Это моя земля. Дилогия

Больше всего так ловко скаканувшая на нас с крыши тварь была похожа на какую-то обезьяну вроде бабуина или еще какого гамадрила, только лысую. И крупную, не с гориллу, конечно, но повыше меня, пожалуй, будет, если разогнется. А во мне все-таки без трех сантиметров два метра будет. Мускулистая, зараза, аж круглая от перевивавших тело, словно жгуты, мышц. А главное – башка. Вернее, даже не сама башка, а вытянутые вперед челюсти и пасть. Блин, да там зубищи, как у аллигатора какого-нибудь. Такой «чавкой» человека пополам перекусить за пару приемов можно. А пальцы рук (или все-таки лап?) заканчиваются здоровенными, явно неубирающимися когтями. Бр-р-р, твою мать, меня аж передернуло, стоило подумать, что эта вот «зверушка» могла с нами сделать, если б я ее вовремя не заметил.

– Внимание всем! На связи Алтай-11. Из машин и носа не высовывать, двери в бронекапсулы изнутри задраить и ждать дальнейших указаний.

– Борис, что там у вас? – откликнулся оставшийся за старшего Мельников.

– Полная задница, – коротко, но емко ответил я. – Но мы в безопасности. Теперь нужно, чтобы и вы тоже были… Все ясно?!

– Понял тебя, Алтай-11.

– Ну вот и отлично. Конец связи.

Так, теперь займемся нашим найденышем.

– Ты кто, боец? – смотрю я в перепуганные глаза солдатика. – Андрюх, да убери ты свой пистолет! Автомат его пока забери и хватит. А то он от полноты чувствей сейчас обхезается. А нам потом это сидеть и нюхать. Повторяю вопрос. Ты кто?

– Се-сережа, – лепечет он в ответ.

Твою ж душу, зашибись он ответил… Мне все сразу стало понятно. Кстати, зато выяснилось, почему мы до него докричаться так и не смогли. Солдат этот, похоже, из экипажа «бардака». И шлемофон танковый у него имеется. Только он его с головы давно стянул, и тот, словно капюшон, теперь за спиной висит. А вот ларингофоны на шее затянуты, и сам шлем к ТПУ подключен. Так что бойчишка просто с перепугу бормотал что-то, а радиостанция исполнительно его мольбы в эфир гнала.

– Очухайся, боец! Фамилия, звание, должность?! По уставу отвечай!!!

– Рядовой Еремин, механик-водитель второго взвода первой мотострелковой роты, войсковая часть 3792, внутренние войска.

Ну слава богу, кажется начал в себя приходить наш Сережа.

– Что тут произошло, рядовой?

Тьфу, блин, опять поплыл! Видимо, мой вопрос его вспомнить заставил. Губы солдатика затряслись, лицо скривилось, сразу видно – вот-вот заплачет.

– А ну отставить! Ты мужик или баба сопливая?! Отвечать по уставу, кому сказано!!!

– Есть по уставу, – всхлипывает тот, но собраться уже не может и начинает бессвязно бормотать: – Мы с Витькой на «броне» сидели, дежурили, а остальные… А тут оно сверху как скакнет… Витьку свалило и с ним на землю… А ведь могло и меня… Я – внутрь и закрылся… А они стреляли… И так кричали… Мне даже тут слышно было…

Под конец своего бессвязного монолога рядовой совсем скис, закрыл лицо руками и уткнулся им в колени. Плечи его затряслись. Все. От него мы прямо сейчас, похоже, уже ничего не добьемся. Хотя лично мне уже и так все понятно, кроме того, что это за погань такая и что нам теперь делать.

– Так, тезка, а ну-ка подвинься, – пропыхтел вдруг Солоха, передавший мне «весло» рядового Еремина и начавший протискиваться мимо Бурова к креслицу наводчика.

– Ты куда? – поинтересовался я.

– Да пойду тоже гляну, чего вы там такого увидели. Борь, я по «срочке» наводчиком был. Правда, на БТР-80, но сильно сомневаюсь, что тут серьезная разница…

Примерно через минуту Андрей, обустроившийся в тесноватом для него креслице, начал вертеть маховичок горизонтальной наводки.

– Ох, ни ху… чего себе!

– Увидал?

– А то, – процедил он сквозь зубы. – Больше скажу, мужики – их двое. Оба красавцы – хоть на стенку плакат вешай. Питаются, суки. Ну сейчас я вас угощу. Ухи зажмите!

В замкнутом пространстве БРДМ короткая, на три патрона очередь грохнула серьезно, кисло завоняло сгоревшим порохом. Поплыли сизые, завивающиеся клубы дыма.

– Ага! – радостно и хищно ощерился Андрюха. – Получил, сучара!!! А ты куда собрался? Команды бежать не было!!!

Блин, а ловко у него все же получается эти ручки крутить. Вот уж, правда, если чему в армии научили – до конца жизни не забудешь. Следующие тридцать секунд Солоха с невероятной скоростью крутил маховики наводки и посылал куда-то, отчаянно при этом матерясь, короткие очереди. Салон «бардака» окончательно затянула кисея дыма. И кто название-то это придумал – «бездымный порох»? Брехня!!! Одно радует, что стреляные гильзы КПВТ наружу «выплевывает», а то нам тут совсем весело стало бы!

– Есть! – удовлетворенно выдохнул Солоха. – А нефиг по стенам лазить. Мы тебя, сволочь, и на стене достанем.

– Точно попал? – на всякий случай переспрашиваю я.

– Точнее некуда, как там в песне: «Куда руки, куда ноги»… «Владимиров» – это вам не шутки.

Охотно верю, но вот вылезать из столь безопасного и потому до невозможности уютного нутра бронемашины почему-то совершенно не хочется. Но – нужно. Собираю в кулак всю свою решимость и, мысленно перекрестившись, а вслух выматерившись, рву вверх ручку дверного запора.

То, что осталось от первой твари, вижу далеко не сразу. Этот бабуино-гамадрил, похоже, решил перекусить одним из тел, лежавших поодаль, почти у ограждения периметра. Если б не размеры туши, я б его, наверное, и не углядел из-за стоящего на пути «форда». Да, хохол-то наш, оказывается, виртуоз! На такой-то дистанции, в упор можно сказать. А ведь башенный КПВТ вниз всего на пять градусов опускается и тварь практически в «мертвой зоне» была. Одно слово – умеет мужик! А вурдалак этот, похоже, «бардак» с крупнокалиберным пулеметом в деле не видал и за угрозу вообще не считал. За что и поплатился. Верхней половины туловища у него теперь нет, есть только омерзительно воняющие грязно-бурые ошметья, висящие тошнотворной гирляндой на спиралях «егозы». Но меня вовсе не они интересуют. Судя по всему, когда-то это было человеком. По крайней мере, то, что сейчас свисает с пояса твари, больше всего похоже на залитые кровью обрывки широких тренировочных штанов, которые так любят одевать на тренировки культуристы и прочие пауэрлифтеры.

– Твою мать! – зло сплевывает подошедший к трупу твари чуть ближе меня Буров.

– Ты чего?

– Сам погляди!

Андрей подталкивает носком берца в мою сторону лежащую чуть поодаль огромную мускулистую ручищу (или все таки лапу?), начисто отделенную от тела. На бледно-серой, тронутой трупными пятнами коже хорошо видна татуировка. Она здорово деформировалась и поблекла, словно участок кожи, на котором она была наколота, внезапно растянулся, но все равно узнать купол парашюта и два самолета по бокам от него – эмблему воздушно-десантных войск не составляет труда. Значит действительно человек. Был.