Это не измена
Шрифт:
Повезет тому, кто будет с тобой, Алиса. Я говорю объективно — он будет безумно счастлив, потому что ты действительно подарок, и заслуживаешь всего того, чего хочешь и мысленно себе представляешь. Розовые замки, принца на белом коне, детей целый дом — твое это. И у тебя непременно будет все, подождать осталось совсем немного. Скоро мы оба будем свободны.
— О господи! — Алиса пугается и падает, а ее визг приводит меня в чувства.
Но дальше я начинаю смеяться искренне и открыто — она так испугалась меня, что завались в открытый чемодан, и теперь не может оттуда выбраться.
— Прекрати смеяться! — раздосадовано рычит, сама руками махает — ан нет, в ловушке.
Точно сама не справится. Я подхожу и беру ее ласково за запястья, тяну на себя, как пушинку поднимаю,
— Не очень элегантно вышло.
— Это точно.
— Ты виноват! Напугал!
— Прости, не хотел.
Молчим. Она продолжает улыбаться, разглядывает меня, и я ее тоже. Загорела сильно, идет ей, а глаза как сияют…
— Алиса, что ты задумала?
— Ничего я не…
— Не ври, я вижу, что ты задумала что-то.
Она краснеет сильнее, но потом закатывает глаза и, слегка толкнув меня плечом, поворачивается к своему чемодану.
— Все то ты видишь. Ничего особенного я не задумывала, просто привезла тебе подарок.
— Алиса…
— Чш!
Усмехаюсь — Алиса редко шикает на меня, обычно она мягкая и покорная, но если что-то задумала — все. Не остановить. А она совершенно точно твердо решила подарить мне что-то, и это что-то заставляет ее нервничать.
— Эм…это ничего особенного, — начинает сбито она, теребя в руках небольшую, деревянную коробочку, — Я помню, что ты ненавидишь дорогие подарки и все такое…
— Ты и речь заготовила?
— Боже, ты можешь…просто помолчать, Олег?!
Усмехаюсь и выставляю в нее ладони: могу, но хочу ли? Не совсем, если честно. Неловко мне слышать все это…
— Я в лагере сдружилась с ребятами и…
— Не сомневаюсь.
— Олег, пожалуйста.
Так. Ладно. Веселье кончилось. Алиса начинает сердиться и обижаться, поэтому что? Я отступаю. Киваю и убираю руки за спину, она же вздыхает. Не нравится, что я не принимаю такой ее порыв души, и я могу понять…Мне бы тоже было неприятно. Ладно, Олег. Хватит. Не будь мудаком, еще большим, чем ты итак есть.
— В общем…Так вышло, что я и еще пара человек получили отгулы в одно время, поэтому решили сгонять на Майорку. Ну…я тебе писала, помнишь?
Не помню. Я ей не ответил. Знаю, что ее это обидело, и пусть она мне не предъявляет ничего, я все же чувствую, что должен за это извиниться.
— Прости, что не ответил.
— Неважно уже и…
— Алис, серьезно. Прости. Работы очень много было…
— Ладно, — тихо соглашается, глядя мне в глаза, а потом протягивает коробочку, — Это оттуда.
Принимаю, а когда открываю, действительно ничего особенного на ее дне нет — это тонкая цепочка и одна черная бусинка по середине. Браслет? Не понимаю. Я не особо разбираюсь в украшениях, и так как Алисе это известно, она улыбается и бережно забирает мою руку, якобы помочь с застежкой, но на самом деле она меня и здесь вытаскивает. По мелочи, но все же…
— Продавец рассказал мне, что такую жемчужину дарят, когда сильно любят. Мол, черная она потому что забирает себе всякие невзгоды, и ссоры, плохие мысли и…наврал, наверно, но мне очень понравилось и…я подумала, что тебе пойдет.
— Спасибо, Алис.
Говорю тихо, она улыбается, потом снова смотрит на меня и жмет плечами.
— Ты с моего приезда ни разу меня не поцеловал. Ты совсем по мне не скучал, да?
Прости, но нет. Я, конечно, этого не скажу ей, поэтому просто молча обнимаю и целую.
Алис, я обещаю, что ты никогда и ничего не узнаешь. Ты будешь счастлива, клянусь, а мои ошибки и «простые» решения не оставят на тебе ни одного отпечатка. Обещаю, малышка. Все будет хорошо.
Алиса
Он говорит, что скучал, но мне кажется — нет. Я прилетела пять дней назад, и у нас так ничего и не было. Он вообще меня почти не касается больше — так странно. Холодный какой-то, отстраненный. Объективно это…наверно? Нет, ладно, Олег вообще не особо контактный — ему не нравится, когда я его тискаю, играюсь, ему даже не нравятся особо объятия, но сейчас…будто что-то изменилось. Но что? Мама говорит, что я себя накручиваю.
«Алиса,
у него так много работы сейчас, ты это понимаешь?! Слышала, что борьба за торговый комплекс будет нешуточной. Все наладиться, подождать надо немного…»И я согласна, а все равно будто не усидеть мне на месте. Даже сейчас. Сегодня мы едем к его маме на юбилей, а я верчусь на переднем сидении, пока жду его из магазина с цветами, и ворочаю в голове глупые мысли. Разные. В основном они уходят к этой самой Алене.
Меня почему-то дико напрягло то, как они общались. Я хоть и отнекиваюсь, а пока лежу ночью без сна, все время возвращаюсь к тому, как застукала их в кабинете. Вот видите! За-сту-ка-ла! Я подсознательно даже выбираю именно такую формулировку, хотя с чего бы?! Олег мне все объяснил: она его старая подруга, так что нет, не показалось, что они знакомы. К тому же они еще и соседи. Прямо напротив жили когда-то, пока ее родители не уехали под Рязань, где у них дом, помогать старенькой родственнице. Ну что ты завелась?! Глупости это. Олег сказал, значит так и есть — он меня ни за что не стал бы обманывать.
— Алис, все нормально? — спрашивает муж, когда садиться в машину, а я бросаю на него взгляд и слегка киваю.
Цветы забираю, сама про себя думаю — нифига, но что я могу с этим сделать? Дело в том, что мать Олежи меня просто на дух не переносит, и как бы я не старалась наладить отношения — все мимо. Нет, мне ничего не говорят, но я же чувствую.
Так. Нет-нет-нет! Все! Хватит! Хватит себя грузить глупостями, Алиса. Сегодня у Олега выходной и, когда мы закончим здесь, расставим точки и в спальне — все будет нормально.
— Да, все нормально.
— Не нервничай ты так, она же не кусается.
— Твоя мама меня несильно жалует…
— Бред.
Не отвечаю, только перевожу взгляд в окно — не бред это, к сожалению, но Олег вечно отмахивается. Он свою мать боготворит буквально, и я понимаю: она одна растила своих сыновей, а их отец…Ох, боже, страшный человек. Однажды ночью Олег немного рассказал мне о своем детстве и то благодаря алкоголю — он об этом говорить не любит категорически, и я тогда поняла почему. Страшно там было, как на арене, где ты выживать должен, а не расти спокойно. Там было все, начиная с пьянок с собутыльниками, заканчивая поножовщиной. Олег изо всех сил старался защитить брата — все, что его волновало. Ну да ладно. Не будем о грустном и плохом. Они все-таки моя семья, как никак. Ради Олега потерплю. Даю ему это понять, слегка сжав руку на руле, но он сразу отстраняется. Неприятна моя жалость? Ладно. Это я тоже могу понять.
— Ой, Олежа, ну не стоило…
Свекровь встречает нас восторженно. Пардон, не нас. Его. Мне достается только холодный кивок. Наверно причина в том, что она Олега просто обожает? Он ее надежная опора и защита, да еще и офицер, юрист — гордость, короче говоря. Таким сыновьям ни одна девушка не подойдет. С Сережей иначе все, но не хуже, наоборот скорее. Он пусть таких высот не достиг, а все равно видно, что приведи он в дом хоть конченную наркоманку, мать ее примет с распростертыми объятиями. Сереже же можно все. Вообще, если честно, из-за всей его вседозволенности, даже я вижу, как он превращается в человека, которого обычно принято называть «мажорчиком». Из военного его вышибли, сейчас он учится на экономическом, его папа мой устроил, но о какой-то прям «учебе» речи не идет. Сережа постоянно в вечеринках и девочках — кажется, это все, что его интересует. А самое смешное, что он всегда прав! Его выгнали из университета? Потому что преподаватель придирался, и вообще там вселенский заговор. Остановили пьяным? Так это подтасованный результат теста, чтобы на знаменитого тестя старшего сына тени нагнать. Подрался? Спровоцировали. Поцарапал Олегу машину? Нет, ну а что они так близко ставят столбы свои?! Короче говоря, понятно там все. Сережа, конечно, кадр еще тот, и видно сразу — младший ребенок. Избалованный, капризный и эгоистичный порой, да и что уж говорить о его прошлом? Придти к человеку в дом с битами — это, конечно, сильно. В плохом смысле. И вообще, нехороший он человек, и тут то наша неприязнь взаимна. Только вот если я ее прячу, он выставляет наружу.