Этюды, картины с целины
Шрифт:
В сентябре же он прибыл в Северо-Западную армию Юденича, где возглавлял армейскую газету «Приневский край», редактировавшуюся Александром Куприным.
Весеннее наступление (пять с половиной тысяч штыков и сабель у белых против двадцати тысяч у красных) Северного корпуса (с первого июля Северо-Западная армия) на Петроград началось тринадцатого мая 1919 года. Белые прорвали фронт Седьмой советской армии под Нарвой и движением в обход Ямбурга принудили красных к отступлению. Двадцать пятого мая был захвачен Псков, а ранее Гдов и Ямбург.
Генерал от инфантерии Николай Николаевич Юденич, имевший международный вес и авторитет в войсках благодаря своим блестящим военным достижениям на Кавказском фронте, был утверждён Колчаком в июне 1919 года главнокомандующим всеми российскими сухопутными и морскими вооруженными силами, действовавшими против большевиков на Северо-Западном фронте.
Юденич планировал получить обмундирование и вооружение от стран Антанты, и заручиться поддержкой армии Эстонии и Финляндии. Несмотря на договорённость с Маннергеймом, финны неохотно отозвались на призыв к походу на Петроград без полноценной
Белогвардейские части, прибывающие в русский северо-западный край из Латвии были прекрасно вооружены и экипированы немцами. Так же были вооружены и экипированы англичанами части эстонской армии. Русская Северо-Западная армия, находящаяся в непрерывных боях с мая по август, так и не получила за это время существенной помощи от союзников. Войска были разуты, одеты в лохмотья, современных вооружений и боеприпасов не хватало. К началу августа создалась двухмесячная задолженность с выплатой жалования. Моральный дух в войсках начал падать. В армии открыто начали критиковать англичан и требовать сменить ориентацию с «проантантовской» на «пронемецкую». В конце июля на военное совещание прибыли военные представители Антанты. Их встречал почётный караул, составленный из двух частей — «Ливенской дивизии», экипированной немцами в новенькую форму, с немецкими винтовками, в отличных сапогах и «Ямбургской дружины», бойцы которой были босыми и все в лохмотьях. Когда изумлённые английские офицеры, не в силах скрыть своего любопытства, спросили чем объясняется такое отличие, русский офицер, сопровождавший англичан, ответил: «Тем, что один караул Ливенской дивизии снаряжен нашими врагами — немцами, а другой нашими друзьями — союзниками».
С конца июля англичане наконец перешли от обещаний к конкретным поставкам. Первый пароход прибыл в порт Ревеля в конце июля. В последующие дни прибыл ещё один транспорт, затем ещё два с обмундированием, танками, вооружением. Большой пароход с обмундированием прибыл в Ревель в сентябре. В его трюмах был следующий груз: сорок тысяч комплектов обмундирования (от носков и френчей до ботинок с обмотками), двадцать тысяч шинелей, провизия, туалетные принадлежности, двадцать тысяч дорожных чемоданчиков с бритвенными принадлежностями, зубными щётками и пр. Так же было поставлено двенадцать тысяч винтовок «Lee-Enfield».
12 октября 1919 года Северо-Западная армия (13 тысяч штыков и сабель против 25 тысяч у красных), сравнительно хорошо подготовленная, имевшая в своём составе 4 бронепоезда, 4 броневика и 6 танков английского производства, вместе с эстонскими войсками прорвала оборону Красной армии у Ямбурга и, взяв 16 октября Лугу и Гатчину, 20 октября — Царское село, вышла к пригородам Петрограда. Белые овладели Пулковскими высотами и на крайнем левом фланге ворвались в предместья Лигово, а разъезды разведчиков завязали бои у Ижорского завода. Но недостаток собственных сил и средств, недостаточная помощь Эстонии, которая вела переговоры с большевиками о признании собственной независимости и в критический момент наступления СЗА была вынуждена бросить собственные силы на подавление выступления латышей, отправив армию Бермондта-Авалова на Ригу, недостаточная помощь британского флота, отвлечённого по той же причине, двух кратное численное превосходство красных, не позволили овладеть городом. После десятидневных ожесточённых и неравных боёв под Петроградом с красными войсками, численность которых выросла до 60 тысяч человек, Северо-Западная армия 2 ноября 1919 года начала отступление и с упорными боями отошла к границам Эстонии в районе Нарвы.
Именно там беляки узнали о амнистии Советов и в армии появились первые случаи дезертирства. Сначала перебежчики насчитывались десятками, затем стали сдаваться повзводно и зачастую поротно.
Вот именно в этот момент наша группа из трех человек готовилась пересечь линию фронта, когда были получены данные о бегстве Краснова еще зимой в Германию после поражения на выборах на пост донского атамана. Мы срочно стали готовиться к заграничной командировке. Без сопровождения взрослых нам бы не удалось выполнить это задание, поэтому из Москвы прислали троих: Эйтингона (по легенде бывший хозяин ювелирного магазина Макс Отто фон Штирлиц), чекистку из поволжских немцев Марту Диллеманн (по легенде супруга фон Штирлиц) и Федора (дальний родственник Макс Шмидт, который коряво но немного говорил по-немецки, Федор проживал до службы на флоте в Саратове в одном дворе с тремя немцами) по состряпанной наскоро легенде — воспользовавшаяся разрешением свободного выезда за границу семья с детьми (Отто, Вальтером и Сержем) сваливает в Берлин.
У нашей командировки был еще одна задача, о которой знали только я и Аркаша как командир группы — ликвидация Пауля фон Гинденбурга, Франца фон Папена, Курта фон Шлейхера, Адольфа Гитлера, Эрнста Рема, Германа Геринга и Генриха Гиммлера. То есть всех, кто привел к власти нацистов и самых одиозных палачей.
В Берлине мы сняли квартиру, с трудом найдя свободную — русские эмигранты в количестве около трехсот тысяч человек заполонили столицу Германии. Одним из наиболее популярных типов рекламы в местной прессе являлись объявления о скупке у населения бриллиантов и драгоценных металлов. Так, сотрудники фирмы «Балишанский» предлагали покупку бриллиантов,
украшений и жемчуга по высоким ценам, компания «Juwel» заманивала покупателей лучшими ценами на золотой лом, а ювелиры Вишневский и Гольпер принимали жемчуг, цветные камни, золото и платину на Лейпцигер Штрассе –113. Популярность объявлений подобного типа объясняется тяжелым материальным положением большей части эмигрантов. Продажа ювелирных изделий и ценных вещей, привезенных с собой из России, была частой практикой. Большая часть русских не смогла еще найти работу. Временно решить финансовые вопросы также было возможно с помощью беспроцентного займа, или кредита под низкий процент. Для этих целей в Берлине открывались различные финансовые организации. Так, в сентябре этого года была организована Русская финансовая касса главной целью которой являлась помощь беженцам из России.Правовое положение русских беженцев не давало права на бесплатную квартиру или комнату, часто эмигранты проживали в помещениях, предоставленных социальными организациями. В целом, германское правительство относилось к русским эмигрантам снисходительно, несмотря на пьяные загулы, переходящие в драки тех, кто имел солидные долларовые накопления и шиковал, заказывая икру и дорогое шампанское, однако периодически проводились проверки документов. Лица, не имеющие «персональный аусвайсов и паспортов», штрафовались, а в отдельных случаях и выселялись за пределы Германии. Празднование Рождества и Нового года происходило с большим размахом. Так, «разгул, который наблюдался среди русских за границей во время Пасхи, был 'беспримерен в истории».
По германским законам начальное образование могли получать дети любых национальностей, законно проживавшие на территории государства. При этом, в эмигрантской среде высказывались опасения о скорой германизации молодежи и потере ею русских культурных черт.
Несмотря на финансовые трудности, доходы большей части русских эмигрантов позволяли приобретать продукты питания, спиртные напитки, табак, одежду, предметы интерьера и мебель. Гиперинфляция еще не охватила страну. С нас за две комнаты взяли пятьсот марок, хотя платежи владельца за комнату составляла пятьдесят марок. С русских запросто могли взять и полторы тысячи за комнату, нам пошли навстречу только из-за нашей национальности. Серый и Аркаша усиленно учили немецкий вместе с Федором, стараясь поменьше на людях говорить на своем плохом немецком.
Наум оказался обаятельным и общительным юношей, он нам похвалился, что один из его предков в год наполеоновского нашествия повторил подвиг Ивана Сусанина, заведя отряд французов в непролазные болота, где они и погибли. Озверевшие солдаты повесили отважного патриота.
Мы с ним часто играли вечерами в шахматы, а остальные наблюдали. Наум в первый же такой вечер рассказал немного о себе — Мне было тринадцать, когда умер мой отец, работавший конторщиком на местном бумажном заводе. Жило наше семейство небогато, хотя наша родня относилась к купеческому сословию. После смерти отца моя семья из захолустного Шклова перебралась в Могилев. Кроме меня на попечении матери находилось еще две сестры и брат, которых ей одной прокормить было не под силу. Какое-то время нас содержал дедушка, работавший частным поверенным, однако вскоре и он скончался. На этом мое детство окончилось — как старший в доме я стал подрабатывать перепиской бумаг. Заработок мой был мал, и подобная работа не сулила мне никаких перспектив. В связи с этим я решил поступить в Могилевское коммерческое училище. После февральской революции я ушел из седьмого класса училища и устроился инструктором отдела статистики, а весной вступил в партию эсеров, в то время пользовавшуюся среди нас, еврейской молодежи, большой популярностью. Однако уже спустя несколько месяцев я был разочарован практической деятельностью верхушки партии, стремившейся в первую очередь к большим окладам и мало прислушивающейся к народным нуждам. После Октябрьской революции городская управа была распущена, и я начал работать в пенсионном отделе городского совета, занимаясь оформлением пенсий и пособий. Когда в марте восемнадцатого германские войска перешли по всему Восточному фронту в наступление, наш Могилев оказался занят солдатами кайзера. Интервенты разогнали Совет рабочих и солдатских депутатов, и я устроился на бетонный завод. Когда германские войска белорусские земли, в Могилев вошли части Красной Армии, восстановив советскую власть и я вновь устроился в городской совет и занялся реализацией продразверстки. По долгу службы мне пришлось много разъезжать по губернии, участвуя в подавлении кулацких бунтов. Спустя короткое время меня перевели на работу в Губпродукт, где я решал проблемы, связанные с кооперацией производителей. Весной этого года меня отправили в столицу для учебы на курсах, организованных при Всероссийском совете рабочей кооперации. В родные края я вернулся в сентябре, обосновавшись в Гомеле, я принял участие в подавлении мятежа, возглавляемого бывшим царским офицером Стрекопытовым. Когда я узнал о приближении к Гомелю белогвардейцев, я вступил в партию большевиков и стал бойцом партийного отряда. А тут вдруг вызов из Москвы! Да еще телеграмма была подписана самим председателем ВЧК! Я по дороге в столицу всю голову сломал, пытаясь понять для чего я понадобился. Вы не в курсе, откуда товарищ Дзержинский про меня узнал и почему именно меня определили в ваше управление?
Я с невинным взглядом покачал головой, Аркаша тоже отрицательно ответил, Серый пожал плечами.
Наум вздохнул — Когда я увидел с кем мне предстоит служить, я малость опешил — мой командир младше меня на четыре года, его заместитель вообще двенадцатилетний ребенок. И при этом оба успели вступить в партию!
Федор усмехнулся — Видел бы ты этого мальчика на фронте! Он стреляет как Вильгельм Тель!
Серый встрепенулся — Это еще кто такой?
Наум улыбнулся — Это легендарный народный герой Швейцарии, живший лет шестьсот назад, искусный стрелок, борец за независимость Швейцарии от Австрии и Священной Римской империи.