Евангелие рукотворных богов

– Ключник, время! – поторопил недавнего противника Лекарь.

– У меня есть выбор?

– Нет. Я сейчас ухожу, ты выдвигаешься минут через пять, выход свободный – все на стенах.

– Последний вопрос. Что с ней делать собираешься?

Пленник кивнул в сторону Стервы и этим дал повод задуматься Лекарю. Наемница во всей этой истории тоже элемент нежелательный. Ее отряд погиб, а она выжила, к своим не вернулась, пробиралась на восток, но это все еще цветочки. Ягодки – то, что она узнала сейчас. Доку свидетели не нужны, а значит, наверняка девушка приговорена.

Стерва пришла к таким же умозаключениям и молнией рванулась мимо Лекаря к открытой двери, но Рахан подсек ногу наемнице и мгновенно оседлал ее, прижав к полу.

– Отдай девчонку мне.

– Ха, и когда это вы спелись?

– Мы шли вместе от хутора.

Все становилось на свои места и, похоже, устраивало Дока. Ключник, заметив это, облегченно вздохнул:

– Ну?

– Девочка, – Док обратился к Стерве, – ты все поняла?

– Твари вы, и Полк, и ты, и урод, дружок твой. – Тащиться на юг у наемницы большого желания не было, но ситуация к капризам не располагала.

– Она согласна. – Рахан похлопал девушку по плечу.

– Да? – деланно удивился Лекарь.

– Да! – Судя по тону, к такому ответу Стерву вынуждала тяжелая рука Ключника, сжимающая плечо.

– Смотри, сама сказала, встречу – убью. – От наигранности Дока не осталось следа, и он встал. – Прощай, Ключник.

– Прощай. – Рахан проводил Лекаря взглядом до дверей и вдруг окликнул: – Док!

– Ну? – тот обернулся.

– Полк – Полкан?

– Да… то есть нет, не наш Папа, так, просто мужик толковый, до войны командовал… топтунами, кажется.

– А-а-а. Ну, пока.

– Пока. – И Лекарь скрылся за поворотом коридора.

Ключник слез со Стервы, встал и молча выслушал все, что думала девушка по поводу его лично, перспектив совместного путешествия и местных порядков. Ключник не реагировал, но, когда наемница остановилась перевести дух, кивнул Ванко:

– Пошли.

Мальчик беспрекословно подчинился, девушка, вздохнув, поплелась следом.

За дверью в тускло освещенном коридоре действительно оказался мешок Рахана, набитый много плотнее, чем раньше, рядом лежал другой мешок, поменьше, предназначенный, очевидно, для Ванко, и два толстых, связанных в кольца одеяла. Солдат покопался в мешках, рассовал некоторые предметы по карманам, снарядился сам и бросил второй комплект Стерве. Мальчик остался налегке.

– Уходим.

Дорога наверх много времени не отняла, и несколькими мгновениями позже беглецы оказались на тускло освещенной улице. Ключник, глядя на фонари, хмыкнул:

– Могут, если захотят… Где здесь река?

– В ту сторону, – кивнула наемница, – там и пристани.

Бегом, стараясь держаться в тени, спутники добрались до портовой зоны. Старый, настоящий порт находился выше, загроможденный большими, давно уже не используемыми судами, а здесь, вероятно, раньше была пристань для легкой частной флотилии. Небольшие лодки, покачивающиеся на волнах, казались хрупкими скорлупками рядом со ставшими на вечную, наверное, стоянку баржами с обшитыми железом бортами. Однако отдельные шлюпки были очень неплохи – удобные для путешествия троих человек, но не настолько большие, чтобы нельзя было идти на одной паре весел, они вдобавок были оснащены еще и парусами. Удивительно, но за всю дорогу беглецам не попалось навстречу ни одной живой души, и порт тоже встретил их гробовым безмолвием. Ключник привередливо исследовал все суда и наконец выбрал лодку, по одному ему известным признакам отличавшуюся от остальных.

– Ты под парусом ходить умеешь? – окликнул он Стерву.

– Не-а, – протянула девушка.

– Будем учиться. – Рахан забросил под лавку вещи и сел на весла. – Отвязывай.

Стерва, недовольно бурча, полезла к носу и сразу же чертыхнулась:

– Во, смотри, уплыли! – Лодка соединялась с пирсом толстой ржавой цепью со здоровенным, не менее ржавым замком.

Ключник, вздохнув, тоже перебрался в носовую часть.

– Видал? – Наемница провела ладонью по ряду колец, вбитых в камень пристани, и свисающих с них цепей. – Здесь тебе не хутор – бери не хочу!

Рахан молча подергал звенья. «Ну-ну, может, порвешь?» – усмехнулась Стерва, потом он осмотрел замок. Потянулся и достал нож, что отдал ему Лекарь.

– Как я сразу не догадалась! Разрежешь! – не унималась наемница.

Калека аккуратно отцепил тонкое колечко, закрепленное у рукоятки, легко выпрямил упругую проволоку и отогнул кончик.

– О!

Стерва откровенно потешалась, до тех пор пока Рахан не вставил импровизированную отмычку в скважину. После трех-четырех ковыряющих движений он отбросил дужку замка.

– Не зря тебя Ключником прозвали, да? – только и нашлась девушка.

– Наверное, – проворчал Рахан. – Гребем.

Одетый в камень берег негостеприимного Осетрова начал медленно удаляться.

Ни один здравомыслящий командир не отважится вести своих людей в ночную атаку. В темноте приходят лишь тати, уверенные в беззащитности своих жертв. Бой ночью – почти наверняка резня, где рубят наобум, не разбирая своих и чужих, оскальзываясь в крови и повинуясь лишь инстинктам. Нет, благородные воины строят свои полки в свете дня, блеске начищенных доспехов и пестроте плюмажей. Война прекрасна под басовитую дробь барабанов и мерную поступь закованных в броню лошадей. Так романтично, когда сотни веллитов единым движением натягивают свои луки, а лавина конницы с шага переходит в галоп. Прекрасно и романтично до тех пор, пока первая стрела не найдет незащищенную плоть, а остановленные частоколом копий всадники не покатятся кубарем под алебарды пешего строя. Но даже тогда в войне остается нечто… честное. Увы, сейчас так не воюют.

Нападающие – не воры и не воины, ночь для них – лучшее время суток, мотивы – неподвластны человеческому разуму. Они научили людей воевать по-своему, в ужасе защищая свою шкуру и забыв о достоинстве и жалости. Благородство, как же. В город пришли дикие звери.

Ключник смотрел на Осетрово и видел вспышки огня, а иногда и светящимся пунктиром рассекающие тьму трассы, он слышал глухие хлопки и дробные трели – наверное, ситуация вынудила оборонявшихся прибегнуть к помощи бережно хранимого оружия предков. А еще он чувствовал отрешенную радость хищника, уловившего отчаяние в глазах жертвы, и яростный азарт борьбы с не поддавшимися страху. И хотел, хотел оказаться там, выныривать из тьмы в растерянную толпу и терзать, кромсать податливые тела. Нет, конечно, его еще не изгибало колесом и внезапно растущие мышцы не рвали в клочья одежды. Косматая шерсть не покрывала лицо, и пальцы, удлиняясь, не превращались в когти. Просто он ощущал зловещие эманации, исходящие от кровожадных тварей. Странная связь возникла между человеком и волколаками. Что вело этих чертовых псов по стопам Ключника и какая страшная печать лежала на нем? Он бы схватился за голову, если бы одна рука не была зафиксирована повязкой, а вторая не лежала на деревянной рукояти.

Ключник со Стервой налегли на весла.

Глава 8

Лютый зверь, ненавидимый всеми, припав к земле, неотрывно следует известной лишь ему путеводной нити. Он может сбиться, может потерять след, но то ли сверхъестественное чутье, то ли воля провидения все равно неумолимо подталкивает его в нужном направлении. Препятствия не в счет – он беспощадно сметет любого, кто осмелится преградить дорогу. Тварь клином разрывает реальность, оставляя позади лишь смерть и пустошь. Но не смей рассуждать о торжестве Тьмы. Гроссмейстер тоже сначала убирает с доски фигуры, прежде чем начать новую партию.