Этюды
Шрифт:
– Ну, пока довольно с тебя, – госпожа остановилась.
Она тяжело дышала, и было непонятно: устала она или тоже возбуждена…
– Встань туда! – хлыст указывал в сторону перекладины буквой П с наручниками. – Лицом ко мне.
Она застегнула на моих запястьях наручники и подтянула руки вверх, зафиксировав их так, что я никак не мог вырваться. Да мне и не хотелось… Я ждал, что ещё потребует от меня моя жестокая госпожа… Она, видимо, решила дать мне передышку, потому что просто стояла и разглядывала меня, а я смотрел вниз, как мне было велено. Спина восхитительно пылала, и я жаждал продолжения, но терпеливо молчал…
Но вот она подошла
– Думаю, тебе надо отведать и этого…
Затем расстегнула брюки и сдёрнула их с меня вместе с трусами, спустив ниже колен. О, боже, как я, наверное, нелеп сейчас: нет ничего смешнее мужчины со спущенными штанами! От одной мысли об этом я ощутил новый прилив возбуждения, так что в глазах потемнело.
«Ну, давай же, унижай меня дальше, мучай, я ведь за этим пришёл», – мысленно простонал я – вслух не посмел.
– Ну… – она подошла ближе, по-хозяйски ощупала мои ягодицы, похлопала по ним, слегка поцарапала ногтями – лишь слегка, видимо, готовила меня для чего-то большего. – Продолжим!
В руках её оказался хлыст с хлопушкой на конце.
– Подними голову и смотри на меня! – приказала она.
Я взглянул прямо в её зелёные глаза. Она размахнулась и ударила меня по груди. Я вздрогнул. Ощущение было необыкновенным, как будто кто-то ущипнул или укусил меня, в место удара прилила кровь и началось лёгкое пощипывание. Затем последовал ещё удар и ещё… они посыпались градом на грудь, плечи, живот, бёдра, пенис и возбуждённую головку. От ударов сладкие токи заструились по всему телу. Моя госпожа знала предел допустимого! Но, наверное, я слишком явно испытывал наслаждение, потому что она резко остановилась.
– Что-то у тебя чересчур довольный вид!
Она взяла что-то из ящика (это оказались прищепки) и защемила мои соски: сначала левый, потом правый. Это было никогда ранее не изведанное ощущение: острая боль, смешанная с не менее острым чувственным наслаждением!… Ноги мои подкосились, и слава Богу, что я был прикован, иначе бы упал на колени.
Госпожа сжала сильнее мои соски… Дух мой воспарил, и я уже был готов извергнуться, но она засмеялась:
– Ну нет! Слишком рано! Только когда я прикажу тебе!
Затем она взяла мой ремень и стала хлестать меня по ягодицам. После семи ударов я не выдержал:
– Жёлтый! Жёлтый! Жёлтый!…
– Просишь пощады, раб?
– Да, моя госпожа…
Мои руки освободили от наручников, и они, бессильные, затёкшие, упали вниз.
– На колени! – Я повиновался.
Она подошла ко мне вплотную, отстегнула кожаные плавки на кнопках и оказалась передо мной в божественной наготе; затем опять ухватила меня за волосы и ткнула лицом в свою промежность, источавшую настоящую амброзию.
– Лижи! – приказала она.
Я очень постарался… Через несколько минут моя суровая госпожа сама изнемогала под моим языком, истекая соком вожделения.
– А сейчас… – хрипло сказала она, отстранившись, – ты возьмёшь меня, раб… Но только посмей кончить прежде меня… и в меня… ты пожалеешь!
Она раскинулась на кушетке, и я вошёл в неё сразу и глубоко, не смяв ни единого лепестка. Моя госпожа была на пределе, и мне не потребовалось много усилий, чтобы довести её до вершин наслаждения. Когда же она затихла, я со своим вздыбленным членом смиренно стал рядом и ждал, чуть не падая от напряжения. Спустя несколько минут она обратила на меня свой замутнённый наслаждением взор и приласкала меня
затянутой в латекс ручкой… В момент извержения семени её острые коготки впились мне в ягодицы, и я испытал самый бурный и продолжительный оргазм в своей жизни, похоже, даже закричал… Она выдоила меня до конца, и я в изнеможении упал на пол и на какое-то время лишился чувств.Когда я очнулся, я был заботливо укрыт одеялом, под головой – мягкая подушка. Одежда, аккуратно сложенная, лежала рядом со мной. Я встал, оделся, обулся и вышел из игровой комнаты. Закрывая дверь, я чуть пошатнулся, но маленькие сильные руки удержали меня:
– Присядьте, пожалуйста!
Я опустился на пуфик. Перед моим лицом тут же оказалась чашка с чаем.
– Выпейте, это поможет.
Я выпил. Чай был сладкий, с горьковатым привкусом.
«Как сегодняшние события!» – промелькнуло в голове.
– Первый раз такое часто бывает! – По голосу чувствовалось, что она улыбается, но не с издёвкой, а по-доброму. – Как будет лучше, можете идти. Деньги положите в красную коробку на полочке.
– А… когда… – я не осмелился озвучить свой вопрос до конца.
– Свяжемся на сайте.
– Хорошо.
Дверь закрылась за мной. Где я побывал? В раю или в аду? Кто был со мной? Ангел или дьяволица? Я не знаю ответов на эти вопросы… Да и зачем?..
Etude
II
Предел
«Я хочу выйти с Вами в свет…)) Это дозволено?»
«В качестве кого?»
«Вашего покорного раба, моя госпожа…»
«…»
«?… Я прошу слишком много?(((…»
«Вам недостаточно игровой?»
«Я хочу испытать большее унижение, моя госпожа… »
«Бедный мальчик!..»
«Это сильнее меня… я смиренно молю Вас…хотя бы раз…»
«Ну, хорошо. Я подумаю».
«Как долго, моя госпожа?»
«Ты слишком много возомнил о себе, раб!»
«Я на коленях перед Вами, моя госпожа, владейте мной».
«Жди, раб».
Спустя три дня…
«Госпожа?(((»
«Я выпорю тебя!»
«)))»
Спустя ещё три дня…
«Сегодня в пять тридцать около театра. Жди»
«О, моя госпожа!)))))))»
Весь день я был в состоянии перманентного нетерпения. Что же она придумает для меня, какую новую пытку? Каждая жилка моего тела трепетала, как натянутая струна. Ровно в пять я как штык был около театра с букетом бордовых роз. В пять тридцать подъехало такси, спустилось оконное стекло и маленькая ручка, затянутая в чёрную перчатку, высунулась из него, нетерпеливо щёлкая пальцами. Я подскочил, открыл дверцу и, склонившись, подал руку моей госпоже. Она легко выпорхнула из машины, я с поклоном подарил ей розы, затем расплатился с таксистом и, обернувшись, предложил руку суровой властительнице моего тела и души.
– Что это ты подсунул мне?! – она гневно смотрела на меня. – Ты разве не знаешь, что я люблю белые розы?!
– Но я…
Я не успел ничего сказать: букет ударил меня по лицу, острые шипы ободрали губы. Цветы полетели в осеннюю грязь и бордовой россыпью украсили слякоть и лужи. Я заметил, как люди с удивлением обернулись на нас, и кровь бросилась мне в лицо.
– Что стоишь, как пень? – прошипела она. – Я должна идти по лужам?!
– Мне… донести вас, госпожа? – я слегка растерялся: она почти никогда не разрешала мне дотрагиваться до себя.