Этюды, картины с целины

Над крышами домов слева вспучивается огненный шар.

Визжат покрышки, мы поворачиваем в ту сторону, откуда вымахнул багровый высверк… и меня бросает грудью на переднюю панель.

Поздно!

Завалившись на бок, веселым огнем полыхает тягач. Бодрые огоньки скачут по его бортам, и струйки дыма, выползающие изо всех щелей, сходятся в солидный такой дымный хвост.

А вот и прицеп — сорванный близкими разрывами мин, валяется на земле изодранный брезент. На моих глазах, прилетевший откуда-то слева реактивный снаряд ударяет в темно-зеленую коробку локаторного комплекса, разбрасывая по сторонам какие-то обломки и железяки. Там уже не первая закопченная пробоина на стене видна, по прицепу лупят с ожесточением, задавшись, по-видимому, целью превратить его в металлолом. Ну, если учитывать, что ПТУР превращает в обломки танк… то этой железной коробке тоже уже недолго осталось жить.

Да-да… это именно радиолокатор. Часть комплекса «Пэтриот». Я ведь не вчерашний школьник, не способный узнать настолько широко разрекламированный агрегат! Лежащую на крыше антенну не узнать просто невозможно! Да и в интернете я не только сиськи у фотомоделей рассматриваю, а ещё и профессиональными вопросами занимаюсь… особенно, в последнее время, так уж совпало. Надо полагать, в развалинах сейчас засели тоже не ученики начальных классов…

А в порту, надо думать, сейчас стоят остальные элементы ракетной батареи. И если удар нанесут ещё и по ним…

— Мартин! — киваю в сторону тягача. Там, совсем рядом с громадным колесом, лежит на песке раненый. Он жив, я видел, как шевелятся его руки.

— Возьми Ольсена и притащите его сюда! — указываю я на раненого.

Хлопают дверцы, и солдаты, пригибаясь к земле, спешат в ту сторону.

— Генри! Разворот!

Всё верно, ехать сейчас в сторону базы неразумно, уж эту-то дорогу наверняка перекрыли. А наш медик сможет оказать первую помощь даже здесь.

Подруливаем к стене дома поближе, здесь мертвая зона, не накроют. Стреляют тут только с одной стороны, так что угроза минимальна. Словно подтверждая мои мысли, на дороге встаёт фонтан разрыва — мимо.

А вот и мои парни, тащат пострадавшего.

Это офицер! Лейтенант, какой-то незнакомый, я его тут раньше не встречал. Досталось парню основательно, вся левая сторона тела в крови.

— Мартин, перевяжите его! Вколите ему обезболивающее, ещё не хватало, чтобы он тут от шока умер!

И снова несется по дороге наша автомашина. Хотя стрельба понемногу стихает, нападавшие добились своей цели.

Лейтенант внезапно стонет, поворачиваюсь назад.

— Что с вами?

— Нога… совсем не чувствую!

— Это шок, лейтенант. Вам сделали укол, сейчас всё будет в порядке. Кто вы?

— Лейтенант Ронсальмо… шестой дивизион противоракетной обороны… — ему трудно говорить, укол уже делает своё дело.

А вот и наша позиция. К остановившейся машине подбегает Крамер. Одного взгляда ему вполне достаточно, чтобы грамотно оценить обстановку.

И вот уже к машине спешит наш медик, теперь-то лейтенант выкарабкается!

Выпрыгиваю наружу и захожу под прикрытие стены. Мастер-сержант, отдав соответствующие распоряжения, подходит ко мне.

— Что там, сэр? Откуда этот парень? Он ведь не из наших, я такого лица не помню.

— Лейтенант из состава батареи противоракет.

— Что?! — Джефф аж поперхнулся.

— То и есть! Не удивлюсь, если весь этот район теперь помечен на картах русских ракетчиков! И именно сюда может ухнуть с небес жирный такой поросеночек… тонны в полторы веса…

— В город, сэр?

— А это не ИХ город, Джефф! И если уж нашим умникам наплевать на то, где они размещают пусковые установки ПРО, то почему с этим должны считаться русские? Мы все теперь — мишень! До первого выстрела с нашей стороны…

Черт, как это же фигово — ощущать себя мишенью… И ведь ничего теперь с этим не поделать! Я не питаю никаких иллюзий относительно неведения русских. Да любой местный житель, или простой боевик, принимавший участие в нападении, с превеликим удовольствием (и за хорошие, разумеется, деньги) сольёт кому угодно информацию о том, что же такое интересное тащили под брезентом американцы. И не будет никаких громких протестов — просто хищные жала русских ракет нацелят теперь ещё и в эту сторону. Русские давно уже перестали попусту сотрясать воздух заявлениями дипломатов, вместо слов теперь у них дела… иногда, так даже очень эффективные. И оттого ещё менее приятные.

А в самое ближайшее время тут уже будет и спецназ противника. Начнут бродить по округе, похищать наших часовых и отдельных офицеров… Может быть, они и нашего главного «связиста», наконец, украдут? Ведь именно с его подачи развернулись тут все эти события…

— Прошу садиться, джентльмены, — буркнул Лоренц, входя в комнату. На полковнике буквально не было лица. Учитывая все произошедшее за последнее время, я про себя только подивился его выдержке. Столько неприятностей за такой короткий промежуток могло свести в могилу кого угодно.

Ладно, из истории со мной его контора вышла, можно сказать, практически без потерь, даже и с некоторым приобретением в виде моего подразделения. Откровенно говоря, подобное предложение он должен был бы сделать еще моим предшественникам. Уверен, что ряда неприятных происшествий в этом случае удалось бы избежать. Странно, что такая мысль не пришла в голову руководству Лоренца еще раньше. Еще раз посмотрев на полковника, удерживаю на языке свои слова.

«Разбор полетов» сегодня предстоял крайне серьезный. Единственным успехом, да и то с большой натяжкой можно было считать лишь спасение лейтенанта-ракетчика моей группой. Ну, еще, пожалуй, и то, что больших потерь среди моих людей не было. Так, двоих слегка зацепило осколками и одного контузило близким разрывом. Вообще мелочи, если сравнивать с другими. Вот «суперсолдатам» капитана Хальса повезло гораздо меньше: когда, обстрелянные реактивными снарядами и минометами, рванули установки в порту, не успевших разбежаться в разные стороны охранников накрыло не только осколками снарядов и камней, но еще и взрывной волной — сработали головные части противоракет. Туда еще и теперь небезопасно подходить, все время что-то еще ухает и взрывается. Человек двадцать из числа людей капитана вообще до сих пор не нашли. А из уцелевших можно сформировать в лучшем случае два отделения. Как самостоятельная боевая единица отряд прекратил существование, а его командир сейчас лежит под капельницей в медблоке. По правде говоря, досталось не только ему. Но именно его отряд понес самые большие потери. Есть раненые и убитые среди военнослужащих других подразделений, но они ни в какое сравнение с потерями Хальса просто не идут.

В общем, нам нечем хвастаться. Понятное дело, что и нападающие понесли некоторые потери: на поле боя остались трупы боевиков, несколько разбитых пусковых установок ПТУР и пара искорёженных минометов. Вот и все успехи. Представляю себе, какая взбучка ожидает вскоре все мое руководство. И в этой ситуации, как ни странно, легче всех отделается Вершбоу. Формально на период выполнения специальной операции Лоренц являлся здесь главным действующим лицом. Есть, оказывается, и на этот счет особая директива. Так что подполковник в данной ситуации — лицо подчиненное. Поэтому большая часть ответственности с него спишется.

Строго говоря, операция до сих пор не закончена. Пока не собраны все обломки разбитых установок, не вывезены в безопасное место уцелевшие машины и не завершен поиск нападавших, «связист» еще держит в руках бразды правления. Не исключено, впрочем, что уже через несколько часов на аэродроме не приземлится вертолет, который привезет сюда какого-нибудь важного господина с большими звездами. И вот тогда Лоренца ожидаемо задвинут в сторону. Но пока этого не произошло, полковник в настоящий момент обладает всей полнотой власти и может устроить здоровенную бяку любому из присутствующих. Так что надо это помнить и соответствующим образом вести себя в разговоре.