Этот мир не выдержит меня. Том 4

— Это трофеи, — тихонько произнёс я, хлопнув ладонью сперва по кольчуге, а затем по рукояти меча. — Трофеи, которые я забрал у очень плохих людей.

Дарен быстро посмотрел на меня, на мгновение оторвав взгляд от пола, и сказал:

— Того, кто убивает ветеранов Его Императорского Величества, ждёт виселица…

Вот в чём был корень проблемы — кузнец, разумеется, сразу догадался, кому принадлежала доставшаяся мне по «наследству» от Пуллона кольчуга. А догадавшись, пришёл к неправильным выводам. Что же, бывший легионер, ставший кормом для Усача, умудрялся гадить мне даже после своей смерти.

Дарен решил, что я встал на кривую дорожку грабежа и разбоя. Не очень лестно по отношению ко мне, но кузнеца можно было понять. Он, как и положено опытному человеку, сразу предположил самое плохое. Подход не очень оптимистичный, но в целом верный и обычно работает как часы.

— Не все ветераны одинаково полезны, — криво усмехнулся я. — Думаю, ты не хуже меня знаешь, что некоторых из них практически невозможно отличить от обычных разбойников.

Дарен неуверенно кивнул. Мои слова заставили его сомневаться в той стройной концепции, которую он уже выстроил у себя в голове.

— Эта кольчуга моя по праву, — твёрдо сказал я. — А тот, кому она принадлежала раньше, напал на меня первым и поплатился за это. Но если ты не веришь человеку, который был гостем в твоём доме…

Дарен побледнел, опустив голову ещё ниже. Законы гостеприимства явно были для него не пустым звуком.

— Если ты не веришь мне, — продолжил я, — то, возможно, поверишь кое-чему другому…

Между моих пальцев блеснул металлом крохотный шарик. Увидев его, Дарен распахнул рот, словно выброшенная на берег рыба, а Ессения вскрикнула от удивления.

— Открыть? — спросил я, хотя по глазам моего собеседника было и так понятно, что это не потребуется.

Дарен мотнул головой, а спустя мгновение и он, и Ессения склонились в глубоком поклоне. Правда, кланялись они вовсе не мне, а графской билье, которая олицетворяла императорскую власть на этих землях. Не зря я таскал её с собой, ох не зря.

— Подлатать кольчугу надобно, — распрямившись, прохрипел Дарен. У мужчины пересохло в горле, поэтому слова давались ему с трудом. — В прорехах вся…

Кузнец таким незамысловатым образом пытался извиниться передо мной, однако этого не требовалось. Я не держал на него зла. Мы не в детском саду, чтобы коллекционировать глупые «обидки» друг на друга.

— Нам нужно уходить, — негромко, но веско произнёс я, глядя в глаза Дарена. — Причём уходить всем. Оставаться в «Наречье» нельзя — скоро сюда придут те люди, которые так заботливо обеспечили меня трофеями… И вряд ли кого-то здесь обрадует их визит.

— Как уходить? — удивился Дарен. — Куда? А как же кузня??

— Тебе придётся решить, что для тебя важнее, — не отводя взгляда, ответил я. — Кузня или ваши с Ессенией жизни.

Дарен побледнел. По моим глазам он понял, что я не шучу и не преувеличиваю.

Ессения чуть не грохнулась в обморок. Она ойкнула и медленно опустилась на лавку.

Только Эльза и Тори, занятые подготовкой обеда, не слышали моих слов и как ни в чём не бывало продолжали накрывать на стол.

— Так ежели придут, говоришь… — тяжело дыша, произнёс через пару секунд Дарен. — Ежели придут, то встретим их всем людом… Не впервой, чай…

Несмотря на испуг, он не собирался сдаваться без боя.

Я качнул головой и тихонько — так, чтобы не слышали девчата — рассказал о Вороне, о его банде и о том, кого он будет искать в «Наречье».

— Ты ж, поди, всё одно сестёр своих забрать надумал, разве нет? — спросил Дарен. Он не оставлял попыток убедить самого себя, что угроза не так страшна. — А ежели их здесь не будет, то и Ворон твой сюда не сунется!

— Сунется, — я снова качнул головой. — Не сам, но кто-то из его людей обязательно придёт.

— Откуда знаешь??

— Просто знаю, — коротко ответил я.

Пускаться в длительные объяснения не было никакого смысла — глупо тратить время на необязательную болтовню.

Кроме того, имелась ненулевая вероятность, что Ворон действительно оставит «Наречье» в покое. Узнав о разгроме своего отряда, он наверняка догадается, что я не стану оставлять Эльзу и Тори в деревне, однако надеяться на такое нельзя. Всегда нужно готовиться к худшему варианту развития событий.

— Пусть так, — Дарен не унимался. — Пущай твой Ворон приходит! Мы ему всё обстоятельно обскажем… Покажем, что нету у нас никого…

На это я даже отвечать не стал. Кузнец не хуже меня понимал, что как только бандиты окажутся в деревне, то никакие разговоры уже не помогут. Понимал, но не хотел смотреть правде в глаза.

— Забирай Сеньку… — смирившись, выдохнул, наконец, он. — А я останусь. Жена моя здесь лежит, и я здесь в землю лягу. Да и нельзя людей бросать… Как они без кузнеца?

Услышав эти слова, Ессения переменилась в лице. От образа покорной дочери, готовой во всём подчиняться отцу, не осталось и следа. Девушка будто бы избавилась от маски, которую носила всю свою жизнь.

— Даже не думай! — прошипела она. — Никуда без тебя не пойду!

Я посмотрел на Дарена. Судя по взгляду, мужчина принял решение — окончательное, бесповоротное. И Ессения тоже это поняла.

— Никуда без тебя не пойду! — повторила она, упрямо тряхнув головой.

— Как я сказал, так и будет! — рявкнул кузнец. — Дочь должна слушать отца!

Невероятно «веский» аргумент почему-то не подействовал. Ессения, глядя исподлобья, словно загнанный в западню зверь, вцепилась обеими руками в лавку, на которой сидела. Уходить по доброй воле она явно не собиралась.

Я наблюдал за кузнецом и его своенравной дочуркой, а сам думал, как лучше поступить. Забрать девушку силой — не большая проблема… Но вот оставлять на верную смерть её упрямого папаню, страдавшего какими-то суицидальными наклонностями, мне совершенно не хотелось.

Дарен был хорошим человеком, да и другие жители «Наречья» не заслуживали такой «интересной» судьбы.

Нет, я не собирался изображать из себя предводителя великолепной семёрки, хотя в детстве засматривался этим фильмом. Жизнь — не кино, а я не альтруист, готовый позабыть о собственных интересах ради совершенно посторонних для меня людей.