Евгений, Джек, Женечка

— Зачем спички? — спросила с опозданием.

— Колбаски на гриле поджарить.

— А где он возьмет гриль?

Пусть даже не думает бежать за мангалом к Шлангу!

— Сказал, что в бане лежит.

Я подняла глаза на крючок, на котором должна была висеть связка ключей — ее там не было, а ведь Сомов не спросил у меня разрешения взять ключи. Забыл, что больше здесь не хозяин? Напомнить? Или ну его нафиг? Сейчас главное принять гостей, не вдаваясь в подробности, что делает в доме его бывший хозяин…

За последующие пятнадцать минут дети ко мне так и не вернулись — ни один. А потом я обнаружила, что их вообще нет на участке — пропали вместе с Сомовым. Решила позвонить и высказать свое материнское «фи», и тут же обнаружила на столе оба телефона: и Джека, и Ярослава. Ярослав ушел без айфона? Фантастика!

Сунулась за собакой — и собаки нет. Тут уж в пору орать благим матом мультяшное «Нафаня, сундук со сказками украли!» Ну точно домовой завелся — взял поиграть детей, поиграй и отдай. Взял… Детей… А, может, в детях и дело, а не во мне? Ночью ведь сказал, что хочет познакомиться с моим сыном. Он же целый год не видел своего. В живую. Не знаю, как оно — общение по Скайпу! Что дает, когда хочется элементарно потискать — ну, в крайнем случае дать подзатыльник…

Что ж не посюсюкаться с чужими детьми, отец которых за семьсот километров отсюда! Поиграл и вернул: примите, распишитесь! Сами о них день и нощно переживайте. За этим и пришел изначально — побыть пару часов отцом? С сыном опыта хоть отбавляй, а дочка в нагрузку — даже весело. Хотел бы узнать про наше расставание, припер бы к стенке еще вчера — и пьяная, и без детей, да делай с ней, что хочешь… По всей видимости, не хотел… Вчера. А сегодня что-то изменилось? Или я снова себе напридумывала… Наревела сказку!

— Где вы были?

Я напоминала себе курицу-наседку, которой нужно раскудахтаться, чтобы создать хотя бы видимость собственной важности. Стыдно за такое поведение, но Остапа несет, не остановить! Вижу же, что в руках у Сомова жидкость для розжига. У Женьки — киндер-сюрприз: выклянчила, как у папочки. За спиной у Ярослава чехол с гитарой. Сомов скажет — за ней и ходили. Без гитары в гости не ходит. Ну он же действительно тут не дома, а в гостях, черт его дери… За одно место!

— Извини, но пришлось взять Ярослава. Я без футболки.

Ну что врет? А то тут в сельмаге без футболок не обслуживают. Туда и пьяных пускают. И даже с собаками! А моя седая, перец с солью, тварь шла на поводке послушно, точно с хозяином. Я хозяйка! Или вы тут позабывали все?

— Женя, немедленно положи яйцо в холодильник!

Хотя бы дочь должна помнить, кто тут мать!

— Оно не растаяло!

Не тут-то было — ценный приз Женечка не отдаст.

— Съешь его завтра! — пошла я на маленькую уступку, чтобы совсем уж не оступиться на ухабистом пути родительства.

— Хочу сейчас! — закричала без топанья.

К счастью! Не была она такой в Москве. Это тут на выступающего братца насмотрелась и копирует, не понимая, как больно мне делает. Ярослав-то нарочно больнее уколоть хочет, и сейчас молчит неспроста.

— Ну чего ты лезешь?

Я аж обалдела от такого выпада Сомова. Это я лезу? Да это ты в мою родительскую жизнь залез без спроса!

На моем лице отразилось что-то страшное, потому что даже маленький ребенок понял, что пора вмешаться — забрал у сестры шоколадное яйцо, вырвал:

— Мама сказала убрать в холодильник!

Женечка опешила, поэтому не сразу заревела. Или я вовремя успела присесть подле нее:

— Утром ты его получишь обратно, уговор?

— Нет!

— Жень, папа попросил тебя меня слушаться?

— Нет!

— Ты уже отобрала у ребенка сладкое, можно уже успокоиться?

Я подняла глаза на говорящего — снова этот злой взгляд, как вчера, когда узнал, кто перекупил его дачу. Вот он, настоящий Сомов. Снова не по его вышло…

— Жень, убери карандашики со стола, а то гости придут, некрасиво.

И ругаться при ребенке тоже, но когда дочь ушла, я наградила виновника скандала таким же убийственным взглядом, как только что он — меня.

— Сомов, что за самоуправство?

Наши взгляды скрестились.

— Она сказала, что папа ей всегда киндер покупает.

— Но ты ж не папа!

— Но зовут-то ее, как меня. У меня хорошая память.

— Блажен, кто верует…

И я отвернулась — к чему развивать эту тему. Отец не он и точка. И шоколадное яйцо трехлетке нельзя, но мужику это не понять, проверено на другом.

— Извини, — получила я в спину и обернулась. — В следующий раз сначала спрошу тебя.

— И только потом возьмешь ключи?

Я еле успела поймать связку, которая была кинула с силой и меткостью дискобола. Сейчас, если спросит «Мне уйти?», скажу «да, уходи!» — так, кажется, будет лучше для всех…

— Можно с Ярославом дров наколоть?

— Это опасно.

— Жить вообще опасно. Мужика растишь или кого…

— А ты его отцу позвони и спроси.

Джек вскинул голову:

— Ты меня на слабо берешь, что ли? Давай телефон, позвоню. Мне скрывать нечего.

Моя голова тоже сидела на шее как влитая, не опускалась.

— Я это заметила. Разгуливаешь с моими детьми по всему садоводству, точно я тебя в няньки наняла… Проверяешь, насколько мне плевать на разговоры за спиной? Плевать. Но вот на то, что Ярослав скажет своему отцу, нет.

Джек усмехнулся.

— Отцу… Что ж ты его мужем-то не называешь?

— Так разговор не обо мне, а о ребенке. Я, кажется, объяснила тебе вчера про гиперопеку.

— Я и говорю, кого растите? Объяснить ему, как мальчиков воспитывать?

Взгляды так и остались прикованными друг к другу.

— Тебе нужно поколоть дрова, поколи, — почти что выплюнула я.

— А баню без дров как ты топить собралась? — проглотил мой подкол Джек.

— Я вообще топить ее не собираюсь. Как и печку. А собираюсь поставить кварцевые батареи в дом и топить электричеством. Жень, я не просила помощи. Я справляюсь. Да и вся твоя помощь больше на медвежью услугу походит. Ты ведь изначально не помогать пришел?

— А зачем тогда? — его руки оказались в карманах джинсов, влезли…