Этюды, картины с целины

Итак, нужно будет тщательно изучить библиотеку академии. И не только медицинский раздел — интересно, есть ли исследования о комбинировании разных видов магии?

Должно же быть что-то о сочетании целительства с другими дарами. Хотя… вряд ли найду что-то конкретно про некромантию. Но даже общие принципы могут оказаться полезными.

Я наблюдал, как огневики из БМБ наконец-то занялись делом. Каждый держал перед собой печать-щит, раскаленную докрасна. Никаких эффектных вспышек, никакого показушного пламени — просто методичная работа по растапливанию льда контролируемым теплом.

Интересное решение — использовать печати как проводники тепловой энергии. Температура равномерно распределяется по поверхности льда, исключая риск термического шока для замороженных людей.

Лед медленно поддавался, превращаясь в воду, стекающую тонкими ручейками. Печати постепенно продвигались вперед, оставляя за собой влажные разводы на стенах.

Обернувшись, я окинул взглядом остальных целителей. Они только-только заканчивали с первой группой пострадавших.

Вода уже доходила до щиколоток. Лед таял, постепенно освобождая застывших в нем людей. И каждый — жив. Все тридцать два человека, которых этот «опытный» лекарь уже списал со счетов, подавали признаки жизни.

— А вас, между прочим, уже похоронить успели, — я улыбнулся, заканчивая лечить очередного освобожденного студента, и обернулся к главному лекарю. — Не так ли, профессор?

— Ты мне определенно не нравишься, — прошипел старик, побагровев. — И не забывай, молодой человек, что именно мне ты будешь сдавать экзамены по целительству!

— О, буду с нетерпением ждать возможности обсудить с вами, почему опытный целитель не смог понять элементарную вещь, — я продолжал работать, параллельно поддерживая разговор. — Такая толщина льда просто приглушала магическое восприятие, маскируя жизненные показатели. Любой серьезный диагност должен был это учесть… Я полагал, вы один из сильнейших целителей империи. — Я сделал паузу. — Видимо, слухи несколько преувеличены.

Краем глаза я заметил, как несколько студентов синхронно прикрыли рты ладонями, пытаясь скрыть улыбки. А я продолжал работать — диагностика, лечение, следующий пациент.

Главный лекарь открыл рот, явно собираясь разразиться гневной тирадой, но так и застыл, наблюдая, как я параллельно с разговором провожу сложные целительские манипуляции.

В его глазах читалось плохо скрываемое изумление пополам с яростью — такое сочетание эмоций обычно приводит либо к инфаркту, либо к пересмотру своих убеждений. Надеюсь, старик выберет второй вариант — не хотелось бы тратить силы еще и на его реанимацию.

Академики и старшекурсники наконец начали действовать организованно — теплые пледы, горячий чай в термосах, укрепляющие амулеты.

Один из преподавателей создавал небольшие согревающие печати, которые крепились прямо на одежду спасенных. Впрочем, большинству студентов они уже не требовались — моя целительская энергия полностью восстановила их способность поддерживать нормальную температуру тела.

Я наблюдал за потоком эвакуируемых. У самых дверей я заметил знакомую фигуру — ту самую девушку с каре, обладательницу весьма специфического «дара».

Она обернулась, кутаясь в плед, и наши взгляды встретились. Я приветливо помахал рукой, демонстрируя, что наш маленький секрет в безопасности. Она лишь отвернулась и поспешно скрылась за дверью.

Какая прелесть — похоже, в академии у некоторых личностей напрочь отсутствует чувство благодарности. А ведь я не только спас ей жизнь, но и промолчал о её… нестандартных увлечениях.

В помещении остались только академики и группа БМБ. Я медленно осматривал пространство, анализируя произошедшее. Что-то здесь не сходилось… Мой взгляд остановился на двери в дальней стене — её открыло только после того, как растаял основной массив льда. И тут картина начала складываться.

Эпицентр взрыва был именно там — вот почему тридцать человек, находившихся ближе к той двери, пострадали сильнее первой десятки. Физика распространения взрывной волны, даже если это волна магического льда, подчиняется определённым законам.

Решительно направился к двери. За ней обнаружилось небольшое помещение — типичный учебный кабинет, переоборудованный под хранилище.

Стеллажи с учебными пособиями, законсервированные магические образцы, старые парты, какие-то приборы под чехлами. А в центре — массивная глыба льда с непонятным силуэтом внутри.

Нагрев руку целительской энергией, я начал методично растапливать лёд.

Работа требовала ювелирной точности — малейшая ошибка в температурном режиме могла оказаться фатальной для того, кто находился внутри. Внезапно по ледяной глыбе пробежала сеть трещин, и крупный фрагмент откололся, явив взору женскую фигуру.

— О, а вот и виновница торжества, — произнёс я, узнав Софью.

Не успел я закончить фразу, как помещение наполнилось людьми. Главный лекарь, даже не потрудившись провести базовую диагностику, сразу активировал какое-то заклинание.

Я мгновенно считал изменения в организме девушки — замедление сердечного ритма, угасание сознания, принудительная блокировка энергетических каналов.

— Какого демона вы творите?! — мой возмущённый возглас заставил нескольких академиков вздрогнуть.

— В ней критическая концентрация маны, я ввожу её в кому, — отрезал профессор, не отрывая взгляда от пациентки. — Она нестабильна. Может произойти спонтанный выброс в любой момент…

* * *

В тусклом свете единственной лампы допросная казалась особенно мрачной. Серые стены из звукопоглощающего материала, покрытые тонкой вязью охранных рун, массивная металлическая дверь с магическими печатями, тяжелый стол, намертво прикрученный к полу стальными болтами.

Страйкер сидел, низко опустив голову. Из разбитой губы медленно капала кровь, образуя на отполированном металле стола небольшое темное озерцо.

Его руки были прикованы к подлокотникам тяжелого стула массивными браслетами, покрытыми древними рунами подавления магии.

Кандалы соединялись толстой цепью, пропущенной через кольцо в полу — стандартная мера безопасности при допросе особо опасных преступников.

Напротив него сидели двое агентов БМБ. Анна Платонова — высокая женщина с огненно-рыжими волосами, собранными в тугой пучок серебряной шпилькой.

Идеально сидящий черный костюм с серебряной отделкой подчеркивал фигуру, а на лацкане поблескивал знак старшего следователя БМБ. Ее точеные черты могли бы считаться привлекательными, если бы не постоянно играющая на губах жестокая улыбка.

Рядом с ней расположился Егор Лобанов — широкоплечий мужчина с военной выправкой и коротким ежиком седеющих волос. В отличие от своей напарницы, он источал спокойную уверенность человека, повидавшего достаточно, чтобы не поддаваться эмоциям.

Оба агента были в темных очках, что в тусклом освещении допросной казалось допрашиваемому дебилизмом.