Этюды, картины с целины

— Потом выберем, — сказал я. — Когда будет, чем командовать.

— А если до того момента какой-нибудь приз возьмём? На суше? — Шон даже приподнялся на локтях.

— Поровну поделим тогда, — сказал я.

— Нет, подожди, — возразил Шон. — Надо сразу выбрать.

Я по его глазам видел, что он и сам не прочь покомандовать. Но лично я бы его капитаном не выбрал, ему не хватало какой-то хитрости, или решимости, или умения смотреть на несколько шагов вперёд. Он мог бы командовать десятком бойцов, максимум — полусотней, но принимать какие-то стратегические решения — нет. Не тот уровень.

Эмильен вышел из хижины, уселся в обнимку с мушкетом и принялся его чистить. У него был целый наборчик, как положено, с маслом, ветошью и щёточками, и я даже не подозревал, что в этом времени существуют подобные наборы. Вот он, в принципе, мог бы стать капитаном, если бы не одно но. Эмильен совершенно не стремился вести за собой, а был скорее ведомым, а для капитана это непростительное качество. С другой стороны, француз знал и умел практически всё, что было необходимо в этих землях, в отличие от нас с Шоном.

Кандидатуры негров мы даже не рассматривали, ни тот, ни другой в капитаны не годились, да и просто моряки из них получатся, скорее всего, неважные.

Ну а мне не хватало знаний. Я их, конечно, каждый день впитывал, как губка, но их всё равно не хватало. Капитан должен быть лучшим во всём, а я даже не знал, как называется тот или иной парус, и в море ходил только на теплоходе, как пассажир. Я не умел фехтовать, и если какому-нибудь негодяю вроде Франсуа де Валя взбредёт в голову вызвать меня на бой, я, скорее всего, не продержусь и пары минут. Единственным моим преимуществом были образование, общая эрудиция и послезнание, но в джунглях, да и на борту корабля они, в общем-то, почти бесполезны.

Так что никто из нас не мог стать хорошим капитаном, но капитан всё равно был необходим. Анархия и полнейший коммунизм у пиратов — это миф.

— Нас всего пятеро, Шон, какой толк выбирать капитана сейчас? — спросил я. — Будет корабль, будет команда, тогда и выберем.

— Надо вождь, — многозначительно сказал Муванга. — Нет вождь — плохой добыча. Хороший вождь — хороший добыча.

Логика простая и понятная. Но я всё равно считал, что сперва нам нужно захватить корабль и набрать команду, чтобы выбирать капитана не только из нас пятерых, но и из тех, кто присоединится потом.

— Давайте выбирать, — произнёс Эмильен, наконец оторвавшись от своего мушкета.

Глава 25

Это были первые выборы, в которых я участвовал, как кандидат, и первые полностью открытые выборы, которые я видел. Голосовать можно было за кого угодно, и за себя в том числе.

Шон тут же проголосовал за себя любимого. Я проголосовал за Эмильена, Эмильен проголосовал за меня. Получилась ничья, и теперь всё зависело только от двух негров, которые снова не совсем понимали, чего от них хотят.

Муванга сидел, хлопая глазами, и глядел то на меня, то на Шона, то на Эмильена.

— Кто вождём будет, решай! — гаркнул Шон.

— Так… Кто вождь не так решают… — пробормотал негр. — Старый умер, новый вождь быть…

— У нас так решают! Давай, думай, негритос тупой! — прорычал ирландец.

Муванга ткнул пальцем в меня.

— Масса колдун, много знай, — пояснил он.

Шон нахмурился и перевёл тяжёлый взгляд на Обонгу.

— Теперь ты, — хрипло сказал он.

— Моя не хотеть ничего решать, моя хотеть спать, — вздохнул негр.

— Я тебе башку разобью, — пригрозил Шон.

— Твоя сильный, твоя вождь, — быстро согласился Обонга лишь для того, чтобы Шон от него отстал.

Снова случилась ничья. Мы с Шоном переглянулись и рассмеялись почти одновременно. Во всяком случае, никакой враждебности в нём я не заметил, его, как и меня, позабавил сам факт ничьей.

— Ну, и что будем делать? — усмехнулся ирландец.

— Захватим два корабля! — пошутил я.

Шон довольно осклабился.

— А до того? — спросил он.

— Нужно либо переголосовать, либо запретить голосовать за себя, — пожал плечами я. — Если голосуем заново, то я тогда тоже голосую за себя, и у нас три против двух. Если запрещаем голосовать за себя, то другое дело, но…

— Да ладно, — махнул рукой Шон. — Твоя взяла, капитан. Голосую за тебя.

— Спасибо, дружище, — сказал я.

— Вот и порешили, — констатировал Эмильен.

— Теперь дело за малым. Достать корабль, набрать команду, — хохотнул я.

Но я почти физически почувствовал, как на мои плечи валится груз ответственности, о котором я не просил. Мне стало не по себе на какую-то секунду, но я быстро взял себя в руки. Всё-таки я отлично понимал, что в одиночку здесь мне не выжить, а идти к кому-то в команду — значит каждый день рисковать собственной головой в каких-нибудь сомнительных авантюрах, на которые я, как рядовой член команды, даже не смогу повлиять. А так — у меня появилась собственная команда, маленькая, зато своя, и я был волен делать что угодно. Ну, почти.

— Это надо отметить, — улыбнулся Шон, потирая руки в предвкушении.

— Нечем, — пожал плечами Эмильен.

— Найдём, — протянул Шон. — Мы же тут не одни, в конце концов.

Ирландец поднялся, осмотрелся по сторонам. Сквозь густые кроны пробивались лучи заходящего солнца, буканьеры возвращались к своим логовам и расслаблялись после долгого дня, покуривая табак и объедаясь мясом. Точно как и мы. Кто-то тихо напевал песню про висельника Джонни, пара голосов подпевала в нужных моментах через каждую строчку. Возле другого костра несколько буканьеров громко играли в карты на деньги. Только рабы и слуги занимались делами, не слишком хлопотными, но всё равно нужными, таскали воду и дрова, снимали просушенные шкуры, кормили собак. В итоге Шон отправился к поющей компании.

Там, судя по песне, отдыхали англичане. И здесь, в глуши никому не было дела до войн и политики, и все спокойно соседствовали друг с другом, не опускаясь до таких мелочей. Лишь бы хватало дичи в лесах, да неба над головой. А их обычно хватало всем.

— Повесь их, повесь! — подхватил песню Шон, и буканьеры синхронно повернулись к нему.

Три пропитых рожи уставились на него, и Шон широко улыбнулся. Я с интересом наблюдал за ними издалека. На их костре жарилась куропатка, а на земле рядом с ними стояли несколько мутно-зелёных бутылок.

— Здорова, бродяги! — воскликнул он. — Услышал вашу песенку, и родную землю вспомнил! Дай, думаю, подойду, поздороваюсь!

— Ну здорова, — хмыкнул один.

Двое других тоже буркнули что-то невнятное, издали я не расслышал, что именно.

— Шон Келли меня зовут, может, слыхали? Нет? Ну, ещё услышите, ха-ха! — сказал ирландец.

— И чего хотел, Шон Келли? — спросил один из буканьеров.

— Айда к нам! Мы кабанчика зажарили, празднуем! — снова улыбнулся Шон.

Буканьеры вытянули шеи и посмотрели в нашу сторону.