Это было в прошлом веке

— Да-а… дом… Лошадка, раскрашенная под «дымку».

Он достал пистолет.

— Качалка! — деревянный конь с уздечкой. И мысли опять — как пена шампанского:

— Такой же был у отца русского романтизма. Василь Андреича Жуковского в зрелые годы.

…Туда-сюда… «Увы! Светлана…». Средства от тучности!

На квартире в зимнем дворце.

— Шампанское будешь? — внезапно спросил он кота. В этой деревне шампанское не пили.

Тишина.

Грохнул выстрел.

Родина

Мысли

Внушительный прокопчённый Танкоград. Гигант первой промышленной Пятилетки.

Ночью на дежурстве не спится: мелкие индустриальные скорпионы с крылышками — комары! В деревне таких не бывает.

И мысли в голове, почти ископаемые, чьи-то не мои:

Скорей бы коммунизм! Комаров не будет — выведут!!! Тут разве заснёшь?

Память

Осыпаются кленовые вертолётики на старый снег — февральский урожай.

Солнце выше, у каждого вертолётика появляется свой окопчик.

Их накрывают мокрые бураны.

И — я вспоминаю о них, пересекая пришкольную полянку, как иногда вспоминаю о зимующих ёжиках.

В гостях

Был в двух домах. Жёсткие рукопожатия горожан и горожанок. На столе чёрная икра, гантели в спальне.

Детсадишная история

В сончас Маргарита Алексеевна крадущейся кошкой на утреннике покинула спальню.

Я открыл глаза и вернулся к созерцанию собственной жизни. На Маргарите Алексеевне собрался жениться.

Жила она вдвоём с дочкой, худенькой длинноногой девочкой, которая спала здесь же, через коечку, Иринкой.

Я с тяжёлым сердцем подумывал… Что — и на Ирке потом жениться придётся.

Но сначала — на Маргарите Алексеевне.

На малой Родине

Законопаченная снегом дорога до кладбища. Только один следок — от валенок. И ещё заячьи следы.

Как хорошо — все живы!

г. Челябинск