Эволюционер из трущоб. Том 4

Но как только он потянул его вниз, под днищем локомотива что-то пронзительно затрещало и, судя по звуку, оторвалось.

— Нам конец, — резюмировал Леший. Увы, я не мог с ним не согласиться.

Ситуация и правда была паршивой, если не сказать большего. А хуже всего было то, что времени на размышления не осталось. Поезд влетел в поворот и накренился, готовясь перевернуться в любую секунду. Меня и ребят ударило о левую стену, и мы едва не придавили Прохорова и раненого Остапа. Но потом стало ещё веселее. Локомотив с грохотом опустился на рельсы — и мы полетели в правую стену.

Я, как истинный лидер, врезался в железяку первым. Вроде, приземлился вполне удачно, выставив перед собой руки. Но ребята навалились всем своим весом и впечатали меня лобешником в сталь так, что у меня даже зубы заскрипели. Хорошо, что мы были в задней части кабины, иначе нас просто выбросило бы окно. Хотя что тут хорошего? Поезд снова накренился, но на этот раз ещё сильнее.

— А-а-а! — заорали мы в унисон.

И в этот момент поезд опрокинулся и полетел кубарем с насыпи. Нас швыряло из стороны в сторону, било о приборную панель. Я едва не влетел виском в выступающий стальной угол. Внезапно мы оказались на потолке, а потом рухнули вниз, отбив все потроха. Многотонная махина сделал пять оборотов и остановилась, завалившись на бок.

Мы лежали на стальной стене, усыпанной острыми осколками стёкол. Стонали от боли и пытались понять: жизнь закончилась или ещё продолжается? Осмотрелся по сторонам в поисках Остапа, но перед глазами были лишь пятки Лешего, а сил встать не было. Кряхтя, я погрузился в медитацию и просканировал тело. Кости целы, а вот почки отбиты напрочь. Придётся какое-то время наслаждаться жуткой болью и красными фонтанами.

— Все целы? — спросил я, пытаясь подняться.

— Ефли это нафывается фел, то я ф полном порядке, — ответил Леший, а потом повернулся ко мне лицом.

Теперь мы можем смело сказать, что Леший — это единокровный брат Макара. Глаза заплыли и превратились в узкие щёлочки. Судя по всему, он приложился носом, и теперь ещё долго будет выглядеть, как китайский пчеловод.

— А-а-а. Сука… — прорычал Сергей, пытаясь подтянуть руками левую ногу к себе. — Кажется, сломана кость.

— Не пытайся встать. Сейчас осмотрю, — сказал я. Подполз ближе, разорвал его штанину…

И тут же скривился от увиденного. Жуткое зрелище. По коже ползёт тёмно-фиолетовый синяк, а ещё через неё видна выпирающая кость. Это, конечно, не открытый перелом, но очень близко к нему. Зараза… И как нам быть с двумя ранеными?

— Он не дышит! — послышался панический крик Прохорова. — Миша! Сделай что-нибудь! Я тебя умоляю! Скорее!

Я в два прыжка оказался рядом. Прохоров сидел рядом с Остапом, глаза которого равнодушно смотрели в потолок. Приложил пальцы к сонной артерии. Пульса нет. Дыхания тоже.

— Зажми ему нос и выдыхай воздух в рот! Быстрее! — отдал я приказ, а сам стал делать непрямой массаж сердца.

Положил руки на мечевидный отросток грудины и ритмичными нажатиями попытался завести сердце.

— Давай! Давай! Живи, мать твою! — выкрикнул я, видя, что лицо Остапа стремительно бледнеет. — Не сметь умирать! Это приказ!

Приложил ухо к груди — сердце не бьётся.

— Остап! Не оставляй меня одного! — всхлипывая, попросил Прохоров и вернулся к искусственному дыханию.

* * *

Екатеринбург.

Академия Начальной Военной Подготовки Архарова.

Архаров Константин Игоревич с ужасом смотрел по сторонам. И нигде не мог отыскать Михаила. Сотни курсантов исчезали в светящемся портале, но надежды рода среди них не было.

— Мишка, твою мать. Где же ты? — прорычал Архаров, который держался на ногах только благодаря силе воли.

— Константин Игоревич, это последние из выживших курсантов! — сообщил гвардеец с обожженным лицом. — Уходите, мы вас прикроем!

— Как — последние? — Архаров проводил взглядом десяток курсантов, бежавших в портал, и почувствовал, что внутри всё похолодело. — А где Михаил?

Гвардеец не ответил. Со стороны административного здания выехали три танка и тут же открыли огонь. Снаряды ударились о щиты и взорвались, осыпав округу стальным крошевом. Десяток магов, поддерживавших барьер, рухнули от изнеможения.

— Скорее уходите! Мы их задержим! — крикнул гвардеец и открыл огонь по солдатам Императора, которые наступали со всех сторон.

Барон обвёл взглядом поле боя. Прекрасная академия выжжена дотла. На почерневшей земле сотни воронок от снарядов и тысячи растерзанных трупов, повсюду витает смрад смерти. Здесь больше нечего защищать, кроме обгоревшего бетона. Нужно уходить и увести с собой столько гвардейцев, сколько удастся.

— Отступаем! — выкрикнул Архаров и, покачиваясь, двинул в сторону мерцающего портала. Глядя на трупы гвардейцев, он тихо прошептал. — Для меня было честью вести вас за собой.

Со всех сторон летели заклинания, пули, снаряды. Бойцы умирали десятками каждую секунду. Причём гибли с обеих сторон. Но всё же Архаров терял на порядок больше людей, отчего на сердце было тяжело. Гвардейцы медленно оттягивались к порталу, волоча за собою раненых товарищей.

Войска Императора всё прибывали. Казалось, что эти красные мундиры — будто искры лесного пожара. Они попали на сухую траву и лишь множатся, пожирая всё вокруг. Ненасытные твари. Ну ничего, и вас однажды прищучат.

— Нужно продержаться совсем немного, — сказал сам себе Константин Игоревич. — Пропущу бойцов, а потом уйду и сам.

В синеватую арку пронесли двадцать пять искалеченных тел без рук и ног, проводив их взглядом Архаров остановился в метре от портала. Правда, сделал он это не по своей воле. Из тени барона вынырнул маг в красном мундире и со всего размаха вогнал изогнутый кинжал в живот Архарова.

— Тебе привет от Императора. Проклятый предатель, — оскалился маг.

— Передай Императору, что он проиграл, — усмехнулся барон… и со всего размаха расколотил артефакт, поддерживающий портал, о голову мага.

Полыхнула яркая вспышка, разбросав в разные стороны барона и Имперского мага. Портал закрылся, мигнув синеватым свечением. Архаров лишился правой кисти, а маг — головы. Лёжа на земле, барон улыбнулся.

— Мой род будет жить, — сказал Константин Игоревич за секунду до того, как на него набросились три Имперца, прорвавших оборону.

* * *

Проклятье! Если бы у меня был дар магии молнии, я бы мог запросто запустить его сердце. Правда, Остап потерял много крови, и не факт, что это спасло бы ему жизнь. Я давил на грудину так сильно, как только мог. Руки тряслись от напряжения. Тело Остапа вздрагивало от нажатий, на долю секунды мне показалось, что его голова шевельнулась. Так оно и было. Голова Остапа свалилась на бок, и изо рта побежала алая слюна.