Этюды, картины с целины

Отдав распоряжение о перевязке, Боженко поспешил писать рапорт.Я зажал рану пленному и попытался его разговорить, он нес какой-то бред, мешанина слов и никакого смысла. Затем его мышцы расслабились и глаза остекленели. Все, кончился беляк!

Комбриг появился с бумагой в руке — Держи! Что с «языком»?

— Помер, но успел мне много интересного рассказать, я в штаб дивизии, доложу все товарищу Щорсу.

В штабном вагоне шло совещание, там внутри было сплошное облако дыма, как они там в этом смоге могли что либо обсуждать, мне было непонятно. Я решил выждать. Через сорок минут народ повалил на улицу и я, зажав нос платком, вошел в вагон — Товарищ комдив! ЧП у нас! — подойдя к окнам я удивился — они были опущены а дым почему то толком не уходил — Выйдем на улицу, а то я тут задохнусь!

— Ну пошли!

На улице я отдал рапорт и показал бутылку — Здесь отрава и любая экспертиза это докажет. Щорс стукнул по вагону кулаком — Моего друга подло отравить! Я сейчас же телеграфирую лично товарищу Троцкому, я так этого не оставлю!

Я решил реализовать свой план по спасению еще одной легенды — Тут такое дело, я успел допросить беляка и эта информация требует немедленного реагирования. Беляки готовят ловушку штабу двадцать пятой дивизии, а конкретно их цель — комдив Чапаев. В начале сентября сборный отряд более тысячи человек с пулеметами и орудиями вдоль русла реки Кушум ударит по Лбищенску, желая уничтожить товарища Чапаева вместе с его штабом. Вроде кто-то из отряда авиации работает на врага, так как белые уверены, что наши аэропланы их не обнаружат.

— Ну и дела! Я к телеграфу, свяжусь с товарищем Фрунзе. Такая возможность подготовить белым ловушку! Если белые потеряют тысячу с лишним человек, это усилит наши позиции на Урале.

Троцкого пригласили к телеграфу — С вами хочет пообщаться комдив Щорс.

— Отбейте — Троцкий у аппарата!

Дождавшись ответа, Троцкий прочитал: Щорс у аппарата. Товарищ Председатель Революционного военного совета сегодня на комбрига Боженко было покушение некий Павловский, представивший документы сотрудника особого отдела ВэЧэКа фронта пытался его отравить при разоблачении Павловский скрылся, застрелив ценного языка пленного деникинца В ВЧК предатели и я прошу немедленного расследования деятельности этих сотрудников Щорс

Троцкий потер лоб — он не знал как реагировать. С одной стороны эти чертовы бывшие партизаны Щорс и Боженко были его головной болью и по хорошему их смерть была бы выгодна ему, который не терпел вольницы и требовал жесткого подчинения. С другой чекисты так сильно подставились, что он не мог закрыть на это глаза.

Отвечай — Сегодня же доложу о происшествии товарищу Дзержинскому Троцкий.

Не дождавшись ответа, первый человек в Красной Армии покинул помещение телеграфа. Предстоит непростой разговор с Феликсом, который грудью готов защищать своих сотрудников. Но ни в этот раз!

Глава 4

После случая с попыткой отравления Боженко я поговорил с Семенчуком — Федя, началась охота за командованием нашей дивизии. Ты уже в курсе о неудавшемся отравлении Боженко?

— Да, начальник охраны комдива нам целый час нотации читал.

Я ткнул кулаком в грудь моего друга — Федя, ты не должен отходить от комдива ни на шаг. Среди проверенных людей вполне может оказаться убийца. Пойми, не обязательно этого человека послали белые, вполне может оказаться так, что он работает по заданию тех же чекистов. Нашим комдивом многие там, наверху, недовольны, он не лижет задницы командования и высказывает нелицеприятные вещи. А так как он герой гражданской войны, простой народ считает его своим кумиром. И в дальнейшем после победы над контрой товарищ Щорс вполне может стать одним из тех, кто приблизились и работают вместе с товарищем Лениным. Поэтому помимо своего маузера держи в кармане небольшой пистолет и научись его быстро выхватывать. А еще сегодня же у шорника мы закажем тебе особую кобуру под наган, которая будет закреплена у тебя на бедре правой ноги и ты будешь тренироваться постоянно выхватывать револьвер как можно быстрее. Никто не должен обнажать оружие в присутствии комдива, если это произойдет, ты должен быть готовым этого человека застрелить. Для начала ты как охранник должен потребовать убрать оружие в кобуру. При неподчинении стреляй по конечностям а в случае опасности для комдива — стреляй на поражение!

Федор задумчиво смотрел мне в лицо и неожиданно для меня задал вопрос — Кто ты, Паша? Откуда у тебя, вчерашнего двенадцатилетнего сорванца, взялись эти твои знания по борьбе и стрельбе при перемещениях? Я когда отвожу взгляд в сторону, будто не с сопляком общаюсь, а с опытным солдатом, прошедшим войну с немцем. У тебя даже речь изменилась, ты разговариваешь и размышляешь как умудренный опытом мужик, нет скорее как офицерик какой с погонами минимум капитана третьего ранга, и произошли эти изменения как-то за один день. Да-да, это был день, когда ты упал со Зверя! Я, если ты хочешь знать, образование какое-никакое получил: закончил реальное училище на одни пятерки, если бы у моих родителей были деньги, я бы вполне мог учиться в гимназии. Я не тупой сиволапый мужик и могу анализировать, видишь, я даже такие вот слова знаю!

Я развел руками — Я твой друг Паша Судоплатов! Другого ответа я тебе пока не дам — а сам подумал — «Никогда Штирлиц не был так близок к провалу!»

Федор сплюнул и достал кисет с табаком, затем окликнул проходящего мимо красноармейца — Браток, забирай, дарю тебе курево! — бросив кисет очумелому пареньку, Федор мне пояснил — Эти твои пробежки по три километра после курения так тяжелы, что я легкие готов выплюнуть. Буду бросать курить. Значит говоришь нашего комдива попытаются убить?

Ординарец выскочил из вагона и, увидев меня, крикнул — Паша, мы сейчас все вместе с комдивом отправляемся к селу Белошицы в Богунский полк!

Мы с Федором переглянулись и поспешили, я к своему жеребцу, а Федор к грузовикам, куда уже грузились охранники комдива. Комдив и часть сопровождения также оседлали своих коней. Аркадий и Серега, которому я дал кличку Серый, также ехали верхом рядом со мной. У меня в специально сделанной кобуре, закрепленной к седлу, находилась моя винтовка стволом вниз, которую я мог на скаку легко ее достать. Оптический прицел был снят и аккуратно уложен в футляр. Как выяснилось Седьмая бригада Второго корпуса Галицкой армии начала наступление и комдив решил лично оценить опасность для своей дивизии.

Галицкая армия была реорганизована в три корпуса и стала по-настоящему регулярной армией. Численность войск составила пятьдесят две тысячи человек при ста пятидесяти восьми орудиях и пятисот сорока шести пулеметах. Украинская Галицкая Армия не имела в своём составе дивизий, а только корпусы и бригады. Бригада состояла из штаба, штабной (булавной) сотни, четырех куреней (батальонов) пехоты, одной конной сотни, одного артиллерийского полка с артиллерийской мастерской и складом боеприпасов, одной сапёрной сотни, одного отделения связи, обозного склада и бригадной лечебницы.

Чем ближе мы были к фронту, тем явственней мы слышали разрывы снарядов и треск пулеметов.

Свернув в село, мы загнали во дворы автомобили и оставили лошадей под присмотром двух человек. Я забрал свой винтарь и закрепил на нем прицел. Местные жители с приходом войны покинули свои дома. Дом на краю села взлетел в воздух — снаряд перелетел наши окопы. Я в свой бинокль оглядел поле боя наши окопы начинались в километре отсюда, место было открытое, поэтому мы где перебежками, а где и ползком добрались до второй линии окопов. Щорс принял доклад о убитых и раненых и пытался в бинокль определить какими силами хохлы атакуют наши позиции.

Щорс отдал приказ своему начальнику охраны — Андрей, пусть взвод останется здесь, а мне достаточно пары человек, чтобы по окопам пройтись. Хочу на передовую линию добраться. Федор тут же шагнул вперед — Разрешите с вами, товарищ комдив?

Щорс кивнул — Хорошо! Вторым вон Паша пусть пойдет, с его ростом точно под пули не попадет, да и шустрый порученец рядом порой нужнее охраны. Ну и ты, Андрей, тоже со мной.

Начальник охраны кивнул и отдал распоряжения остальным бойцам охраны. Щорс, пригибая голову шел и выговаривал командира полка — Это разве окопы? Чтобы не подстрелили по ним согнувшись надо передвигаться! С нами увязались еще какие-то краскомы из штаба полка, взгляд одного из них мне не понравился: столько презрения и ненависти в нем проскользнуло, когда он здоровался с комдивом, но через миг этот толстомордый угодливо улыбнулся, спрятав свою ненависть как хамелеон. Красноармейцы были почти поголовно растеряны, на их лицах не было желания умирать. Мужчина лет сорока пяти обреченно крестился на маленькую иконку, шепча слова молитвы. Я понимал, что с таким настроем полк не сможет долго отбивать атаки противника, превосходящего по вооружению и по числу людей.