Эволюционер из трущоб. Том 7

— Что значит, хочешь? Мы достанем его отсюда, даже если тебе придётся потратить целую неделю на разморозку этой образины! Сам подумай, сколько Шульман заплатит за идеальную тушу пламенного медведя?

— Сразу видно что на занятиях ты в облаках летал. Эту тварь называют Бардуг.

— Да хоть барсук. Мне плевать. Начинай топить лёд. Как восстановлю ману, помогу, — сказал я и плюхнулся на пятую точку.

— Воистину, жадность творит с людьми страшные вещи, — закатил глаза Артём и отправился выполнять приказ.

— Вот как? Ну, в таком случае, в кабак с нами ты больше не пойдёшь. Будешь жрать сухпаёк или перловую кашу на воде. Ты ведь не ценишь богатства и отрицаешь всё мирское, как истинный монах. А ещё побреем тебя наголо, чтобы больше на монаха походил. Моралист хренов, — усмехнулся я.

— Да заткнись ты уже, -улыбнулся Артём и потянулся к мане.

Работа закипела! Лёд таял, обращаясь в воду, вода испарялась, обращаясь в пар, Артём матерился, потому что взмок, как мышь. Кстати, почему говорят «Взмок, как мышь»? Это же какой-то бред. Впрочем, не важно.

Спустя полчаса к нам приехали и ребята. Серый управлял снегоходом, а Леший был в крови с головы до ног. Вот это я понимаю — приверженность общему делу! Вскрыл всех летунов и всучил мне пятьдесят жемчужин. Будет, чем угостить Огнёва. Ха-ха.

— Всё, не могу больше, — задыхаясь, промямлил Артём и рухнул на снег.

За это время он успел откопать медведя лишь наполовину. Радовало то, что туша косолапого огнеупорна, иначе она бы сильно упала в цене.

— Слабак, — поддел я брата и помог вылезти из ледяной ямы, которую он выплавил. — Давай, я тебя подменю.

— Чего вы мучаетесь? Давайте пару гранат в яму забросим, и всего делов, — предложил Макар.

— Следи за языком, а то Мишка тебе его живо укоротит, — пригрозил Артём.

— В смысле? — нахмурился азиат.

— В коромысле. Если шкуру попортишь зверю, то наш лидер тебе глаз на прямую кишку натянет. Тварь в цене потеряет, дурья ты башка. — На мгновенье замявшись, Артём зыркнул в сторону туши и добавил. — Да и я тоже буду зол. Столько трудов насмарку.

— Ладно-ладно. Я же просто предложил, — примирительно сказал Макар.

— Серый, прыгай вниз. Будем осваивать профессию ледорубов, — предложил я, сидя на дне кратера.

— А такая профессия существует? — спросил Леший.

— Конечно существует. Как и зубные феи, — хихикнул Артём.

— Что-то вы больно весёлые. Скоро стемнеет, а мы тут возимся с этой образиной, — буркнул Леший.

— Если ночь настанет, то в Филипповке заночуем, — пыхтя, сказал я, и с размаху нанёс удар по ледяной глыбе. — Найдём уютненький подвальчик. — Новый удар разметал во все стороны острые льдинки. — Устроимся там. — Серый спрыгнул в яму и с ходу нанёс рубящий удар, всадив лезвие топора в лёд по самую рукоять. — Найдём солений.

— И храмовых песнопений, — пошутил Макар.

— Может, и их найдём, — согласился я, продолжив нелёгкое занятие.

Три часа спустя мы по-прежнему рубили чёртов лёд. Зато Галина полностью восстановилась и смогла поделиться маной. С её помощью дело пошло намного быстрее. Думал Огнёва подрядить на работы по растопке льда, но уж больно паршиво он выглядел. Пришлось, как всегда, трудиться больше всех.

Ладно. Не так уж сильно я и трудился. Пинками прогнал ребят подальше от карьера, а после собрал крупицы маны и шарахнул огненным шаром по дну карьера. После взрыва ширина карьера выросла раза в два, а мишка, благодаря высокой температуре, полностью очистился от льда.

— Ну и громадина, — с придыханием сказал Артём, любуясь гигантским зверем.

— Ага. Тёзка мой. Я, когда вырасту, тоже буду таким огромным, — хмыкнул я и переместил косолапого в хранилище.

— Если попадётся какая-нибудь мутация, то ты уже завтра можешь стать таким громилой, — хихикнул Макар.

— Было бы неплохо, — согласился я и бодро запрыгнул в сани. — Ну! Чего встали? Поехали!

— Так, это… А ты чё уселся? А вести кто будет? — спросил Артём.

— Я буду руководить процессом, — улыбнулся я. — Кто там меньше всего трудился? Леший, Макар, решите, кто из вас поведёт. Будете осваивать новую профессию. Потом на права сдадите, и организуем курьерскую службу.

— Чего? — протянул Макар.

— Забей, — отмахнулся я. — Решайте быстрее, и поехали.

Макар и Леший сыграли в камень-ножницы-бумагу. Макар проиграл. Что и говорить, в санях намного теплее, чем за рулём. Я сидел в центре, то и дело комментируя происходящее:

— Ну, куда ты? Куда ты едешь? Не видишь, пенёк там? Объедь. Вот, вот так. А теперь газу добавляй. Да не трясись ты! Не перевернёмся. — А когда мне становилось скучно, я орал на Макара, заставляя его нервничать. — Куда ты так гонишь? Хочешь нас убить?! Мы чуть не повылетали из саней!

Ребята давились от смеха, ведь снегоход под управлением Макара еле плёлся. Я пригрелся и даже не заметил, как уснул. Правда, спать пришлось недолго. Зашипела рация. Встревоженный голос Барбоскина повторял одно и то же: «Ленск вызывает Багратионова! Ленск вызывает Багратионова, ответьте!»

* * *

Город Полевской.

30 километров от Екатеринбурга.

Посреди пустого пространства за рабочим столом сидел невысокий, лысый, как бильярдный шар, мужчина. Глаза, заменённые на артефакты, без остановки жужжали и пощёлкивали, то фокусируясь на экране ноутбука, то расфокусируя взгляд, чтобы профессор мог подумать, ни на что не отвлекаясь.

Огромные усы торчали в разные стороны, ворот белого халата приподнят, на лице задумчивость и сосредоточенность. На экране возникло сообщение «Проект Оста.П. вернулся». Преображенский спрыгнул с кресла и подошел к двери, чтобы встретить «сына».

Стальные ноги профессора мягко ступали по белоснежному кафелю. Всё благодаря резиновым накладкам, которые он приладил к протезам. Первоначальная версия ног дробила не только кафель, но и бетон при каждом шаге. Полезно в бою, но бесполезно в лаборатории. Даже вредно. Любой беспорядок отвлекает мыслителя от созидательного процесса и погружает в хаос бесполезных дум.

Массивная стальная дверь с шипением распахнулась, впустив в кабинет Остапа. Парень скептически посмотрел на своего создателя и кивнул.

— Привет, отец.

— Отбросим в сторону ненужный трёп. Как всё прошло? — нетерпеливо спросил Преображенский.

— Отлично. Поездка на поезде выдалась увлекательной. Ел в дороге мороженое, заглядывался на красоток, продающих кукурузу на перроне, — язвительно сказал Остап, а когда заметил на лице Преображенского негодование, с наслаждением продолжил. — А если тебе интересна судьба Архарова, но он всё ещё в темнице. Защитный контур у Имперцев — что надо. Один я смог обойти, но там их не меньше двух десятков. К тому же, они сделаны слишком искусно, и совершенно не повторяются. То есть каждый раз придётся по новой разгадывать руническую вязь для отключения контура.