Это был просто сон...

— Идемте.

Ирина уже бывала здесь — давно, когда Алавернош вытащил ее и Фарго с берега озера. Но тогда она была слишком потрясена и взволнована, чтобы хорошенько рассмотреть и запомнить увиденное. Ну, что ж, сейчас у нее появился второй шанс…

Небольшой, уютный двор, дорожки — не из гравия, а поросшие тугим ворсом… Вдоль дорожек высокие, гигантского размера колокольчики, — наверное, фонари. И дом-дерево в окружении изящно оформленных прудиков, через которые протянулись резные мостики. Немыслимо! Сотворить такую красоту из растений…

Алаверноша они нашли за домом. Он сидел прямо на траве, задумчиво рассматривая развернутое в воздухе голографическое изображение. Логично было бы предположить, что это какое-нибудь пособие по садоводству, но нет, изображение пестрело графиками, а столбики иероглифов метаязыка Оль-Лейран недвусмысленно складывались в какие-то сложные математические расчеты…

Увидев гостей, Алавернош отключил экран и поднялся. Клаемь сложила руки жестом приветствия. Ей, оказывается, хорошо известен был этот безмолвный язык. "А если вдуматься — ничего удивительного", — сообразила Ирина. — "Ведь Клаемь сама с рождения была обречена на молчание. Не с младенческого же возраста ей поставили синтезатор голоса!"

Ирина, ничего не понимая в безмолвном разговоре, начала осторожно оглядываться по сторонам. Насыщенный бордовый цвет привлек вдруг внимание. "Бог ты мой! Неужели это розы?!" Не веря своим глазам, Ирина подошла поближе.

Да. Это были именно розы. Крупные, темно-бордовые, с шипами. Но отличия от тех, что росли возле Ирининого дома, все же были. Три крупных листа на одной ножке вместо пяти небольших, куст не такой высокий, ствол темно-фиолетовый, зелень листьев слишком темная, с фиолетовыми прожилками… Но как похожи! С первого взгляда да с расстояния не отличишь. Ирина осторожно провела кончиками пальцев по лепесткам. Даже запах был тот же — тонкий, едва различимый розовый аромат…

Опомнившись, Ирина обнаружила, что Клаемь и Алавернош смотрят на нее.

— Простите, — смутилась она. — Эти цветы… У меня дома росли такие же.

Алавернош жестом велел ей передать ему пакет с больным цветком. Клаемь, видно ему, рассказала, в чем дело.

— Так что мне с ним делать теперь? — виновато спросила Ирина.

— Оставите здесь, — перевела Клаемь. — Дней через десять можно будет забрать…

— Но что я сделала не так? — спросила Ирина. — Почему он увял?

Алавернош лишь отмахнулся. Мол, разберусь, не беспокойтесь. Что ж, вот и ладно.

Ирина отвела взгляд. Смотреть на садовника было выше ее сил. Что в нем такого особенного? Не красавец. И вообще не человек, а Оль-Лейран. Но откуда, откуда тогда это мучительное болезненное чувство, будто знаешь его всю свою жизнь, с самого начала, знаешь так, как никогда, наверное, не сможешь узнать даже саму себя?..

— Простите, — сказала вдруг Клаемь.

Она отошла в сторону, подняла к лицу ладонь. В воздухе соткался голографический экран информационной системы. Одновременно вокруг женщины вспыхнуло слабое зеленоватое свечение шатра тишины. Вызов был приватным, и о чем там разговаривала Клаемь со своим, не видимым для Ирины собеседником, оставалось загадкой.

— А эти цветы, они тоже с Земли-Три? — спросила Ирина у садовника, только лишь ради того, чтобы нарушить повисшее между ними неловкое молчание.

Алавернош ответил жестом, а потом сообразил, что Ирина ничего не поймет. Переносного терминала под рукой не оказалось, и тогда садовник вывел буквы языка Дармреа прутиком на влажной земле.

— Наталиэнери, — прочитала Ирина на всякий случай по слогам, она не знала, где в этом названии нужно ставить ударение и просто побоялась сесть в лужу.

Неприятно произносить слова неправильно. Ирина знала за собой этот грех, даже и в родном своем языке она иногда путала ударения в некоторых словах, таких, например, как "таможня", "договор" или "прогноз". Ей всегда казалось, что собеседник непременно посмеется над простушкой из глухой деревни, не вслух, так хотя бы про себя. Как хотите, но такой конфуз приятным не назовешь!

Имя планеты ни о чем не сказало Ирине. Наталиэнери так Наталиэнери… Ничего особенного. Хотя…

— Постойте, — сказала Ирина, — погодите, а эта планета, она имеет какое-то отношение к главе Магайонов?

Планета имела самое прямое отношение. Именно с этой планеты началась карьера Натален Магайон-лиа. "Можете посмотреть в информе, — предложил Алавернош, — Это интересно"

— Спасибо, — сказала Ирина. — Так и сделаю…

Клаемь окончила разговор и подошла к ним. Ирину сразу насторожило любопытство, светившееся во взгляде женщины. Поневоле возникло предчувствие чего-то плохого. Что случилось?

— Я говорила сейчас с а-дмори леангрошем, — пояснила Клаемь. — Разговор на концерте помните? Галактический туризм.

— И что? — спросила Ирина.

— Он хочет, чтобы этим проектом занимались вы, Ирина. Вы идею высказали, вам ее в жизнь и воплощать.

— Я?!

Да он с ума сошел! Ирина так и сказала.

— Я просто нашлепала там языком, не подумав. Откуда мне было знать, что ваш а-дмори леангрош серьезно это все воспримет! Я не хочу… я не буду… зачем оно мне надо… я не умею!

— Вам, конечно же, необходимо получить начальное образование по социальной инженерии, — сказала Клаемь. — И вы его получите. Почему бы и нет? А-дмори леангрош просил меня помочь вам отправить заявку…

Просил! Не просил, а приказал, ясен пень. Ирина рефлекторно взялась ладонями за щеки. У нее буквально кружилась голова. Ну, кто бы мог подумать! Вообще говоря, возможности открывались фантастические. "А я справлюсь?" — охладила себя Ирина.

— А я справлюсь? — задала она вопрос вслух. — У меня же опыта никакого… и я не… А вы чего смеетесь?!

Садовник сложил руки на груди, и улыбался, — аж от уха до уха! Даже Клаемь обратила внимание: спросила о чем-то жестом. Алавернош ответил. И между ними вдруг развернулась бурная дискуссия, в ходе которой Алавернош явно веселился от души.

— Что такое? — не выдержала Ирина. — Что случилось?

— Простите, — извинилась Клаемь. — Это к делу уже не относится.

На Алаверноша вновь накатил приступ беззвучного смеха. Он махнул рукой — дескать, ну вас, в самом-то деле, без того дел много.

— Пойдемте, — Клаемь взяла Ирину под руку.

Они вышли в парк. Ирина все оглядывалась, не могла забыть улыбку садовника. Что на него нашло, спрашивается?

— Надо мной смеялся, наверное, — мрачно предположила Ирина.

— Нет, — ответила Клаемь. — Это он надо мной посмеялся. И он прав. Я и впрямь уже слишком стара… раз не в состоянии заметить очевидное!