся в своей жизни.

Спасатели замерли в паре метров от действующих лиц. Светлые пол, стены и потолок очень контрастировали с тёмно-синей формой. Целую секунду двое могли думать свободно – выбирать жертву и виновного. Паша ведь так и не накинул халат, потому ничем не отличался от посетителя, если так стоило называть приходивших сюда людей.

– Ну и что здесь произошло? – вопрос, в целом правильный и нужный, резко прошёлся по ушам Паши, точно не было ему здесь места. Ему ведь всё казалось очевидным.

– Врачей режут. Ещё пару минут, и по кускам пришлось бы собирать, – отозвался раненый, пытаясь сделать уверенный вид и проверяя, не прекратила ли капать кровь из раны на щеке.

По фрагментам полицейские получили цельную картину. Прибежавшие врачи из основного корпуса быстро привели незнакомца в чувство. Надеясь получить огневую поддержку двоих вооружённых людей, человек с опухшим потрескавшимся лицом снова ринулся в бой. Однако всё пошло не по плану – полицейские достали наручники. Паша приготовился, что и ему нацепят, но те лишь пригрозили стандартными своими фразами.

Скоро показались начальники. Время всё ещё играло с мозгом в игры, точно ли они пришли совсем скоро? Их рабочий день, начинавшийся позже, чем у подчинённых, тоже пошёл не по плану.

У администраторов и врачей появилась редкая возможность увидеть начальников в нетипичной обстановке. Стресс обличал часть личности, которую все предпочитали прятать. Только вот присутствие полицейских и побитого человека, да и Паши раной на лице не оставило шанса вести себя обычно.

Директор лаборатории рваными движениями прошёлся по холлу, несколько раз сменил направление на середине шага. Попытался привлечь внимание всех чередой вопросов. Один полицейский начал отвечать, однако быстро переключился, когда незнакомец вновь повысил голос. Паша заметил, как непросто директору оказалось совладать с дефицитом внимания и уважения, к которым тот привык ввиду локального статуса. Только вот людям в тёмно-синей форме до его статуса дела не было.

Следом подошёл зам. Тоже без халата, но и без мерзкого начальнического шарма. Рубашка попроще, спина покривее. Он больше походил на работягу, чем на начальника, вероятно, потому и оставался только замом без намёка на повышение. Или же проблема в уставшем взгляде: кто бы смог сохранить силу работать, насмотревшись на уже с утра уставшего шефа? Директор же делился своей бодростью – и когда говорил что-то недовольно, и когда смотрел ещё более недовольно.

– Все целы? – поинтересовался зам.

Паша положительно кивнул. И даже не соврал. Точнее, самую малость. Да и человек с разбитым лицом был для него не то, чтобы пустотой, но чем-то отличным от остальных людей. Вообще, стены лаборатории позволяли разделять всех на «своих» и «чужих». И незнакомец к «своим» не относился, ровно как любой врач, не пытавшийся скинуть на Пашу вину за смерть пациента, не казался «чужим».

Дебоширов пригласили в участок. Фиктивное приглашение, потому что ни одному из них не дали возможности отказаться. Одного даже подтолкнули в спину для бодрости шага. Паша попытался сослаться на необходимость работать, но начальник разбил план, освободив от задач на сегодня.

Опустошённый и удивлённый Паша замер в метре от крыльца полицейского участка. Утомили не столько сами вопросы, сколько зацикленность их. Частые повторы, вероятно, требовались, чтобы запутать, а оттуда – уличить. Пустое дело; камеры писали со звуком и очень-очень достоверно повторили историю Паши, только уже с картинкой и без комментаторской правки.

– Лучше бы отработал, – пробубнил он, обернувшись на здание, в котором ютился участок. И поспешил подальше от дома справедливости и безопасности.

Многих людей выбивала из колеи смена привычного ритма, будь то работа или отдых, или хобби, потому Паша не стеснялся своей растерянности. Усевшись в такси, он включил интервью очередного популярного богача, но не смог сконцентрироваться. Тогда включил случайную волну интернет-радио и принялся разглядывать мир за окном.

Он снова вернулся домой позже Жени. Хотя сегодня этому удивляться не стоило. Настроение её вселяло надежду, что обида уже отступила, а противный режиссёр и безграмотные актёры выпали из памяти, как ненужное школьное воспоминание.