Это не любовь...

– Не думай, что сжалился, – сразу пояснил он, вставая с меня, – просто устал…

– Сволочь… – всхлипывая толи от смеха, толи от боли – ребра были истерзаны основательно – я прилегла к нему на колени и закрыла глаза.

– Уснула? – потрепал он меня по волосам.

– Зло не дремлет! – показала я ему язык.

Перевернувшись на бок и подложив под щеку руки, я расслабилась, собираясь выключиться минут на десять. Пять дней беспрерывной тусни ужасно меня вымотали, но останавливаться не хотелось.

Через пару минут я почувствовала у себя в волосах чьи-то пальчики и поняла, что это Ольгины. Они о чем-то болтали, наглаживая меня по спине и волосам. Было очень приятно…

Как только моё сознание поплыло, на меня тут же обрушилось несколько знакомых и болезненных эмоций, моментально вырывая из царства морфея.

Илья! – подскочила я.

Я не позвонила…

Желания задерживаться в клубе особо ни у кого не было, поэтому мы снова поехали к Юрке. Псов я уже не сильно боялась и с удовольствием немножко поносилась от них по ограде, позволяя завалить меня в снег и облизать. Хапнув адреналинчику и окончательно проснувшись, я забежала на крыльцо, догоняя Брата с Ольгой, и быстро скинув вещи, прихватив трубку, пошла наверх.

Запрыгнув на кровать, я посмотрела на часы – два ночи…

Наверняка спит. Будить не хотелось…

Но воспоминание от моего короткого сна, заставили мои пальцы двигаться самостоятельно, и я быстро набрала знакомый номер.

Два гудка…

– Да.

– Привет…

– Думал, уже не позвонишь.

– Разбудила?

– Я не спал.

– Заберешь меня?

– Конечно… Откуда и во сколько?

– Оттуда же. После обеда в любое время.

– В шесть нормально?

– Нормально.

– Я приеду. Спокойной ночи…

Мы замолчали. Он попрощался, но трубку не положил. В его голосе я не поймала ни одной эмоции. Облегчение от разговора с ним я тоже никакого не получила. Внутри также неприятно щемило.

– Илья?

– Да, Анечка… – на этот раз что-то шевельнулось внутри, но очень болезненное.

– Давай, поговорим?

Он на несколько секунд замолчал.

– Что-то не так, да? – равнодушно усмехнулся он в трубку, и я опять немного сжалась от болевых спазмов.

– Да что с тобой!? – не выдержала я.

– Я просто устал… – выдохнул он в трубку.

– Хорошо. Я поняла. Извини, что потревожила так поздно. Спокойной ночи.

– Подожди! – сорвался он наконец-то на эмоции.

Трубку хотелось положить просто невыносимо, но я чувствовала, что никакого облегчения это не принесет. К тому же я была уверена, что его накроет там после этого. Поэтому я просто молчала в трубку, давая ему шанс выправить нас.

– Анечка… – немного помолчав, он спросил. – Как у тебя дела?

– Ты не хочешь разговаривать, но тебе хочется моего присутствия. Потому, что чувствуешь себя не нужным, но сам нуждаешься во мне.

– Всё верно.

– Илья, – психанула я. – Прямо сейчас прекрати чувствовать всё это! Это не имеет отношения к нашей с тобой реальности. У нас с тобой достаточно поводов для боли, чтобы загоняться еще от того, чего на самом деле не происходит. Ты нужен мне… разве ты не чувствуешь? – смягчая интонации и переходя на игривый тон, я добавила. – Я соскучилась по твоему вкусу…

Он расслабленно усмехнулся в ответ.

– Сегодня я попробовала на вкус другого мужчину... – решила поделиться я с ним своими исследованиями.

– ЧТО?! – прочистил он горло, вызывая во мне приступ смеха. – Это же не то, о чем я подумал?

– Нет – это не то! –захихикала я, – я просто лизнула его кожу, губы… Попробовала на вкус…

– Иии…

– Иии… поняла, что хочу тебя.

В ответ он выдал мне что-то очень эмоциональное на французском, судя по интонациям – меня отругали, но судя по голосу, он улыбался.

– Кстати об этом! – вспомнила я. – Откуда столь обширные познания и привычка говорить на французском?

– Я долго жил во Франции.

– Расскажи…

– Минуту… Подождешь?

– Конечно.

В комнату зашла Ольга. Она уже третьи сутки ночевала вместе со мной у Юрки, не желая прекращать наш маленький загул, и я с удовольствием разглядывала ее обнаженное тело – она переодевалась…

Мне было интересно, стала бы она переодеваться при мне, если бы знала НАСКОЛЬКО мне это приятно…

Ночью я позволяла себе маленькие шалости, обнимая её – она не была против и всегда в полусонном состоянии обнимала меня в ответ. Спать с ней было приятно… остальное я не форсировала. Мне нравилось всё так как есть.

– Анечка? – позвал меня Илья.

– Рассказывай, – попросила я еще раз, – не против, если я буду засыпать?

– Конечно, моя девочка… – чуть слышно… и уже громче: – Отец военный инженер. Лет до пяти мы жили в Питере. Потом Франция. Много переездов. И когда пришло время мне пойти в школу отец с мамой решили, что не стоит таскать меня с собой по военным городкам и устроили меня в отличный интернат.

– Ты не жил с родителями?

– Жил… до восьми лет. Но почти ничего не помню. У меня была няня – это помню, но лица её тоже не помню.

– Ты не помнишь себя до восьми лет!? – удивилась я, – я помню себя с десяти месяцев…

– Со скольки?!

Я быстро прикинула разницу в психоэмоциональном возрасте – семь лет. Интересно… Но, понимая, что мы сейчас съедем на обсуждение моей «особенности», я резко притормозила, планируя обсудить с ним позже:

– Это потом! Что было в интернате?

Ольга улеглась рядышком, и ее пальчики лениво забегали по моей спине, немного гладя и немного массажируя. Его голос и её пальцы… Ммм…

– Ничего особенного… Учеба, этикет и огромные спальни по двадцать человек! С тех пор равнодушен к большим компаниям… – рассмеялся он.

– А потом?

– Отца перевели в СССР, мне было шестнадцать. Экстерном пересдал экзамены в вашей школе и поступил в медицинский. Всё… Любопытство удовлетворено?

– Мхмм… – сонно выдохнула я.

– Засыпай… моя девочка… до завтра…