Ева
Шрифт:
–Ну и местечко!
–Никогда тут не была!
–Серьезно, ни разу?
–Ты что, Ева, мы все до усрачки боимся мистера Голда. Невероятно, как ты у него работаешь.
–Нуу, на самом деле он же не такой, каким кажется…
–Такой, такой. Даже мой папа его боится, клянусь, а он же банкир как-никак.
Фрэн подошла к книжным шкафам.
–Столько книг…Ты читала их все?
Я рассмеялась.
–Нет, конечно же, нет.
–Но многие?
–Многие.
–Посоветуй мне что-нибудь.
–Что? Фрэн, я же не специалист и я совсем не знаю твои вкусы!
Она неожиданно криво усмехнулась.
–Да я и сама не знаю свои вкусы. Посоветуй мне что-нибудь, Ева. Пожалуйста.
Я
–Держи. Джек Лондон.
Фрэн прижала книгу к груди.
–Я беру. Сколько?
Вся эта ситуация начинала меня нервировать. Фрэн и Нил, вторгшиеся в мое пространство и смущающие меня, книга, которую я явно не должна была продавать – все мое естество кричало об этом, молчание мистера Голда – хотя он тут, рядом и он всегда знает, когда кто-то приходит…
–15 баксов.
Фрэн расплатилась, и они с Нилом ушли, уходя, Нил позвал меня вечером на пирс, и я открыла рот, чтобы отказаться, но почему-то согласилась.
Дверь за ними закрылась, но я осталась в помещении не одна. Я повернулась и скрывая беспокойство, прямо посмотрела в глаза Роберту Голду.
–Ты дала ей книгу.
–Но, мистер Голд, я же и должна продавать людям книги…
–Да. Если они им нужны.
–Ну а если они не могут определиться? Что в этом такого, она попросила, я ей помогла. В конце концов, это же всего лишь книга. И я заработала нам 15 долларов.
Голд смерил меня тяжелым взглядом.
–Разбираться в том, что натворила, будешь сама.
Глава 5.
Моя жизнь изменилась. Теперь я редко бывала одна. Днем ко мне всегда заглядывали Фрэн и Нил, они утаскивали меня на ланч. В лавку они больше не заходили, ждали снаружи. Я показала им свое любимое место, и мы каждый полдень проводили на гладком, нагретом солнцем камне. Фрэн и Нил размышляли о будущем, представляли, как им понравиться в колледже. Обоих приняли в Портленд. В будущем Нил планировал стать архитектором, Фрэн – экономистом. Они шутили: «Я буду рисовать дома, а Фрэн зарабатывать деньги, чтобы их построить». Я по большей части слушала.
Однажды я призналась им, что раньше частенько пела тут одна и Фрэн не рассмеялась, а предложила спеть дуэтом. Я согласилась и вышло неожиданно хорошо. Наши голоса идеально дополняли друг друга и с тех пор мы пели вдвоем, а Нил слушал нас, и казалось, в такие моменты уносился куда-то далеко. Иногда он подпевал и его сильный, низкий голос гармонично вплетался в общую мелодию.
Эти ежедневные встречи на камне – одно из самых счастливых воспоминаний моего сердца. Столько еще плохого, грязного и тяжелого случится в наших судьбах, но эти три недели июля 1994 года мы невинны, чисты, влюблены и полны радости и света.
По вечерам я теперь шла на пирс, где собиралась вся компания. Я поговорила с родителями, и мне разрешили эти встречи, только Па поставил два условия: я не пью ни при каких обстоятельствах и всегда возвращаюсь до 11. И каждый вечер кто-то из парней провожал меня домой. Иногда это был Ник, и тогда мы всю дорогу молчали, иногда Мартин или Генри, и мы смеялись до упаду, прикалываясь даже над фонарными столбами.
Но только когда со мной шел Нил, полчаса пути превращались в волнующее приключение. С ним
я не зажималась от смущения, но и не испытывала потребности доказывать свою интересность. Мы болтали обо всем на свете, а иногда даже о том, чего на свете не может быть. Рассуждали одинаково серьезно о любви, дружбе и клипе «The Sign» Ace of Base, о семье и потусторонних силах, внеземных цивилизациях и нирване 2 . Казалось, что Нилу интересно со мной, так же, как и мне с ним и на один час в день я забывала, что он занят, что он чужой. Как-то само по себе вышло, что скоро отводить меня домой стал всегда он и все это воспринимали само собой разумеющимся.2
Музыкальной рок-группе, но и высшей цели устремлений верующих в раннем буддизме
Я страдала. Легко было любить Нила со стороны и приписывать ему разные замечательные качества, но невыносимо трудно оказалось находиться с ним и понимать, что он действительно такой: добрый, сильный, великодушный – и принадлежит другой. Я бы возненавидела Фрэн, за то, что она владеет им безраздельно, и мне бы стало легче, но и этого я уже не могла. Узнав обоих, я понимала, какой они были идеальной парой, совершенные во всем. Она так ему подходила, так гармонично смотрелась рядом! Я была влюблена в них обоих.
***
День, когда все изменилось, начался как обычно. Близилось время обеда, и я уже с нетерпением поглядывала на часы, ожидая друзей. Но пришла одна Фрэн. Она выглядела странно: всегда аккуратные золотистые локоны были потускневшими, под глазами залегли темные круги, лицо было опухшим и в пятнах, как будто Фрэн долго плакала.
Я растерялась: да, мы дружили, но до этого дня в нашей дружбе было много покровительства с ее стороны и восхищения с моей. И сейчас, видя слабость своего кумира, я не знала, как себя вести: расспросить ее? А вдруг она не хочет показывать вида? Попытаться утешить? А вдруг она посчитает это слишком фамильярным? Но Фрэн сама бросилась мне на грудь и зарыдала, вцепившись в рукава моего платья. Я несмело обняла ее. Не сразу, но я разобрала отдельные фразы: я люблю его, я не должна его любить, я не могу больше прятаться, Элли нас видела.
Я ничего не понимала.
–Фрэн, Фрэн, о чем ты? Причем тут вообще Элли?
Она отстранилась от меня, вытерла рукавом лицо и сказала внятно и четко:
–При том, что мы с Ником тайно встречаемся и сегодня утром она застукала нас, когда мы целовались.
Я смотрела на нее во все глаза. Из моих уст вырвался вопрос, который волновал меня в данный момент больше всего:
–А как же Нил?
–Да при чем тут Нил? Нил- хороший мальчик. Но он еще такой ребенок! И совсем не похож на своего брата.
–Но Ник же старый, Фрэн! Ему 25!
Фрэн рассмеялась и посмотрела на меня снисходительно.
–Какая же ты еще глупенькая, Еви…
Мало-помалу все выяснилось. Оказывается, искра между ними проскочила с самого приезда Ника. Но они с Элли встречались пять лет, были помолвлены, а Фрэн была девушкой его брата. Какое-то время оба старательно делали вид, что ничего не происходит и по возможности избегали друг друга. Но в тот первый вечер, когда они отправились меня провожать…
Оставшись вдвоем, Ник повел Фрэн к дому, но само собой получилось, что она оказалась в его объятиях и они целовались, целовались, она убегала от него, он ее догонял, они снова целовались, она плакала, он ее утешал, они долго разговаривали и она пробралась к себе в комнату только под утро. И с тех пор оба сошли с ума: днем пытались делать вид, что безразличны друг другу, а ночью мчались на запретные свидания.