Это не орлы – это чайки

– Нет, я не придумываю.

«Ладно. Наверное, это подходящий момент, чтобы сказать правду, не будем же мы действительно ждать моей буквы».

– Да не волнуйся ты так, не будешь ты меня ждать.

– Почему? – вдруг встрепенулась она. – Ты передумал со мной гулять?

Лёша засмеялся.

– А ещё до дома провожать, не забывай. Да-нет, просто я не поступаю. – они оба замолчали, Аня смотрела на Алексея и ждала, что тот продолжит. – Я просто так сюда зашёл, захотелось посмотреть на это место.

– Ты сюда пришёл, чтобы просто посмотреть?

– Ну я мимо проходил и увидел, что есть возможность сюда зайти, у меня тут мама училась, она мне много рассказывала про это место. Она очень любила свой институт. – он заметил одобряющий взгляд у Ани. – Как ты поняла, стихи я никакие не пишу. Я вообще ничего не пишу.

Он замолчал, внутри повеяло легким чувством освобождения. В такие моменты хочется говорить правду ещё и ещё, чувствуя её бескомпромиссную силу.

– Значит, ждём мою очередь и идём?

– Ну да.

Очередь сокращалась, они от лестницы потихоньку переместились в главную комнату, где столпился основной народ. Вдоль стен стояло много цветов в горшках. Такое ощущение, что их собрали со всего института и перетащили сюда. Они собою захламляли всю мебель вокруг: стояли на дряхлых комодах, столах, на чёрном рояля. Алексей хотел проверить рабочий ли он, но это и так делал каждый проходящий. Открывал тяжёлую крышку и долбил по уже запавшим клавишам, а потом с грохотом закрывал её, боясь прищемить пальцы.

Со временем для собеседования открылся ещё один кабинет, и очередь стала сокращаться быстрее. Тут незаметно и Аня оказалась в одном из кабинетов. Народу оставалось не так и много, освободился один единственный диван в комнате. Алексей пересел с хромой табуретки на него и смог своей пятой точкой нащупать все пружины. На стенах висели черно-белые портреты. Алексей смотрел на них, но никого не знал. Он лишь продолжал подмечать всю старость места.

Пока он это делал, Аня закончила собеседование, и они вышли на улицу. Был вечер. Стемнело. Вспыхнули фонарные столбы. Загорались белые огни на карнизах домов, чей свет поднимался столбом между окон. По скверу разбрелись разноцветные гирлянды, они окрасили листья в разные цвета.

Когда Алексей спросил ее, куда она хочет, она сказала, что не прочь прогуляться. Алексей решил с ней вернуться в парк горького, заодно и посидеть где-то там в кафе. Когда они пришли, Алексей заметил, что Аня первый раз в этом месте. Она шла, запрокинув голову, чтобы посмотреть на профиль Ленина и знамена на верхушке главных ворот.

В тот вечер оживленно теплилась московская жизнь. Люди вокруг гуляли и разговаривали, все лавочки были заняты. Алексей стал с ней идти по тому же маршруту, что и утром. Больше всего ей нравились фонтаны. Она стала бегать между рядов струящийся воды, фонтан бил ей по ногам. В итоге она промокла. Алексей всё хотел затащить её в кафе, но она отнекивалась. Наконец, он купил себе булку и кофе, а ей сладкую вату.

Они зашли в маленький сад. В центре стояла белая ротонда, окружённая клумбой цветов, а вокруг выстраивались скамейки под сенью сирень. Луна пыталась просочиться своим светом через листву, словно через множество засовов. Аня сняла свои мокрые туфельки и подняла ноги на скамейку, прильнув к плечу Алексея. Он только и видел, что её макушку, да розовую сладкую вату. Он слегка приобнял ее.

– А я думал, мы в кафе посидим.

– Зачем, здесь лучше, чем в кафе.

– Ну, во-первых, я подумал, что ты голодная, а, во-вторых, у тебя же день рождения, думал тортик какой-нибудь купить.

– Я мороженное люблю.

– Ну значит, мороженное.

– У меня денег нет на кафе.

– Ну так я угощаю.

– Нет. – отрезала она.

– Ну хорошо, а что ещё тебе нравится?

Она долго думала.

– Ну-у, я люблю оливки.

– Ну да, неплохое сочетание. – подшутил Алексей.

– Мне папа может целую банку оливок купить, и я одна её съедала. – сказала она, словно похвасталась этим.

– А что, есть с кем делить?

– Ну сестра тоже любит оливки.

– Старшая, младшая?

– Старшая, у неё уже двое детей, и она третьего хочет.

– Ну это похвально, она у тебя молодец.

– Просто как-то быстро всё это.

– А чего удовольствие растягивать, раз-два и отстрелялась. – сказал он и рассмеялся, она его ущипнула, а затем приподнялась, повернулась и снова посмотрела на него обезоруживающим взглядом.

Всё дыхание спотыкалось внутри от её взгляда, и слова пропадали где-то в затуманенных мыслях. Он думал только об одном. Поцеловать её. Он смотрел на улыбающиеся губы, но не знал, как до них добраться, каким намеком и словами. Алексей по своей натуре очень тонкий и хитрый человек, но тут он был сам не свой. «Да просто спроси. Да это глупо будет, об этом не спрашивают. Да-нет, спроси. Нет, потом».

– Здесь очень красиво. – тихо проговорила она.

– Рад, что тебе нравится. А тебя там подруги не ждут, у тебя же день рождения. Может, семья?

– Нет, я здесь одна, ну у меня папа, но он на работе.

– Ты не отсюда?

– Нет.

– А откуда?

Она улыбнулась ему.

– Всё тебе расскажи.

– Ну мы же болтаем. – она сидела к нему вперёд ногами, и он стал их приглаживать.

– Я родилась в Чите, но, когда была маленькая, мы переехали в Новосибирск.

– Короче, ты из Сибири.

– Короче, да. А ты? Местный?

– Да, родился под Ростовом, но мои родители переехали в Москву, когда мне был год.

– И часто ты здесь бываешь?

– Время от времени. Но скоро буду чаще появляться.

– Почему?

– Я сейчас здесь живу неподалёку и работаю.

– Ого, да это же центр.

– Ну да, практически. Мой отец был очень хорошим архитектором, он не так давно купил здесь квартиру.

– А что, он теперь нехороший архитектор? – сказала она и увидела, что это Алексею не понравилось. – А чем занимаются твои родители?

– Родители? – произнёс Алексей, как что-то чужое и уже далекое от него.

– Да.

Алексей посмотрел на белую ротонду. Ему захотелось постоять в ней. Он вскочил и взял Аню на руки. Она от неожиданности воскликнула.

– Стой, а мои туфли?

– Да пусть лежат.

– А если украдут?

– Я сам кого угодно украду.

Он пришёл с ней под купол ротонды и посадил её на парапет, а сам придерживал её за талию.

– Всегда такой самоуверенный?

– Конечно. – сказал он ей и улыбнулся.