Этюды, картины с целины

— Сотню таких сработать сможешь? — спросил я.

Яшка растерянно покосился на Андрея Ивановича. Заказ всё-таки немалый. Андрей Иванович огладил бороду, многократно подпаленную искрами, задумчиво хмыкнул.

— Стволов или пищалей? — уточнил Яшка.

Хороший вопрос. Разница существенная. Для подарка он, получается, отковал ствол, а потом соединил с замком и ложем, которые я ему предоставил в готовом виде. А тут я, получается, запрашивал у него уже пищали, причём сразу сотню.

— Стволы. И ложа деревянные, простые, по форме по одной, — сказал я. — Замки, мыслю, Федот смастерит, работа больно тонкая.

Денег, правда, запросит изрядно. Даже в той, подарочной, самой дорогой деталью оказался именно замок.

— Я и сам могу! Я же видел, как он сделан! — воскликнул Яшка.

— Надо ведь все детальки одну к одной делать, — сказал я. — Чтобы можно было с одной пищали снять и на другую переставить.

Серийное производство и штучная работа — вещи совершенно разные. Впрочем, можно и конструкцию замка упростить, например, сделать его полностью внешним, без необходимости прятать спусковой крючок в ложе. Да и от крючка можно отказаться, а вместо него сделать скобу. Чем дешевле и проще оружие — тем легче наладить массовое производство. Надо бы поразмыслить над конструкцией.

— Нет, если сам сумеешь и пружину, и винты делать, то так даже лучше, — сказал я. — Но это же сколько времени потребуется, чтобы и ствол отковать, и замок смастерить.

— Никит Степаныч, не один же у меня подмастерье-то, — сказал Андрей Иванович. — Коли заказ будет казённый… Всё остальное и подвинуть можно.

— Казённый, — кивнул я. — Но по цене пока ничего сказать не могу. Одно скажу, в обиде не останетесь.

— Подумать надо, поразмыслить, — степенно произнёс мастер. — Дело новое, непростое…

— Какое же это непростое, если ты, мастер уважаемый, на ученика всё спихнул? — усмехнулся я. — Не виню, не сердись, Андрей Иваныч.

— Поди-ка, Яшка, в кузнице подмети, — сказал мастер.

— А чего это? — вскинулся подросток. — Мне же эти пищальки ковать! Со мной и уговор!

Оно, конечно, лучше договариваться напрямую с исполнителем. У меня даже промелькнула мысль переманить Яшку к себе, чтобы он только и занимался тем, что воплощал в металле мои хотелки. Но и ссориться с Андреем Ивановичем себе дороже. Не то можно в один прекрасный момент обнаружить, что с тобой больше никто не желает иметь дела. Сырьё тебе не продают, продукцию брать отказываются, и так далее.

— Слушай, что тебе старшие говорят! — рыкнул Леонтий, уловив моё настроение.

— Андрей Иванович, ты моё предложение обдумай, а завтра я к тебе ещё раз приеду, — сказал я, проводив понурого Яшку взглядом. — Обговорим уже в деталях, что к чему. Заказ ведь не последний. Сотня — это только начало. Бог даст, всю армию такими пищальками вооружим.

Он снова огладил свою подпаленную бороду, хмыкнул каким-то своим мыслям. Царский заказ — всегда лакомый кусок, для любого мастера, хоть для кузнеца, хоть для ткача, хоть для простого пахаря, но вместе с выгодой и ответственность нести приходится. А оплошать перед Иоанном Васильевичем, да с принципиально новым оружием, мастер не хотел. Готов поспорить, знай он заранее, кому предназначается подарок, не согласился бы ни за какие коврижки.

— Завтра, так завтра, — кивнул мастер. — Супруга моя как раз пива сварит.

Важные переговоры так и велись. Приглашение я, разумеется, принял, и, пожалуй, в этом деле мы обойдёмся без часовщика. Если Яшка так уверен, что сумеет сделать замок сам, пусть даже из чёрного металла, то и флаг ему в руки, так даже проще.

Мы распрощались, мастер отправился работать дальше, а мы с Леонтием поехали к Кремлю. И что-то мне подсказывало, что пора подыскивать себе жильё где-нибудь поближе к центру, потому что кататься до Кремля мне придётся регулярно.

В Кремль, однако, я приехал зря. Перекинулся парой слов со стрельцом у Челобитной избы, да поехал обратно. Пришлось возвращаться обратно к Неглинке, в Пушкарскую избу, где меня встретил хмурый похмельный дьяк, абсолютно не понимающий, кто я такой и чего я от него хочу. Вот и первые бюрократические препоны.

— Приказ у меня, от государя… — вздохнул я, пытаясь в третий или четвёртый раз объяснить ситуацию.

— У нас у всех от государя, — буркнул козлобородый тощий дьяк в жёлтом кафтане. — Нету у нас таких пищалей, чего неясного-то?

— Вот мне и поручено сделать их! — воскликнул я.

— А мы-то причём? — в очередной раз спросил дьяк.

— А кто? — раздражённо проворчал я.

— Тебе поручено, ты и делай! — сказал он.

— Я тебе что, на кузнеца али на литейщика похож? — вскинулся я.

— Я вроде тоже не кузнец! — парировал дьяк.

Мне захотелось схватить его за бороду и садануть мордой о высокий пюпитр, у которого он стоял с пером в руке. Но нельзя.

— Ты мне из казны денег дай, любезный, — сказал я, борясь с закипающим гневом. — Дело государево.

— А грамота у тебя какая есть? — фыркнул он. — Нету? Ты, может проходимец какой, мошенник!

Я зарычал, схватился за саблю.

— Оскорбить меня хочешь? — прошипел я.

— Даже и не думал, — спокойно ответил дьяк. — Но без грамотки всё равно ничего сделать не смогу. Мы за каждую копейку перед казной отчитываемся.

Врёт, собака, и даже не краснеет.

— Грамота, говоришь? — процедил я. — Будет тебе грамота…

На улицу я выскочил злой, как цепная собака. Ей Богу, лучше бы поехал с дядькой в отцовское поместье и занимался прогрессорством уже там, бесплатно и малыми порциями. А не вот это вот всё. Дядька, ожидавший меня снаружи, заметно напрягся.

— Ты чего, Никит Степаныч? — спросил он.

— Ничего, — буркнул я, отвязывая кобылу и забираясь в седло. — Едем.

— Куда? — не понял дядька.

— Просто едем, — сказал я.

Мне нужно было немного остыть. А для этого отлично подходит небольшая конная прогулка.

— Как скажешь, — произнёс Леонтий, тоже забираясь на лошадь.

Ехали молча, дядька держался чуть позади, позволяя мне побыть наедине со своими мыслями. Нет, надо определённо входить в ближнее окружение царя, иначе мне всю эту бюрократию не побороть. Для всех вокруг я был всего лишь мелким пацаном, которого всерьёз никто пока не воспринимал. Это проблема. Формально-то я уже совершеннолетний, да и разумом чуть ли не в четыре раза старше этого тела, но видели-то меня все именно как новика Никитку. Даже дядька.

И ведь челобитную царю не подашь даже, мол, злые дьяки в Пушкарской избе забижают, деньгу пожадничали. Вопрос-то, несомненно, решится. Но не факт, что в мою пользу и не факт, что после этого отношение Иоанна ко мне не поменяется в худшую сторону. Зачем царю такой несамостоятельный слуга? Царю нужны смекалистые, хитрые и храбрые.

Царь поставил задачу изготовить сотню пищалей с кремневым замком, остальное его не интересует. Допустим, что одна пищаль, максимально удешевлённая за счёт внешнего замка и грубой отделки, обойдётся мне рубля в два, за материал и работу, при условии, что я не возьму ни копейки для себя. Сто пищалей — это уже двести рублей. Неподъёмная сумма для простого новика, так что деньги в любом случае придётся брать из царской казны. Да будь я хоть князем родовитым, сумма всё равно набегает немаленькая. Нет, всё-таки надо требовать в казне.