Это моя земля!

Все так же на четвереньках она подползла к телу разведчика. И снова – надо. Потому что голова – не повреждена, только две пули попали разом: в горло и в грудь. Не замечая текущих по щекам слез, непослушными руками она подняла «Кедр».

«Надо!» Если она не выстрелит, через пару минут то, что совсем еще недавно было хорошим и приятным парнем, встанет. А что бывает, когда встают те, кто умер, она знает слишком хорошо. Уже и нагляделась, и наслушалась. Но как?! Она же не солдат, она не может!!! В ушах, будто огромные африканские там-тамы, бухает кровь. В горле и во рту – не просто сухо, там настоящая пустыня Гоби. Руки мелко трясутся. Она не может!!!

«Надо!» Приклад вдавился в плечо, палец потянул тугой спусковой крючок. Почти неслышно сквозь грохот боя бахнул одиночный выстрел. Голова погибшего разведчика безвольно мотнулась, из-под нее брызнуло на асфальтовый пол ангара что-то омерзительное даже на вид. Женька едва сдержала рвотный позыв.

– Женя!!!

В голосе Грушина уже не осталось ни малейшей доброжелательности, только лязгающий ледяной металл. Да уж, теперь понятно, как он умудрялся в Чечне своих солдат в атаку поднимать.

Словно во сне, почти не чувствуя своего тела, девушка подобрала с пола лежащий неподалеку автомат разведчика, накинула ремень через голову. Смертоносная железяка повисла на шее, поперек груди, накрыв собой враз ставший маленьким и каким-то почти игрушечным «Кедр». Так, а есть ли патроны? Сил проверить карманы жилета разведчика Женька в себе так и не нашла – просто метнулась, низко пригнувшись, к рундуку, выудила оттуда сразу шесть магазинов и начала распихивать их по карманам бушлата.

– Ты куда?

Испуганный Анин вопрос она скорее прочла по губам, чем услышала. Вместо ответа коротко ткнула указательным пальцем вверх и затем – в ящик с магазинами. Аня понятливо кивнула в ответ. Все так же, в приседе и боком, будто краб, Женька метнулась назад. Теперь – вверх. «Мамочки, да что я вообще делаю, сумасшедшая?» Медленно, будто сомнамбула, чувствуя ладонью каждую щербинку железных трубок-ступеней, всем телом ощущая, как вздрагивают и вибрируют от попаданий металлические стены склада, она взбирается по лесенке на балкончик, идущий по периметру ангара на уровне примерно второго этажа. Патроны тут были: рядом с узким окном, на усыпанном остро воняющими сгоревшим порохом гильзами полу, лежат два снаряженных магазина. И еще шесть – у нее в карманах. «Интересно, – возникла в ее голове какая-то странная, будто чужая, мысль, – а успеешь ли ты хотя бы половину отстрелять, прежде чем и сама вот такой же изломанной, неестественно перекрученной марионеткой рухнешь вниз, на эти чертовы ящики?» И была эта мысль настолько равнодушно-спокойной, что у Женьки от ужаса едва не остановилось сердце.

«Надо!» Сморгнув застилающие глаза слезы, Женька вскинула автомат, приподнялась над узеньким подоконником и почти наугад несколько раз выпалила в темноту. «Попасть ты все равно, наверное, ни в кого не попадешь, так хоть припугнуть», – снова мелькнуло в голове, прежде чем девушка опять присела, почти прижавшись к металлическому полу балкончика. С удивлением она вдруг поняла, что не так уж снаружи темно и не так уж мало она успела увидеть за те считаные секунды, что глядела сквозь прицел автомата наружу. По крайней мере дульные вспышки и какие-то ломкие, искаженные неровными отблесками тени людей она разобрала вполне отчетливо. В оконную раму прямо над ее головой вдруг тяжело ударила пуля и, издав мерзкий, буквально наизнанку выворачивающий противный визг, ушла куда-то вглубь склада. С трудом задавив едва не захлестнувшую ее волну паники, девушка вновь приподнялась. На этот раз она уже не просто палила в белый свет как в копейку, а попыталась прицелиться. Сделать это было нелегко: слишком уж ломкими и искаженными были тени перебегающих к ангару врагов, слишком быстро гасли, будто и не было, вспышки выстрелов. Но она старалась. Раз за разом, буквально на одну-две секунды приподнимаясь над подоконником, она посылала в сторону противника пулю за пулей. И – удивительное дело, Женька вдруг осознала, что с каждой секундой боя, с каждым выстрелом обуревавший ее поначалу страх куда-то уходит. А на смену ему приходит какая-то пугающая, первобытная, злая и веселая бесшабашность. Словно втягиваемая ноздрями кислая пороховая вонь с каждым вдохом будит в ней какие-то потаенные, атавистические, от далеких предков доставшиеся в наследство эмоции. Наверное, почти такие же испытывал ее дед, угодивший из экипажа черноморского эсминца в морскую пехоту, когда где-нибудь под Керчью, зажав в зубах ленточки бескозырки, грудью шел на румынские и немецкие пулеметы.

В ее окошко внезапно ворвался целый рой пуль, непереносимо зазвенело в и без того уже надрывающихся от боли ушах, по правой щеке словно пригоршней мелких острых ледышек хлестануло. Та враз онемела, по шее за воротник тонкими струйками потекло липкое и горячее. Женька самыми кончиками пальцев дотронулась до раны и почувствовала легкий укол: в щеку разом вонзились сразу несколько мелких металлических «заноз». И черт с ними! Сейчас главное – выжить, потому что если не получится, то мертвой ей будет уже не до торчащего из лица железа. Да и мелкие они, вряд ли что-то серьезное.

«Смени позицию!» – снова грохнуло в голове. Что это? Действительно память предков или просто внезапно всплыли давно забытые воспоминания о прочитанной когда-то книге или просмотренном фильме? Да какая, собственно, разница? Главное – мысль дельная! Уж слишком долго она с одного и того же места стреляет: тот же Железный Макс, она сама видела, время от времени перебегал от одного окна к другому, соседнему. А ей что мешает?

Ей помешал внезапный, едва-едва прорвавшийся сквозь оглушительный перезвон в ушах окрик Грушина:

– Всем вниз!!!

Перекинув слишком длинный для нее АК-74 с груди за спину, чтоб не мешал, Женька начала спускаться по той же лесенке, стараясь все делать как можно быстрее. Похоже – недостаточно. Все вокруг вздрогнуло: кажется, металлические стены ангара задребезжали, резонируя; по и без того невыносимо болящим барабанным перепонкам хлопнуло воздухом, ставшим едва ли не твердым. В голове вдруг стало как-то… муторно и «пыльно». Женьку едва не стошнило. Каким чудом она умудрилась не сковырнуться с лесенки – девушка и сама не поняла. Зато снаружи вдруг внезапно стало тихо. И что это было?

– Как рвануло, а?! Как рвануло!!! – прямо ей в лицо заорал вывалившийся, будто подпружиненный чертик из табакерки, из-за стены стеллажей Макс, черный и всклокоченный, будто реальный обитатель преисподней. – Не зря мы столько мин вокруг склада понаставили!!! Вот, пусть теперь кровью умоются, сучары!!!

Женька лишь тихонечко, чтоб не спровоцировать резким движением еще одну вспышку головной боли, кивнула в ответ.

– Погоди, – осекся вдруг Железный, – а откуда у тебя этот автомат? Это ж Вячика машинка… Хозяин – где?

Вместо ответа Женька вяло махнула себе за спину рукой. Макс заглянул за стеллажи. Его закопченное лицо, на котором, будто у негра, блестели белки глаз и зубы, вытянулось.

– Вячик?.. Твою ж в бога душу… Как же так?

Женька собралась в комочек, ожидая следующего вопроса. И он не заставил себя долго ждать.

– Это ты его?

Обмирая от страха, Женька снова тихонько кивнула. А какой смысл отрицать очевидное? Ответ поразил ее своей неожиданностью:

– Спасибо…

Произнеся это, Макс, похоже, увидел, как потекли по лицу девушки, испачканному пороховой копотью и не успевшей запечься кровью, дорожки слез.

– Молодец, Жень, – ободряюще дотронулся он до ее плеча. – Все правильно. Уж лучше ему вот так, чем дохлой тварью бродить. Ты молодец.

Слезы из ее глаз полились буквально ручьем. И тут будто очнулись нападающие: на ангар словно арктический снежный шквал налетел: так часто и густо били в стены пули. Сквозь грохот выстрелов до Женьки и Макса слабо, но доносился какой-то многоголосый слитный то ли рев, то ли вой. Сложно было поверить, что такой звук может вырываться из человеческих глоток, скорее так могли бы завывать на ирландских болотах жаждущие человеческой крови баньши [5] . Почти беззвучно в окружающем грохоте матюкнувшись, Макс рухнул на пол и, сильно дернув девушку за руку, уронил ее рядом. Со всех сторон раздавались громкие шлепки, похожие на те, с которыми бьются об уличный асфальт крупные градины во время летней грозы. Женька с ужасом поняла вдруг, что это пули плющатся о стены ангара и металлические полки.

5

Вообще-то Евгения находится в плену ошибочных стереотипов. Баньши – персонажи ирландских легенд: призрачные женщины, которые, согласно поверьям, появляются возле дома человека, обреченного на смерть, при этом издавая громкие вопли и завывая. Их не интересует человеческая кровь, они просто предвестники смерти. Но Голливуд и компьютерные игры уже сделали свое черное дело, создав относительно безвредным ирландским призракам совсем иную и куда более зловещую славу.