Это не любовь...

Сами они почти не отвечали, замерев и исследуя новые ощущения, но мои губы и язык сорвались в страстный танец, блуждая между их приоткрытых губ и греясь о горячее дыхание.

Рука Ангела скользнула по моему бедру, касаясь руки Немца, сжимающего внутреннюю его поверхность на границе коротеньких шортиков, и они, тормознув, опять зло зарычали друг на друга.

– Тихо-тихо-тихо… - зашептала им я возбужденно. – У вас сегодня полное равенство. Хотите поиграть – делите все пополам…. Или оба убираем ручки!

Разочарованно застонав, оба одернули руки.

Ну, вот я и отыскала ваш предел, котята! – улыбнулась я про себя. – Но я немного поиграю с ним…

– Такие горячие мальчики… - я расстегнула ширинку на шортах и потянула их по бедрам вниз. – Жарко…

– Бляяять… Нююют… - умоляюще застонал мне в шею Ангел.

– Ммм? – отозвалась я, - есть какие то интересные предложения?

– Нееет… - расстроено застонал и захныкал он, мышцы на его теле напряглись.

– А у тебя? – погладила я приоткрытые губы Немца.

– Да, – выдохнул он возбужденно. – Послать нахер Ревникова!

– Нееет! Это не интересно… - отмела я его предложение, – так и заскучать недолго! – куснула их агрессивно я.

– А у тебя… - поцеловал моё ушко Ревников.
– Есть интересные предложения? – и теперь уже Филлер напрягся всем телом.

– Ах, какой смелый Ангел… - замурлыкала я. – У меня есть… но … я такая эгоистичная девочка…

Мои руки скользнули в трусики, и я простонала, поглаживая себя.

– Вы же не против моего маленького удовольствия…?

– Совсем охренела!? – возбужденно впился мне в мочку уха Немец.

– Боже… - зашипела я, прогибаясь. – Еще так, пожалуйста…

– Ох, твою мать… - выдохнул Ангел, сжимая мою грудь и кусая губами за шею.

Перехватив руками меня за подбородок, Немец впился в мои губы, но Ревников почти сразу рванул меня за подбородок к себе, отбирая у Филлера. Их ревнивая возбужденная дележка и скольжение моих пальчиков, подтолкнули меня к краю, выгнувшись и задрожав, я, не сдерживая стонов и теряя уже осознание, чьи именно губы делают мне сейчас хорошо, билась в их жадных руках от оргазма.

И на последней волне удовольствия удовлетворенно выдохнула хрипловатым голосом.

– А сейчас спать…

– Это пиздец… - психуя и постанывая, спустился лицом мне на живот Ангел.

Спиной я лежала на торсе Немца, который часто вздымался, укачивая меня.

– Я не знаю, чего мне хочется больше, - скользнул Немец ладонью по моей шее. – Трахнуть тебя или задушить…

– Когда станешь большим мальчиком… - засыпая, поддразнила его я, чувствуя как, перехватив мои мокрые пальчики, Боречка, прикусив, прошелся по ним языком. – Может быть, я научу тебя совмещать эти две вещи…

***

24 апреля

Они провожали на тёмных машинах с охраной

Они заражали своей болезнью странной

К блестящему миру и к новым звёздным именам

К роскошным квартирам, коллекционным винам

Чадили сигары, кальвадос лили в бокалы

Входили как VIP'ы в клубы закрытые

Хотели небрежно такую нежную

На кожаных креслах - это неинтересно…

Они поднимали такие темы дотемна

Они понимали, что между нами не война

Но пламя напрасно, я оценю, но не отдам

Ни тела, ни счастья...

Холодным мужчинам - холодные женщины

Любовь в лимузинах расчётливо вечером…

– Итак, в чем же состоял план Даллеса, - присев на край стола рассказывал Стеф Иванович. – Во-первых, он позиционировался как идеолог разведывательной и шпионско-диверсионной деятельности против СССР и свою концепцию выразил в следующих тезисах: Посеяв там хаос в идеологии, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Литература, театры, кино - все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать развитие культов секса, насилия, предательства. В управлении государством также создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...

В дверь постучали и Стеф, прервавшись, открыл ее, запуская дежурную.

– Симоненко, в административный... – сообщила она Стефу.

– А после занятий никак нельзя? – возмутился он.

– Там ЧП… - перевела она на меня вызывающий взгляд. – Сказали прямо сейчас!

– Мы с Немцем обменялись тревожными взглядами.

– Есть какие-то версии? – поднял вопросительно бровь Стеф, и я отрицательно закачала ему головой.

– Ладно… сформулируй нам противоречие по материалу и можешь идти на казнь, – разрешил он.

– Ну, у меня сейчас голова немного о другом думает! – закатила я глаза, пытаясь понять, где я косякнула.

– Это не мои проблемы, – покачал головой Стеф.
– Противоречие или потом отрабатываешь пропуск!

Отрабатывать мне не улыбалось… У меня и так дохрена этой радости!

Сосредоточившись на том, что он рассказывал, я перебрала пару вариантов.

– Ну, во-первых, «подмена ценностей на фальшивые»… Не факт, что коммунистические ценности менее разрушительные для общества, чем принесенные с запада. Они тоже «фальшивые». Западные, конечно, аморальны по своей природе относительно совковой культуры, но… Во-вторых, сам факт их наличия, как антогонизм, создал противоречие в мышлении у граждан и, таким образом, запустил процесс развития идеологии. Делая, таким образом, граждан более сознательными и способными делать осознанный выбор, отходя от единой идеологии к индивидуальным смыслам и границам морали. Не в массе, конечно, но отдельный маргинальный слой нью-идеологов свободного мышления – это как раз таки побочный эффект привнесенной разрушительной западной культуры . Даллес не учел эту тенденцию. А должен был! Это же элементарные и очевидные вещи! – выдала я.

– Свободна, «элементарно-очевидная»! – хихикнул надо мной Стеф.
– Филлер, развей мысль дальше…

Кивнув Немцу на мои вещи и молча попросив, чтобы захватил их на следующее занятие, я подхватила куртку и отправилась на казнь, так и не отыскав в памяти не единого стоящего этого вызова косяка.

Толкнув дверь кабинета директора, я была неприятно удивленна тем фактом, что на его месте восседал главный воспитатель. А самого Александра Владимировича не было.

– А где директор? – не здороваясь, спросила я, с подозрением разглядывая необъятного размера букет белых роз, занимающих треть стола для совещаний.

– ЭТО ЧТО!? – кивнула она мне на букет.

– Букет белых роз… - развела я руками. – Если вам только консультация была моя нужна по флористике, то позвольте откланяться.

– Не юродствуй! – рявкнула она. – Это тебе принесли.

– Кто? – нахмурилась я.

Мне и раньше периодически сваливались на голову букеты от случайных поклонников и желающих познакомиться, особенно после открытых показов, но в школу…

Это не есть хорошо…

– Это я у тебя хотела спросить – КТО?