Этим летом будет жарко

Мне тоже обидно. Одно дело, думать о таком, а другое, когда тебе говорят в глаза. Да еще и родная племянница, которая выросла на твоих руках. Фактически еще одна дочка. Ее слова больно бьют в самое уязвимое место. Только немного стихшие сомнения закручиваются вихрем в животе, и эйфория от проведенной с Иваном ночи превращается в неприятную, тянущую боль.

Я же взрослая, а растерялась перед подростком. Наверное потому, что до конца не понимаю, что будет дальше. Нет никакой определенности, только страх, сомнения, комплексы. Ваня пробудил во мне женщину. Слишком хрупкую, которой становится тяжело бороться со своими внутренними пробелами. А их так много! Я даже не подозревала. Как-то всегда не до себя, всегда некогда, а тут как лопатой по голове дали. Птички, звездочки, веселенькая музыка и я посреди этого хаоса ресницами хлопаю.

Что я могу сделать сейчас? Поговорить с Кристиной, как со взрослой. Это будет самый лучший вариант.

Набираю в легкие воздуха и слышу за спиной шаги. У Крис меняется взгляд. Она тоже смотрит. И я оглядываюсь, смотрю, как по ступенькам спускается сонный, взъерошенный Ваня в бежевых домашних трико на широкой резинке, натягивая на себя белую футболку.

— Разбудили все-таки, — тихо вздыхаю.

Он подходит и демонстративно обнимает меня за талию, целует в щеку. Так приятно. Теплый очень после постели, пахнет шикарно и поддержка от него такая мощная. Не сказал еще ничего, а я ее чувствую и мои комплексы поскуливая побитыми собаками отползают в темный угол. Ваня, в отличие от меня, совсем не боится показать свои чувства ни Крис, ни любопытной моське Миланы.

— Я тут услышал краем уха, — его хрипловатый после сна голос прокатывается по моей коже новой волной тепла. Нет, все же этот парень очень странно на меня влияет. — Крис, мы вроде поговорили вчера, — это для меня становится полной неожиданностью. — Я не ясно что-то объяснил?

— А ты теперь будешь жить у нас? — в разговор внезапно влезает Милана. Ей стало скучно сидеть в стороне, и она успела перебраться на диван. Теперь перевешивается через спинку и глазеет на всех участников конфликта. — Вместо папы Васи?

— Ты знаешь, — смеется Ваня, — мне нравится ход твоих мыслей, — Мила улыбается ему в ответ. — Только надо кое-что поменять.

— Что? — спрашиваем в три женских голоса. Мой все еще шокированный, Миланкин — любопытный, а у Крис — разочарованный и обиженный.

— Не я буду жить у вас, а вы переедите ко мне и жить мы будем вместе. А что касается папы Васи, — он отпускает меня, подходит к дочке и присаживается рядом с ней на диван. Я стою, обняв себя руками и стараюсь просто сохранить его тепло на своей коже. — Он же твой папа, как я могу оказаться вместо него? Я могу попробовать занять свое место рядом с тобой и твоей мамой. И оно будет ничуть не хуже, чем было у папы Васи.

— Моя мамочка тебе очень-очень нравится? — громким шепотом интересуется моя непоседа.

— Очень-очень, — подтверждает Ваня.

— Будешь меня ругать? — еще тише. Кравцов красиво смеется, слегка откинув назад голову.

— Все будет зависеть от тебя, — он не перестает улыбаться.

Боже, какой он все же красивый. Ему чертовски идет и этот его растрепанный вид, и такая искренняя улыбка, и чуть сощуренные глаза, которые то и дело стреляют на меня, проверяя реакцию. А я не могу пока выдать ничего адекватного.

— Будем искать компромиссы, — он треплет Милану по рыжим волосикам.

— А что такое комп…компромиссы? — правильно собирает слово доченька.

— Это такое решение, которое в конечном итоге устраивает обе стороны конфликта, — выдает умную фразу Ваня и закатывает глаза, раздражаясь на самого себя.

— Да-да, ты разговариваешь с пятилетним ребенком, — подхожу, устраиваю ладошку на его плече. Он тут же гладит по ней пальцами.

— Я большая! — фыркает Милана

— С большим пятилетним ребенком, — исправляюсь. — Кушать будешь? — обращаюсь к Ивану.

Он отказывается. Отправляет нас собираться, а сам уходит в душ. С ним у меня теперь тоже связаны только самые обжигающие воспоминания.

Кравцов в своей манере. Так и не сказал, куда мы едем. Зато вернулся в спальню с мокрым торсом и в одном полотенце, низко посаженном на бедра. Невольно облизнула губы, глядя, как по его шикарному телу катятся капельки воды.

— У нас есть еще немного времени, — он шагает ко мне и прижимается к животу своей эрекцией.

Полотенце не выдерживает, падает к нам под ноги. Его взгляд темнеет, ноздри раздуваются от потяжелевшего дыхания.

— Иди сюда! — он резко разворачивает меня, прижимает к шкафу и нагло задирает платье, в котором я вообще-то собиралась ехать в его неизвестность.

Проводит ладонью по внутренней стороне бедра, обхватывает одно, поднимает мою ногу в согнутом колене выше и без предупреждения и предварительной ласки врывается в меня своим горячим, твердым членом по самую матку. Он не дает мне удержаться за шкаф. Двигается резко, размашисто, до конца. Прихватывает губами кожу на шее. Со стоном втягивает ее в рот, вжимаясь в мое тело по самые яйца. Я чувствую, как они ударяют по моей плоти. Мне становится жарко.

Он довольно смеется, меняя темп и теперь дразнит меня, вдавливая ягодицами в свой пах.

— Я очень хочу, чтобы ты покричала для меня, — обдает дыханием мое ухо. — Я пиздец как хочу твоих ярких эмоций. Не закрывайся. Нас не слышно внизу. Покричи. Покажи, как тебе хорошо.

Ему мало что ли, что я вся неприлично теку?! Это какое-то сумасшествие! Откуда у меня там столько влаги? Все горит и пульсирует, а он продолжает дразнить. Одной рукой все еще удерживает поднятую ногу, второй ныряет туда, где сейчас все взорвется, и размазывает по набухшим складочкам нашу смазку.

— Же-ня… — произносит по слогам мое имя.

Я закрываю глаза. Отдаюсь ощущениям отключая голову. Перестаю понимать, что опять делает со мной этот шикарный засранец. Он умело играет с моим телом как на музыкальном инструменте. Дергает только правильные струны и громкий стон вырывается сам.

— Умница, — хрипит Кравцов, продолжая пытать меня. Я уже еле стою. Ноги дрожат. Он не может не чувствовать этого! — Еще, — требует и давит на точку внутри меня.

Всхлипываю, дрожу и пошло кричу, выпуская из себя все напряжение. Меня топит в удовольствии. Он срывается. Насаживает меня на свой стояк, а я не могу ничего. Я плыву в неизвестность и содрогаюсь в пульсирующем по всему телу кайфе. Мой мальчик быстро дергает бедрами назад и кончает на пол. Мутная белесая жидкость капает нам под ноги. Он отпускает мое бедро, прижимает меня к себе обеими руками и приходит в себя.

Дрожит… Точно мой фетиш. Мне кажется, я могу кончить еще раз от одного этого ощущения.

— Сладкий мой мальчик, — улыбаюсь, хулиганисто потеревшись о его еще очень чувствительную головку. Он скрипит зубами, шумно выдыхает и отступает.

Я уже не хочу никуда ехать. Меня ноги не держат. Если бы не шкаф, точно бы съехала прямо в лужу нашего с ним офигенного секса.

Ваня ищет свой телефон, набирает кого-то и даже не отдышавшись, звонит.

— Привет. Мы опоздаем немного, извини. Нормально все. Я проспал, — в это даже можно поверить, если услышать его сейчас по телефону. — Ага, давай. Увидимся.