Ева. Маленькое новогоднее чудо...вище...

– Зря, – хмыкнул дядька. – Не сезон сейчас. Вот октябрь – отличный месяц. Знаешь почему?

– Догадываюсь, – пробурчала, усилием воли подавив зевоту.

– В октябре тепло, – не поверил в мою сообразительность мужик. Я поджала губы, но поскольку паспорт все еще был в его руках, вынуждена была терпеть. – Не так жарко, как в июле, но и не холодно, как сейчас. А вообще такая красавица, как ты, может жить здесь целый год. Хочешь, поставлю штампик? По знакомству, так сказать? А ты за это со мной пообедаешь?

Если честно, я не то чтобы опешила – скорее охренела. Нет, то что арабы реагируют на наших женщин по принципу «высунуть язык – закапать слюной ковер», мне рассказывали. Но, блин, это были настоящие наши женщины! С роскошной блондинистой шевелюрой, крутыми бедрами и минимум третьим размером декольте. Я при всем желании в их ряды не вписывалась. Но даже если мне попался уникальный араб-извращенец, он же госслужащий! Уважаемый человек, знающий закон. За мной очередь в тридцать человек, то есть три десятка невольных свидетелей. Да ему просто из чувства самосохранения надо молчать в тряпочку!

Но мужик не унимался:

– Не стесняйся, красавица! Соглашайся, пока возможность есть! Я тебе вот что скажу: наши мужчины такие – один раз попробуешь и уже никогда другого не захочешь! На руках носить будут, землю под твоими ногами целовать! Любое желание выполнят!

Я мысленно содрогнулась:

– У меня оно единственное: верните паспорт, пожалуйста.

– Не понимаешь ты своего счастья, красавица, – покачал головой араб, но он ошибался. Я свое «счастье» понимала отлично, потому совсем не удивилась, когда оно вдруг подвалило к стойке:

– Какие-то проблемы?

– А ты кто такой будешь? – не давая мне шанса наябедничать, уточнил араб. Алекс скользнул по нему внимательным взглядом и твердо ответил:

– Жених!

– Мм… – протянул дядька, и я прямо по глазам увидела, как быстро снижается его либидо. – Понятно. Завидую тебе: такую красавицу отхватил.

– Не спорю, – улыбнулся Шурик. «Красавица» ощутила себя искусно разукрашенной табуреткой, доставшейся на аукционе самому везучему покупателю, и закатила глаза. – Но, знаешь, – вдруг подмигнул заклинатель, наклоняясь к стойке, – вон та брюнеточка из нашей компании без пары.

И кивнул на Полину. Араб обернулся, встретился взглядом с Казаковой, которая, разумеется, слышала все до последнего слова, и быстро, я бы даже сказала истово, зашептал что-то себе под нос. А потом почти швырнул паспорт мне в руки.

– Удачного пребывания в стране, – заявил деловым тоном. – Следующий!

– Идем, Гюльчатай, – улыбнулся Алекс. Я хмыкнула: ну да! Красавицы тоже бывают разные. У кого-то шайтан в глазах, у кого-то парень с фантазией. Можно сказать, мужик еще легко отделался.

Трансфер в виде пожилого степенного мужчины в деловом костюме с такой роскошной бородой, что невозможно было понять: скрывается под ней галстук или нет, ждал нас у выхода в первой линии встречающих с табличкой, на которой большими буквами было выведено:

«Morgalis»

Хорошо, что не вязью.

– Гляди-ка, – первая заметила его готесса. – Наш извозчик!

– Полина! – осуждающе поправила я. – Не извозчик, а водитель!

– Ну и фигли, раз он все равно по-русски не понимает?

Оказалось, дядя не понимал не только по-русски, но и по-английски. С горем пополам, в основном жестами и мимикой, мы определили, что его зовут Джабари и что сегодня он доставит нас «куда следует». С учетом его специфического говора и построения фраз звучало обещание угрожающе.

– Как бы этот разодетый бедуин с подозрительной кликухой не завез нас в какой-нибудь далекий вигвам в пустыне и там не бросил, – подозрительным тоном прошептала подруга мне в ухо, пока водитель с парнями укладывал рюкзаки в багажник. Я скосила на нее глаза:

– А смысл?

Готесса развела руками:

– Выкуп!

Честно говоря, не смогла сдержать ухмылки:

– Полечка, ты посмотри только на эту машину! Угнав ее, заработать можно больше, чем если нас, всех троих, пораспродавать на органы. И еще на скромное лунное ранчо хватит.

Костик, которому именно в этот момент не посчастливилось оказаться рядом, перевел на нас ошарашенный взгляд:

– Это что вы такое обсуждаете?!

– Да так, болтаем о своем, о женском, – отмахнулась я. – Не обращай внимания.

Он на мгновение задумался, а потом осторожно уточнил:

– И часто на своих «женских» встречах вы рассматриваете идеи продажи органов?

– Случается, – с невинным лицом склонила набок голову Полина. – Ты ведь не знал, что полностью расчлененный человек стоит двести тысяч евро?

Лицо некроманта вытянулось так сильно, что я думала – у него сейчас глаза из орбит повываливаются.

– Полина, не пугай человека, – осторожно похлопала парня по плечу. – Мы ведь уже согласились, что угнать это авто будет куда выгоднее.

Странно, но утешение не подействовало. Даже наоборот: во взгляде Костика проступили нотки отчаяния. Как загнанный в угол зверек, он огляделся по сторонам в надежде отыскать хоть какую-то поддержку и, как ни странно, нашел ее в лице Шурика. А-ха-ха, идеальный выбор!

– Ты не поверишь, о чем они тут… – затараторил громким шепотом, искоса поглядывая то на меня, то на Полю, но Алексу стоило один раз взглянуть в лицо готессе, чтобы понять, в чем дело.

– Забей! – посоветовал от души.

– Н-но… – попытался было возразить некромант.

– Забей еще раз, – твердо повторил Шурик. – Здоровее будешь.

И первым полез в машину.

Если честно, я не знаю, что это было: Lamborghini, McLaren, Ferrari – надписи на капоте не обнаружилось (хотя, может, просто плохо искала), к значку присмотреться не удалось, но машинка была удобной, вместительной и шустрой. По пустыни мчалась с таким облаком пыли в кильватере, будто триста-четыреста лошадок под капотом были вполне себе реальными. Хорошо, что дорога из аэропорта была практически безлюдной и ровной как стрела. Правда, когда на горизонте нарисовался здоровенный туристический автобус и, не снижая скорости, помчался нам наперерез, мне поплохело. Да и не только мне: минут семь мы, все вместе (кроме, пожалуй, водителя, который был на удивление спокоен), следили за его траекторией и гадали: обойдется или нет. Даже такому «танку», как у нас, столкновение не принесло бы ничего хорошего.