Этот мальчик

— Вот сейчас кто-нибудь пройдёт из знакомых или соседей, и я попадусь. Это ведь моя лестница, меня здесь все знают, а тебе хоть бы что. Пошли лучше сядем на чужую лестницу.

Пошли сели на чужую.

Вася всё равно вздыхает.

— Не горюй, — говорю, — давай я тебя на лифте покатаю.

Покатались на лифте, снова сидим. Неприятно как-то сидеть. Другие в школе сидят, а мы... Мне тоже не по себе стало и на Ваську зло взяло:

— Почему ты говоришь, из-за меня нас выгнали? А кто мне прозвище нелепое придумал?

— Всё равно это ты виноват.

— Спроси кого хочешь, и всякий тебе скажет, что виноват именно ты.

— У кого это я здесь спрашивать должен?

— Да хоть вот позвони в любую квартиру, и любой тебе скажет.

— Ну уж нет, ещё чего, хватит с меня. Сам звони, если тебе нужно, говорит Вася.

— Позвоню, — говорю, — и узнаешь: ты виноват. Взрослые тебе скажут. Они всё знают.

Я позвонил в чью-то дверь. Никого.

— Всё ясно. На работе. Позвоним к другим. И эти на работе. Нам просто не везёт. Не могут быть все на работе. Есть же разные там пенсионеры и другие люди, которые дома сидят.

Позвонил в третью дверь. Шаги. Открывает нам какая-то старушка. Ну, думаю, она вообще ничего не поймёт, но надо же что-то спросить, и я говорю:

— Скажите, пожалуйста, у вас тут Вася Иванов не живёт?

— Кто, кто? — Старушка глуховата.

— Вася не живёт?

— Ах, Вася? Не живёт, — говорит.

— Извините, ха-ха!

— Что, что?

— Ничего.

Мы спускались по лестнице. Я от души смеялся. Васька тоже вдруг засмеялся.

— Смешно? Ну, видишь! А я что говорил. Здорово я придумал? Шевелил мозгами, шевелил и наконец дошевелился. Хочешь, можно ещё что-нибудь придумать. Ты не робей.

— Да я и не робею. Я уже давно фофано-фофанота придумал.

Звоню ещё в одну квартиру.

— А вдруг там собака? — забеспокоился Вася.

— Собаки сами дверь не открывают, — говорю.

— Тоже верно, — говорит Вася.

Звоним ещё раз.

Вдруг дверь слетает с петель, и мы с Васькой отлетаем в сторону, к стене — на нас что-то обрушивается. И что-то проносится мимо, но что именно, не разобрать.

Мы встаём взъерошенные и обалделые.

— Кто бы это мог быть?

— Воры, наверно, кто же ещё, — говорю.

— Вечно тебе бандиты, воры да шпионы чудятся, — говорит Вася.

— Зайдём поглядим, — говорю.

— Неудобно в чужую квартиру заходить.

Мы только осторожно туда заглянули.

Квартира как квартира. Всё в порядке. На местах. Нет никого. И дверь на полу...

— Уйдём-ка отсюда поскорей, — говорю я.

Только, только успели выйти на площадку, поднимается нам навстречу малыш.

— Постой, постой, мальчик, ты здесь живёшь?

— А что?

— Что у вас там с дверью, погляди.

— А, это я, когда уходил, её с петель сорвал, — спокойно объяснил мальчик.

— Сорвал? — спрашиваю.

— Когда меня дома запирают, я её всегда срываю.

— Зачем?

— Чтобы на велосипеде покататься.

— А где твой велосипед?

— Велосипед я Коле дал покататься. Вы Колю знаете? Он тоже катается на моём велосипеде.

— Как же тебе удаётся дверь сбивать? — спрашиваю.

— А вы зайдите, я вам покажу, — говорит.

— Зайдём, Вася? И часто ты её срываешь? — спрашиваю.

— Много раз.

— И тебя за это не ругают?

— А они не замечают.

— Кто — они?

— Родители.

Мы с Васей переглянулись. Просто даже не верится, что он говорит.

— Заходите, заходите, — говорит мальчик.

— Покажи нам, как ты это делаешь.

— Сейчас, сейчас. Помогите-ка мне её поставить... так... поставили. Между прочим, эти винтики мы с Колей с трудом свинчивали. А сейчас они еле держатся. Мы с ним изобрели: где дверь на ключ запирается, ну, вот с этой стороны, мы её не отпираем... Непонятно? А петли снимаем. Так вот, если разбежаться и как следует толкнуть... А перед приходом родителей я всё на место ставлю.

Смотрю, Васька рот раскрыл от удивления и слова сказать не может.

А я говорю:

— В детский сад тебе надо.

— Да нет, мне там нечего делать. Там только спят да едят.

— Тогда в школу, в наш первый класс подходишь.

— Я там был, только в другом классе. Я всё давно знаю, чему вас учат. Мне там скучно.

— Тогда во второй класс, — говорю.

— Во второй, в третий... — говорит мальчик, — меня не берут. Говорят, так не бывает.

— А ты что, всё знаешь? — спрашиваю.

— Конечно, давно знаю.

— Кто же тебя научил?

— Сам, конечно. Родители помогли.

— Что они сидели с тобой, что ли?

— Зачем? Они работают. Я сам сижу и всему учусь. А родители мне не мешают.

— А куда ты так мчался? — спросил я.

— Я думал, Коля звонит. К Коле и мчался.

— И нас не заметил, что ли?

— Не заметил. Я очень спешил.

— Ты так и Колю бы не заметил.

— Нет, когда Коля звонит, он к самой стене отходит, чтобы дверь на него не свалилась. А это вы звонили? Я не знал. Вы, наверно, упали.

— Упали... — нехотя сказал я.

— Вот я вас и не заметил.

— Как же всё-таки родители не замечают, что у них такая дверь? Еле держится.

— А что, разве заметно? Почему они должны замечать? Я перед их приходом все винтики обратно завинчиваю. А потом опять отвинчиваю.

— Да ну тебя, с твоими винтиками... Ты понял, Вася, как он это делает? — спросил я.

— Да не совсем, — сказал Вася.

— А я не понял совсем.

— Да ну его! — сказал Вася испуганно. — Пойдём от него.

Навстречу нам поднимался ещё один мальчик. Мы посторонились, давая ему пройти. Наверно, это был Коля.

— А всё-таки, по-моему, это смешно, — сказал Вася на улице.

— Ну и смейся себе на здоровье. — Я тёр свой лоб. Я набил себе шишку на лбу. Этот мальчишка, срыватель дверей, крепко саданул меня дверью по лбу.

А всё из-за Васькиного фофанота.

Вчера я его испугался, этого мальчика. А сегодня жить без него не мог. Как там у него дверь? И что он сейчас там делает?

Зову Васю, а он говорит: