Ева. Зов полуночи

Мне стало стыдно. Очень. Я не смотрела на ситуацию с такой стороны. Но так просто отделаться от раздражения и злости не получалось.

– А вам-то это зачем? – спросила я женщину, с вызовом глядя ей в глаза. – Я вам не дочь, чтобы печься о моем душевном здравии, и вообще…

– Ошибаешься, – выдержала мой взгляд Лада. – Не знаю, как это происходит у других, но, выходя замуж за Глеба, я приняла его таким, каков он есть. Ты – его часть, а значит, уже заочно я приняла и тебя.

– То есть если бы у него был гарем жен и целый выводок детей, вы бы полюбили их всех? – скептически спросила я.

Лада отвела взгляд:

– Не знаю. Это сложный вопрос. Но я бы постаралась. Хотя, может, тогда я бы вообще не смогла его полюбить и стать истинной парой.

– Истинной?! – удивилась я.

Таких подробностей я не знала.

– Да. Обычно истинные пары изначально предназначены друг другу природой, и это легко проверяется во время оборота. Эта истинность происходит из страсти и взаимной тяги как бы бросая навстречу предназначенных друг другу оборотней или людей. Хотя они и не верят в это, – грустно произнесла Лада… намекая на мою мать? – Но есть истинность, которая возникает постепенно. Она появляется у оборотней, которые долгое время живут вместе. Можно сказать, она рождается из любви их человеческих ипостасей. Это происходит редко и не совсем похоже на классическую истинность, но она есть. У нас с твоим отцом получилось именно так.

– Не понимаю этих ваших танцев с бубном вокруг истинности, – с раздражением бросила я.

Мне было неприятно, что отец может любить кого-то, кроме мамы. Глупо, конечно. Но я не всегда дружу с логикой.

– Все просто, – вздохнула лада. – Только истинная пара может родить по-настоящему сильного оборотня. А в нашем обществе сила очень важна.

– Но сегодня отец сказал, что Алекс очень силен. Значит, он рожден вами от истинной пары? Разве у оборотней может быть несколько истинных? – я испытующе посмотрела на женщину.

Мама говорила, что истинная пара – это на всю жизнь. Лишаясь ее, оборотень чахнет и редко становится прежним.

Слова Лады не вязались с этим утверждением. Неужели она мне врет? Вот так – не краснея и с искренним выражением лица?

– Да, – она кивнула и отвернулась к окну, а я обратила внимание, как побелели костяшки ее пальцев, сжимающих ручку сумочки. – Отец Алекса был моей истинной парой. Наша встреча была вспышкой, головокружительным приключением, но жизнь оказалась не такой радужной. Он любил риск, всегда старался быть на острие, не видел полутонов. Угнаться за ним было невозможно, – она вздохнула. – Не мне. Появление Алекса стало самой прекрасной страницей в нашей жизни. Муж осел на месте, заботился о нас. Глеб устроил его в свою корпорацию – они со школы были дружны. Но надолго мужа не хватило. Без риска он начинал чахнуть. У него появилось новое увлечение – горы. Где он только не побывал… В одной такой экспедиции и погиб. Нам тогда очень помог Глеб. Ему и самому приходилось непросто. Твоя мать бежала в Человеческие земли, опустился железный занавес, и он ничего не мог с этим поделать. Потом его жену сбило машиной пьяный водитель, и ее пришлось собирать по кусочкам. Но она так и не вышла из длительной комы. Наверное, мы нашли друг в друге утешение. Между нами долгое время ничего не было. Мы просто дружили и поддерживали друг друга. А потом… – она слабо улыбнулась и потупилась. – Потом оказалось, что никого ближе Глеба и Саши у меня нет. Думаю, с ним происходило нечто похожее. И в один из дней, обернувшись, мы почувствовали ту самую химию, которая у оборотней называется истинностью. Тот самый второй шанс, который редко выпадает оборотням из-за их импульсивности и стремления получить все и сразу.

Я смотрела на эту женщину, и у меня почему-то комок стоял в горле. Наверное, моему отцу повезло. Я никогда не думала о том, как выглядел наш с мамой побег для него. А тут еще и такие факты раскрываются.

Снова уставилась в окно. Мы очень медленно ехали по улицам города, можно сказать, ползли. Наверное, со стороны это смотрелось странно.

– Ева, как ты смотришь на то, чтобы поехать в кафе? Мне всегда после таких походов хочется перекусить чем-нибудь вкусненьким, – внезапно спросила Лада.

– Я? – пожала плечами. – Положительно смотрю.

Смена темы разговора пришлась очень кстати.

– Вот и отлично! – она нажала на кнопку, опуская разделявшее нас с водителем стекло, и сказала ему: – В «Голубку». – После чего повернулась ко мне. – Там очень вкусные эклеры. А «Наполеон» просто чудо! Тебе должно понравиться.

Мы оказались на месте за какие-то пять минут – кафе находилось по ходу нашего следования. Стиль его фасада навевал мысли о прошлом или даже позапрошлом веке. Казалось, что вот-вот из дверей заведения выйдет женщина в шляпке и длинном старинном платье под руку с мужчиной в котелке и с тростью.

Прикольно. Только мои джинсы и майка и тут были совсем не к месту. Но не думаю, что хоть что-то из моего гардероба было бы здесь уместно, а потому я расслабилась, предвкушая эклеры с «Наполеоном».

Внутри все оказалось так же атмосферно, как и снаружи.

Мы вошли в дверь под звук дверного колокольчика и устремились к свободному столику у окна. Я хотела сесть за ближайший, но увидела огораживающие его стойки с протянутой между ними красной веревкой наподобие заграждений в музее.

– Интересный способ показать, что столик заказан, – хмыкнула я.

– А он не заказан, – загадочно улыбнулась Лада. – Он занят. Всегда.

– Оу. А у вас тут такого столика нет?

Лада улыбнулась и удобно устроилась на стуле у окна:

– Ты подумала, что у кого-то из элиты города здесь есть личный столик?

– Ну а что я могла подумать? – пожала я плечами, устраиваясь напротив и оглядывая зал.

Оказалось, таких огороженных столиков было несколько, и за одним из них сидела молодая пара в одежде прошлого века, как раз такой, как я представляла себе, входя в это заведение.

– Ряженые? Сегодня какой-то костюмированный праздник или здесь всегда так? – продолжила я оглядывать кафе и остановила взгляд на массивной золотой люстре с белыми шарами-плафонами.

– Нет, не ряженые, – продолжала нагнетать загадочность Лада. К нам подошел официант с зализанными волосами, разделенными ровным рядом. – Ева, ты не будешь против, если я сделаю заказ для нас двоих?

– Не буду. Только не желе. Меня от него тошнит.

– Хорошо, желе не будет, – и, отказавшись от меню, она быстро сделала заказ.

Я обернулась на звон входного колокольчика и увидела двух женщин в старинных одеждах. Они прошли к одному из закрытых столиков СКВОЗЬ защитные столбики и уселись за стол.

– Это как?! – перевела я ошарашенный взгляд на Ладу.

– Заметила? – с интересом наблюдая за мной спросила она. – Не гадай. Это аномалия.

– Что за аномалия? – не поняла я. – Никогда о таком не слышала.

– Люди почему-то предпочитают такие вещи прятать и клеить на них гриф секретности.

– А оборотни?

– Оборотни, по мнению людей, и так одна сплошная аномалия, – усмехнулась женщина. – Так что для нас одной больше, одной меньше. Мы стараемся их встраивать в нашу жизнь.

– И в чем заключается эта аномалия, и как она вообще появилась?

– Каждый день почти в одно и то же время сюда приходят одни и те же бестелесные посетители. Пьют, едят, болтают и уходят.

– Они призраки, что ли?

– Я бы так не сказала. Они совершенно не обращают внимания на происходящее вокруг, будто не видят его.